Н 8 (СИ) - Ратманов Денис. Страница 52

Хреново, что уже стали обращать на нас внимание, есть же еще телепаты среди одаренных, которые…

Пока они есть, если так дальше пойдет, скоро никого не останется.

Сегодня в два у меня встреча с Семеркой, она передаст данные по убитым самородкам, а я вечером же отвезу их Кардиналу, предварительно договорившись. Возможно, ему удастся сплести паутину, где обнаружатся одинаковые нити, что приведут к заказчикам убийств. Сколько это займет времени? Месяц? Два?

Сколько это жизней?

Из раздумий меня вывел голос Рябова:

— Эй, Неруш, ты чего примерз? Заряжаешься от космической энергии? Ты ж у нас великий маг.

Я перевел на него взгляд, сделал взмах рукой, еще один.

— Черт, хотел тебя в Дзюбу превратить, но батарейки сели.

Шутка смеха не вызвала. Ну и ладно. Главное, что Кардинал пошел на контакт. Только бы с ним ничего не случилось, уж больно серьезные силы задействованы. Следом на ум пришла Семерка. Интересно, приглядывают ли за ней, или охрану сняли? Уж очень притягательная цель.

И вообще, откуда эта тревога? Почти осязаемое ощущение нависшего лезвия гильотины. Все бы ничего, но чутье меня еще не подводило. Вот бы такой талант, как у Гусака! Интересно, его можно прокачать и направить в нужное русло? Например, заказать ситуацию или временной период. Нужно будет с ним поработать.

А пока…

Из мыслей вырвал голос Димидко. Он говорил, что после матча с «Даугавой», которая пройдет десятого апреля, нам предстоит уже серьезная игра с сильнейшей командой вышки — «Спартаком». Стратегией Сан Саныч делиться не стал, «титаны» сами начали спорить, как лучше играть, а я восстановил последовательность игр в первом круге:

10. 04. 2025 — «Даугава», Рига;

20. 04. 2025 — «Спартак», дома;

29. 04. 2025 — «Динамо», Москва;

16. 05. 2025 — минское «Динамо», дома;

20. 05. 2025 — «Торпедо», Москва;

27. 05. 2025 — «Пахтакор», дома;

01. 06. 2025 — «Жальгирис», Вильнюс;

06. 06. 2025 — «Локомотив», Москва;

17. 06. 2025 — ЦСКА, Москва;

26. 05. 2025 — «Шахтер», дома.

В принципе, план-минимум уже достигнут: «Титан» в вышке рушит прогнозы экспертов, и то, что казалось фантастикой пару лет назад, воплотилось: меня пригласили в сборную, я играю на равных с лучшими из лучших. Но черт, побери, плох тот солдат, что не мечтает стать генералом! Как же хотелось ярких побед и увидеть на первых полосах газет: «Провинциальная команда „Титан“ впервые в истории возглавила турнирную таблицу!»

Потому план-максимум — войти в тройку лучших команд на чемпионате мира. Первый шаг к этому уже сделан: я в национальной сборной. Вот только поставят ли меня на ворота вместо Акинфеева? Очень и очень сомнительно. Да и, как показала практика, есть игровые ситуации, когда отбить мяч не способен даже лучший в мире вратарь.

Зато я очень даже способен после этого поймать жесточайший откат и шагнуть в окно. В общем, проблемы будем решать по мере их поступления. Сперва — поднять «Титан» в турнирной таблице поближе к первым местам, затем отвоевать себе место под солнцем в национальной сборной, ибо задолбало то, что нас нагибают все кому не лень. Страна большая, богатая, а с футболом просто беда. В этот раз будет по-другому!

Следом пришли мысли о том, что точка бифуркации — это именно точка. Чем дальше от эпицентра, то есть от СССР, тем меньше расхождений с моей реальностью. Взять хотя бы сборную Уругвая, практически идентичную той, что я помню. Зато английские команды мало похожи на известные мне, а наши так посильнее будут и, главное, без легионеров, если не считать Промеса-перебежчика.

Мысли вернулись к опасности, нависшей над одаренными. Промес-то тоже из наших, и о нем известно в том числе недругам. Да что ж такое! Как зациклило меня. Раньше такого не было. Что-то будто предупреждает, подталкивает к чему-то. Понять бы еще к чему.

Левашов толкнул меня в бок и сказал:

— Саня, надо было — с нами по бабам. Че-то ты кислый какой-то.

