Возвращение Ликвидатора (СИ) - Останин Виталий Сергеевич. Страница 6

— И чё?

— Дятел! — припечатала Алина.

— И как? — загорелась Лида.

— Зачем? — тихо произнесла мама Дениса.

И на этот вопрос у меня тоже был ответ. Настоящий такой, мужской. Ну, по крайней мере, мальчики его таковым считают.

Я насупился, сжал губы и с великой неохотой вытолкнул сквозь них.

— Надо было.

Ну а дальше начался обычный, в общем-то, семейный разговор. Точнее, монолог матери, который крутился вокруг моей глупости, ее собственной недальновидности, жестокого мира и какого-то уже упоминаемого тут, но совершенно не знакомого мне Мельникова. Периодически в этот тихий, но строгий порядок слов вторгались язвительные комментарии старшей сестры и беспорядочные вопросы младшей.

Короче говоря, ничего необычного. От меня же требовалось лишь кивать, делать страдальческое лицо героя, и слушать. Ну, и анализировать.

За каких-то минут я узнал, что являюсь — Денис, конечно, не я — единственным мужчиной в семьей. Что должен тратить время и силы не на всякие глупости, а на учебу, дабы потом получить хорошую службу. Что сестры выйдут замуж (в этом месте Алина закатила глаза и снова фыркнула), а именно на меня упадет вся тяжесть по поддержанию имени и статуса дворянского рода Пичуга.

Еще я понял, что Денис этот, в теле которого я по непонятным пока причинам оказался, был тем еще типчиком. Ботан, но не из тех, кто учится на отлично, а тех, кто любят книжки читать, мечтать и нихрена не делать. Вот эти самые книжки и довели его — и меня — до столь плачевного положения.

— Ну, ладно. — вдруг прервала себя мать Дениса. — Дуэль с Мельниковым, это понятно. Глупо, но понятно. Но вы же к семи вечера должны были драться? Как ты оказался на окраине Москвы после комендантского часа?

— Да еще и умудрился влезть в разборки охранки и Козырей? — дополнила вопросы матери Алина.

Про Козырей я слышал не впервые, но, как говориться, «ничего по существу пояснить не мог». А вот что касается всего остального — тут я уже версию выстроил. Как мне кажется, довольно правдоподобную.

— Меня избили. — ответил я. — Очень сильно. Я потерял сознание. Когда очнулся, пошел куда-то. Не соображал куда. Так наткнулся на ту машину. А она потом взорвалась. Только, я не помню ничего. Ни про само избиение, ни про то, что до этого было.

Примерно тоже самое я сказал и контрразведчику, так что не рисковал ничем. А амнезия моя уже, считай, подтвержденный диагноз. Доктор тот, которого офицер вызвал, сам так сказал. Значит и мне этой версии придерживаться не грех.

А пока суть да дело, разбираться где и когда я оказался, и решать, что делать дальше. Главное же — вспомнить кто я такой. Я — настоящий, а не Дениска Пичуга. Но делать это лучше не в стенах госпиталя охранки, а дома.

Поэтому, не дожидаясь, пока дамы закончат охать, фыркать и метать искры из глаз, я заканючил.

— Офицер, который приходил, сказал, что меня отсюда не выпустят, пока следствие не закончатся. — и, да пофиг уже, все равно Денис рохля, добавил: — Мам, забери меня домой!

Сказал — и как ногтем по стеклу провел, до того это мерзко звучало. Здоровый лоб, пятнадцать лет пацану, мужик уже, считай, а так блеет, ну чисто барашек! Тьфу! Видать, я настоящий очень не любил просить и унижаться.

Но главное, что это сработало.

— Как это не отпустят? — подскочила на ноги мама Дениса. — Кто это сказал? По какому такому праву? Дворян не имеют права задерживать, если не выдвигают обвинения! Девочки! Останьтесь здесь, я скоро!

И решительно вышла за дверь. Я с некоторым удивлением пронаблюдал за этим превращением тихой и благовоспитанной женщины в фурию, и выдохнул. Кажись, получится.

— Даже не сомневайся, Дэн! — мелкая тут же заняла место матери, у щенячьей доверчивостью прижалась к моей неширокой груди. — Если маман взялась за дело, этим врачам можно только посочувствовать. Слушай, пока ее нет — так чем дело-то кончилось с Мельниковым? Вы на Силе дрались или на кулаках? А чего у тебя синяков почти нет, если ты говоришь, что тебя избили? А вы из-за девушки дрались, Дэн? Из-за девушки? А как ее зовут? А ты ее любишь? А она тебя?

