Яд в моём сердце (СИ) - Трофимова Рита. Страница 56

Почувствовав внезапный прилив нежности, Эла протянулась через стол и сжала ладонь Лины.

— В тот день мы долго и упоённо целовались, пока один из дотошных пенсионеров, гуляющих по парку, не сделал нам замечание. А я настолько опьянела от поцелуев, что перестала замечать всё вокруг.

— Молодые люди, тут общественное место, а не дом терпимости, умерьте свой пыл! — проскрипел над ухом старик.

— Я сгорала от стыда и смущения, чуть на месте не провалилась, а Вадиму хоть бы хны, он засмеялся, обнял меня крепче и увёл подальше от людских глаз.

— А по-моему, всё было очень романтично… — мечтательно улыбнулась Лина.

— Да… сплошная романтика. — Эла озадаченно вздохнула. — Только после той прогулки Вадим исчез. Больше недели не появлялся. Первые дни я не придавала этому значения, ну мало ли, дела какие, а потом такая обида взяла, ну позвонить-то можно было?!

— А он не звонил? — нахмурилась Лина.

— Не звонил, а я ждала. Ругала себя и… ждала. Так и торчала у окна, на улицах, как ненормальная оглядывалась по сторонам, а к концу недели затосковала. Грановский заметил моё подавленное настроение и смаковал каждую ошибку. Он-то подозревал, в чём причина моего расстройства, и капал на мозги, а в выражении лица читалось злорадство и какое-то желчное, эгоистичное удовлетворение: «Говорил же тебе, не связывайся! Вот теперь и получай!» Он не оставлял попыток завязать со мной дружбу и злился, когда я отказывала ему в свидании. Так пролетело девять дней, а в выходные прискакала Тоня Беренцвайг.

— Элочка, в ЦУМе кроссы выкинули, — с порога затараторила подружка. — «Адидасы», представляешь, классные такие, замшевые, почти что бархатные… красота! Там народу-у! Едем немедленно. Если поторопимся — и нам достанется.

— И мы поехали. Не то чтобы мне нужны были эти кроссовки, честно сказать, я согласилась, чтобы отвлечься, а ещё — очень надеялась увидеть его. Вот и увидела!

***

Июнь. Москва, 1993 г.

В обувной отдел очередь выстроилась до самой лестницы. Тоня трещала без умолку, сплетничала про подруг и делилась секретами. Эла слушала вполуха — от бессонной ночи и духоты веки закрывались сами собой. Мысли вяло ворочались. Измотанная ожиданием, она вспоминала последнюю встречу с Вадимом и ощущала себя самым несчастным существом на земле.

Вдруг в толпе промелькнуло девчоночье лицо, так похожее на лицо Виолы. Эла вздрогнула и ожила, поднялась на носки и внимательно огляделась, однако девчонку как ветром сдуло. «Померещилось?» — подумала Эла, сникнув, но тут на глаза попался смутно знакомый тип — коротко стриженный невысокий брюнет. Он стоял в стороне возле колонны и был как-то странно не по погоде одет — в серый широкий пиджак, будто с чужого плеча, и такие же серые мешковатые штаны. А взгляд его бегал и казался каким-то липким. Эла силилась вспомнить, где и когда могла встречать этого парня, но в голове мелькали бессвязные обрывки сцен. Только спустя минуту пришло озарение. Ухмыляющийся чернявый в трамвае, громкий свист из толпы прохожих, случайные столкновения с ним во время прогулок в парке. Да это же… приятель её Вадима!

Видно, Эла слишком выразительно разглядывала парня, потому что тот резко обернулся и подмигнул. Поначалу Эла растерялась, но быстро взяла себя в руки и стала пробираться к чернявому.

— Где он? Где Вадим? — выпалила без предисловий, как только поравнялась с ним.

— Обозналась, красотка, — отбрил её парень, лениво растягивая слова, а глаза его так и шарили по толпе.

— Мне правда очень-очень нужен Вадим! — не отставала она, наплевав на явное нежелание чернявого общаться. — Где он, скажи?

— Ты Эла? — Он ухватил её за руку чуть повыше локтя и притянул к себе. — Так бы сразу и сказала.

— Что ты делаешь? — дёрнулась она. — Отпусти, немедленно отпусти меня!

— Не будь дурой! — процедил он ей на ухо, даже не думая ослабить хватку. — Увидишь своего Вадима позже. А сейчас тихо, он работает.

— Работает? Что значит — работает? — пролепетала Эла дрожащим голосом — от внезапных догадок в животе будто заледенело.

