Легенды Гарсариона: Искра (СИ) - Калхун Тайлер. Страница 45

Кайден усмехнулся.

— К такому нельзя быть готовым. Я прожил сто сорок лет, а все равно нихрена не успел. Ну и к демонам все, давай уже.

— Чтобы ты знал, — часто дыша сказал Цельдас, — мне жаль. Я считаю тебя достоянным человеком, кроме того, ты авир, благо…

— Да убей уже меня! — рявкнул Кайден.

Но полукровка все медлил, а потом и вовсе отошёл. Авир поднял голову и увидел, что парень смотри куда-то в сторону с испугом.

— Преблагой Нуррэ… Ира…

Но тут в него прилетела стрела и он свалился. Кайден вскочил, немедленно выхватив арбалет и меч. Со стороны Фархена к ним шли люди, грязные и оборванные, с лицами, полными ярости. Позади авира возникла Ираэль и завопила, подбежала к Цельдасу.

Орден надвигался, они шли уверенно, все готовые к бою.

— Девчонка! — рявкнул один из них, лысый, с множеством шрамов на черепе.

Он снял что-то с пояса и кинул перед Кайденом. Но ожидаемого лысым удивления не последовало. В траве лежала голова без одного глаза, косматая и бородатая. Гильган. Авир и без этого представления знал, что наёмник мёртв.

— Разверни свою стаю свиней и катись к демонам, — процедил Кайден.

Лучник, поразивший Цельдаса, вскинул свой лук, но авир оказался быстрее. Он убил его из арбалета.

Убивай!

На сей раз он не стал сдерживать ярость и дал ей полную волю. Жажда крови взбурлила. Противников было около дюжины человек. И пусть они убьют его, пожалуйста, именно это ему и нужно было, но с собой он заберёт как можно больше.

Не успели первые смельчаки добежать, как Кайден начал стрелять. Он убил четверых, но пятый добрался до него и обрушил шквал ударов меча. Кайден отбивался, отступая. Ираэль тоже вступила в бой, с яростным воплем.

Авир крутился на месте, как волчок, уворачиваясь от ударов и выпуская в противников болты. Но случилось непредвиденное, они закончились. На него напало сразу три кейнарца, и он отступал, отбивая атаки. Весь мир сузился до размеров меча, который намеривался вонзиться в Кайдена. Еле как он пронзил одного, но тут подбежал лысый. Удача не могла длится долго и авиру сильно резанули по заражённой, левой, руке. Боли он не почувствовал. Отпрянув, он сделал выпад и проткнул противнику горло, тут же другой вонзил ему в плечо клинок. Кайден вскрикнул, резанул снизу и вспорол врагу живот. Лысый все никак не хотел пропускать удар, и тут к нему подошёл на подмогу ещё один. Вместе они загнали Кайдена, резанули ему по ноге, но, упав на колено, ему удалось проткнуть тушу ещё одного. Лысый с воплем навалился на противника, пытаясь проткнуть его, но тот держался. Теперь оба они лежали на сырой земле, кейнарец сверху, намереваясь перерезать авиру горло.

— Сдохни, ублюдок, — прошипел он, плюясь слюной. От него воняло будь здоров.

Кайден сопротивлялся, держал его меч, пока хватало сил. Лысый резко дёрнул вниз и резанул авира по животу, тот закричал. Но в этот самый момент, он воткнул свой меч в кейнарца, и он свалился рядом.

Наступила тишина, нарушаемая только хрипом лысого, который вскоре затих. Кайден потрогал живот, нащупал что-то склизкое и тёплое. Крови было очень много. Он не мог подняться, чтобы посмотреть на рану, но это было и не нужно — ему вспороли живот, а внутренности смотрели на небо вместе с ним.

— Ираэль, — выдохнул он. Ответа не последовало. Вероятно, она тоже была мертва. Но они сделали то, что должны были — перебили всех.

Вот так он и умрет — в Дождливых землях, со вспоротым животом. Голова кружилась, боль была нестерпимой, дышать было тяжело.

— Нуррэ, — позвал он, захлебываясь. — За… бери… меня…

Вдруг картину уходящих в небо деревьев и падающих капель дождя нарушила та самая девочка, из-за которой он сейчас умирал. Она подошла к нему с лицом, полным ужаса.

— Не… приятно… да?