— Лидия!

Это Алина отчеканила. Вновь подражая матери. Но, судя по всему, скил у нее был еще недостаточно прокачан, поэтому не сработало. Стоп, а что такое скил, и почему он не прокачан?

— Аль, отчепись, а? Мамы нет, так что не пыли тут! — младшенькая повернулась к старшей и совершенно по-детски показала ей язык. — Корчишь из себя тут не пойми кого! А сама с Германом Стронским целовалась!

— Ах ты! — девушка моментально покраснела, после чего опасно сузила глаза. — Если ты матери скажешь!..

— Да говорю ж, не пыли, Аль! Я могила! — девочка сделала серьезное лицо, но по той его половине, которая была обращена ко мне, я видел, что она готовит очередной удар. — Ты только королеву венгерскую из себя не корчи, ага?

— Ты! — Алина поджала губы, сдерживаясь. И, как это часто бывает, перенесла огонь на объект, который могла поразить безопасно. На меня, в смысле. — А ты! Вечно за мать прячешься, тряпка! Все время так! Хоть бы ботаном нормальным был, учился бы хорошо! А то только…

Что я (или Денис) по ее мнению только и делаю — рукоблудствую, что ли? — она так и не успела сказать. Столь же решительная, какой была и на выходе, вернулась мать. За ней, как два суденышка на буксире у линкора, шли знакомые мне контрразведчик и доктор.

— Да вы поймите, Анна Алексеевна! — пытался увещевать спину женщины врач. — Он же находился совсем рядом со взрывом. Мало ли что у него могло повредиться? Мы должны наблюдать за ним еще пару суток минимум.

— Это абсолютно исключено, госпожа Пичуга. — строгим, как ему казалось, голосом, говорил офицер. — Ведется следствие, и мы не можем…

Выйдя на середину палаты, мать Дениса остановилась так резко, что спешащие за ней мужчины едва успели затормозить, а то бы врезались в эту прямую спину. Развернувшись на месте, как отличник строевой подготовки, она тыкнула пальцем в доктора.

— У нашей семьи достаточно средств, чтобы нанять целителя, Петр Андреевич! — отчеканила она. Перевела взгляд на контрразведчика, и теперь указала пальцем на его нос. — А вы не имеете права задерживать дворянина без его согласия, если не предъявили ему обвинения, Сергей Сергеевич! Насколько я понимаю, вы этого не сделали, верно? Тогда сразу перейдем ко второй части вопроса. Денис, ты хочешь остаться здесь?

Я был в восхищении. Маленькая хрупкая женщина размазала двух мужчин по стенам, а тем только и осталось, что стоять и тихо обтекать. Черт, я хочу, чтобы она меня усыновила! Это же танк!

— Нет. — вслух произнес я, пряча довольную улыбку. Путь без памяти, ничего толком не понимая, но одержал свою первую маленькую победу. — Я хочу вернуться домой.

— Вы все слышали, господа? Петр Андреевич, прошу вас немедленно подготовить документы моего сына на выписку. Сергей Сергеевич, если у вас возникнут вопросы к Денису, милости прошу к нам в дом. Малый Козловский переулок…

— Да я знаю, Анна Алексеевна. — досадливо сморщился офицер.

— Тем более! — как истинная леди, мать Дениса предпочитала оставлять последнее слово за собой. — Так что же вы стоите, господа? Займитесь своей работой! Я тоже хочу поскорее покинуть это заведение и выпить чая.

Тем, не осталось ничего иного, как послушно выползти в коридор. А Анна Алексеевна сразу же сдулась и устала опустилась на единственный в боксе стул. Малая тут же бросилась к ней, говоря, какая она молодец, а старшая задрала потолок к носу, всем своим видом показывая, что я не стою таких усилий.

А мне вдруг стало хорошо. Я не знал, кто я такой, где оказался и кто все эти люди, но на душе потеплело. Потому что внезапно я понял, что вот эта конкретная ячейка общества, состоящая из трех таких разных женщин, порвет за меня любого. А если не сможет, то умрет пытаясь. Причем, безотносительно того, стою я того или нет.

И, возможно, Алина меня презирала, а Лидия считала кем-то вроде своего личного плюшевого мишки, с которым можно разговаривать, я осознал, что мне хочется ответить им тем же. Стать кем-то достойным такой любви и заботы.