Чернявый ухмыльнулся, слегка оттолкнул её в сторону и нырнул в толпу. Эла наблюдала, как спина этого странного типа мелькает в людском потоке. Вдруг в самой гуще очереди она заприметила его. Вадим стоял позади двух толстых тёток и отрешённо смотрел куда-то поверх голов. От счастья у Элы вспорхнуло сердечко, и она едва сдержалась, чтобы не окликнуть его, но в следующий момент удивлённо замерла.

Добравшись до Вадима, чернявый будто ненароком толкнул одну из тёток, пробороздил толпу и скрылся из виду. Та повалилась плашмя на Вадима, и он, подхватив её грузное тело, с трудом удержал равновесие. Народ разбушевался, и вслед хулигану посыпались брань и угрозы. Тётку подняли на ноги, Вадим огляделся по сторонам и стал выбираться из очереди.

***

Поймав его у лестницы, Эла смотрела на парня со смешанным чувством обиды и трепетной радости. На долю секунды ей показалось, будто в его глазах промелькнули сомнение и испуг, но тут же лицо его просветлело, а губы дрогнули в виноватой улыбке. Он потянулся к ней и обнял, крепко прижав к груди.

— Эй, ты что тут делаешь? — Дыхание Вадима защекотало ухо, лёгкий поцелуй коснулся её виска. Она растворилась в тёплом омуте нежности, ощущая, как сильно его сердце бьётся о рёбра, но вскоре очнулась от наваждения и быстро отстранилась.

— За кроссами в очереди стою. Тебя вот увидела, — упрекнула его она.

— Нам нужно уходить отсюда. — Он бросил взгляд в толпу и потянул её к лестнице. — Идём.

— Но я не могу, у меня тут подруга, — заупрямилась Эла. — Вадим, а… где ты был, почему не появлялся?

— Эл, вот честно, я не мог. Меня не было в городе. Правда, только вчера приехал. — Он озорно улыбнулся, склонился к её лицу и прильнул к губам. И Эла обмякла в его руках, забыв про все недавние обиды, о том, что пропадал и даже не звонил. Они самозабвенно целовались — от сладких ощущений у Элы кружилась голова, а звуки постепенно таяли в воздухе…

Вдруг, словно сквозь сон, до Элы стали доноситься возмущённые голоса. Но громче всех, перекрикивая общий шум, визжала тётка:

— Меня обокрали, сумку увели, сволочи! Милиция… позовите милицию!..

Мышцы Вадима напряглись, руки сомкнулись на талии Элы, горячее дыхание обожгло висок:

— Тихо, не двигайся, стоим!

Эла затихла в кольце его рук, наблюдая, как тучная тётка, тряся телесами, несётся к ним.

— Вот он… чую, это он, тёрся возле меня, а ещё приличный с виду. Хватайте его! И девку тоже хватайте! — брызжа слюной, металась тётка.

Их обступили со всех сторон. Элу удерживали за руки, Вадима скрутили два здоровенных мужика, третий обыскивал карманы, обшаривал штанины брюк.

— Эй-эй, полегче! Люди, вы чего, фильмов про криминал насмотрелись? — насмехался Вадим. — Я девушку свою увидел, вот и вышел к ней.

Эла переводила беспомощный взгляд с орущей тётки на Вадима, а сердце трепетало от страха, билось в ямке между ключиц.

— Ищите, ищите, может, найдёте чего. Устроили тут самосуд, — посмеивался Вадим и будто намеренно поддавался.

Эла хватала ртом воздух, горькие всхлипы рвались из груди.

— Ах ты, дрянь такая, строит из себя невинную овцу, как бы не при делах. Знаем мы таких, работают шайками, внимание честных граждан отвлекают. Тьфу, воровка, — распалялась тётка.

Элу противно ощупали, сумочку тоже подвергли «экзекуции», выпотрошив всё её содержимое.

— Да пораскиньте вы мозгами, куда мы могли запихнуть этот ваш рЭДИКЮль?! — явно смакуя это слово, ёрничал Вадим.

К счастью, самоуправство быстро закончилось. Карманы Вадима оказались пусты, и сам он оставался невозмутим. Люди стали расходиться, но тётка так и стояла рядом, недоверчиво глядя исподлобья, и шумно дышала.

— Ну, извини, парень, и вы, девушка, тоже извините. Ошибочка вышла. — Мужчина зыркнул на зачинщицу беспорядка. — А вам, женщина, внимательней нужно быть, меньше болтать и держаться за свой кошелёк. Оклеветать кого угодно можно, — отчитывал он тётку.