В последний момент, несмотря на боль, несмотря на удушающую Тень, которая будто бы плясала сейчас у него в голове, он подумал о том, что ещё может сделать.

— Беги… к горам… — выдавил он, смотря на девочку, которая присела с ним рядом и будто бы потянулась к его ужасной ране, стараясь перебороть отвращение. — Что ты… беги…

Он схватил ее за шиворот, но тут же отпустил, потому что сил совсем не осталось.

— Бе… ги…

Потом все утонуло во мраке. Кайден будто бы погрузился в сон. Так вот значит, каково это — умирать.

Саннэфея

Утром принцессу разбудил Вэлиан.

— Уже пора, Санни, — сказал он, держа за плечо. — Возьми, вот, принёс поесть.

Он протянул ей тарелку, на которой лежали яйца и хлеб. Она мигом все это съела. Голод делал все гораздо вкуснее.

Когда она накинула плащ, к вони которого все ещё старалась привыкнуть, и вышла на улицу. Вэлиан уже оседлал лошадь.

— Свежо сегодня, — сказал он. И правда было немного прохладно и сыро. — Как настроение?

— Все ещё думаю, что хорошо было бы вернуться, — улыбнулась она.

Вэлиан не ответил, только усмехнулся.

Гостей вышел проводить сын элукара — Йохар Лэнгур. Он интересовался, как прошла ночь, а так же дал им еды в дорогу.

— Все было прекрасно, господин, — поклонился Вэлиан, когда они уже были готовы ехать. — Большое вам спасибо.

— Истина наших богов говорит нам, что делать — мы повинуемся. Удачи вам в пути, и будьте осторожны. Несколько дней назад к нам заходили люди, слава богам, ничего они не сотворили, но выглядели недружелюбно.

— Учтём, — кивнул Вэлиан.

Они сели на лошадь, Саннэфея по наставлению гвардейца накинула капюшон, и они двинулись в путь.

Настроение у принцессы сегодня было гораздо лучше. Погода была прекрасной, а она, как правило, влияла на ее настроение сильнее всего остального. Путешествие начинало ей нравиться, несмотря на то, как оно началось. Она сидела позади Вэалина и держалась за него, обхватив руками. Порой она клала голову на его крепкую спину, отчего ей становилось спокойней, в некоторой мере, даже уютней. Постепенно она начинала понимать, что ее нахождение в столице было для неё тяжелым временем, и не потому, что к ней относились как к вещи. Ее жизнь была пустой. Красивая ширма высокой дамы, принцессы, королевской особы, за которой не было ничего, кроме телесного благополучия. Теперь ее мечты, образы жизни, витавшие где-то в потаённых уголках разума, будто бы воплощались в жизнь. Произошедшее в столице стало как глоток воздуха, когда ты долго находишься в душном помещении, что она ненавидела больше всего на свете. Даже гибель людей (правда, в которую она так и не верила) казалась ей не такой серьезной утратой. По большому счету, многие из этих людей превратили огонь ее молодости в пепел.

Теперь впереди была неизвестность, и пугающая, и до жути интересная. Новые люди, события, и самое главное — ее спутник, который заставлял ее сердце биться чаще, а нутро сжиматься. Это ли была не свобода? От всего гнетущего, от состояния пустой стабильности?

Они ехали весь день. Саннэфея несколько раз уснула, отчего на ее лице отпечатались складки плаща Вэлиана. Последний ее мимолётный сон прервал сам гвардеец.

— Никогда не перестану удивляться, — сказал он тихо, когда они вдруг остановились.

Они были в чистом поле травы, по которой бегали легкие волны от ветра, а в дали виднелись холмы, лесочки и реки. Но не это привлекало внимание.

Посреди поля стоял колоссальных размеров постамент, в длину и ширину никак не меньше сотни метров, а в высоту около двадцати. Постамент был создан из огромных блоков камня, которые, хоть и обветшали за долгие столетия, но все ещё крепко стояли на месте. На постаменте стояла гигантская статуя — человек, но без рук. Высоту статуи было трудно определить, но Саннэфея когда-то слышала, что она была около четырёхсот метров в высоту. Человек был одет в доспехи, лицо было прекрасным, а волосы длинными, он смотрел на запад, куда беглецы и ехали. Руки же этой статуи лежали недалеко от постамента, наполовину поглощённые землей и поросшие травой и мхом.