— У него ПМС, — козырнул Клыков познаниями тонкостей женской души.

— Это че за пэмээс? — удивился Сэм.

— Когда каждый месяц настроение портится, — объяснил Клык

Колесо сделал серьезное лицо.

— У Машки твоей такое есть? Беги, Рома! Потому что это усугубляется с возрастом, и потерю собственной крови она будет восполнять твоей.

Левашов с Гусаком захохотали, Клык покрылся красными пятнами, Сэм шутку не понял и спросил:

— Пацаны, а чего это? А как это? Маша не злая, я ее видел.

Левашов с Гусаком снова захохотали, Круминьш закрыл рукой лицо, но вошла стюардесса и прервала веселье, попросив занять места и пристегнуться.

Как только самолет вздрогнул, коснувшись взлетки, я сразу же написал Семерке: «Ты как? Все в силе?» Снова пробудилась тревога и принялась нашептывать, что Юлия уже мертва, да и мне угрожает неиллюзорная опасность.

Когда стюардесса попросила нас на выход, я еще раз проверил телефон, хотя звуковых оповещений не приходило. Естественно, никаких сообщений от Семерки не было. И как я ни пытался успокоить себя, что отвечает она обычно не сразу, а в течение часа, все равно казалось, что ее жизнь или висит на волоске, или оборвалась.

Вечером надо будет заглянуть к Гусаку, прихватив глушилку, окончательно удостовериться, что он одаренный, и попытаться научить его управлять талантом, если, конечно, это возможно. Благо живет он теперь один, и никто нам не помешает. Но прежде — встретиться с Семеркой.

В автобусе я не выдержал и набрал Семерку. Вызов она ожидаемо сбросила — значит, жива, и мне следует успокоиться, но тревога не отпускала.

Ответила Семерка, когда я только переступил порог квартиры: «Да. В силе». До встречи с ней оставалось сорок минут. В принципе, можно перекусить и собираться, и лучше прийти пораньше, разведать обстановку.

Я шагнул на кухню, сунулся в холодильник, налил себе сырного супа, который у Рины получался особенно вкусным, поставил его в микроволновку разогреваться, глянул в окно и только теперь обратил внимание, какой же замечательно-солнечный сегодня день, мы будто бы привезли погоду из Одессы! Ни облачка на небе, и моя машина, залитая солнечными лучами, сияет, как огненный сполох.

В такие моменты особенно ярко хочется жить и вдыхать воздух полной грудью. Тревога растаяла, как серый апрельский снег.

Перекусив, я вышел на улицу и прежде, чем сесть за руль, постоял под солнцем, наблюдая за воробьями, купающимися в луже, и преисполнился уверенностью, что все будет хорошо. Кардинал свое дело знает. И чего, спрашивается, меня так накрыло? Что может случиться в кафе, куда ходят столоваться менты?

Впитав немного недолговечного весеннего тепла, я уселся за руль и поехал в центр, где долго кружил в поисках парковки, в итоге нашел место только возле здания РОВД, но прогулка не была в тягость.

Кафе находилось на первом этаже сталинки, издали я заметил, как сотрудники выносят стулья и столы, но посетители не спешили на улицу, а мне не хотелось в помещение, и я уселся за стол, который недавно поставили, провел взглядом стайку школьниц, улыбчивых и весенних.

Официанты ко мне не подходили, я заподозрил, что тут самообслуживание и, выпустив из помещения двух человек в форме, вошел внутрь. В двух залах — для курящих и некурящих — толпа посетителей гудела так, что голоса перекрывали негромкую музыку. Ментов как раз-таки было мало, и они уходили — у них заканчивался обед, зато прибывали студенты, толпились у стойки, наблюдались стайки девушек, и мамаши с детьми, и пожилые пары. Официанты не справлялись с работой, потому я занял очередь у стойки, заказал кофе и пирожное себе и Семерке, расплатился и вышел на улицу ровно тогда, когда мимо пронесся ее кабриолет.

В этот момент с парковки уехал паркетник. Девушка это заметила, затормозила и резко сдала назад, припарковалась, опередив нацелившегося на освободившееся место синего «Москвичка».

Помахав мне черной папкой, она вышла из салона и, опираясь на трость, зашагала к столику. Теперь это была женщина, причем очаровательная — ни намека на ее андрогинность.