Баобаб маленького принца (СИ) - Розов Александр Александрович "Rozoff". Страница 44

— Спасибо, сестренка. Ты классная.

— Просто не зевай, ладно? – ответила она…

…В течение следующих четырех минут все молчали. Асплейн мягко вибрировал, а тела экипажа ощущали будто гул на запредельно басовой ноте. А затем наступила внезапная оглушающая тишина, причем одновременно с этим полностью исчез вес. Кевин слегка опасливо подвигал головой и руками, ослабил ремни безопасности и прилип взглядом к иллюминатору. Асплейн уже летел выше 30.000 метров, и поэтому начался второй акт визуального волшебства: внизу была явно круглая голубая Земля, на абсолютно черном небосводе пылало белое косматое солнце, а в стороне от него мерцали огоньки звезд.

Тут Лилу, все это время наблюдавшая в нештатное зеркальце заднего обзора кабины за состоянием пассажиров, внезапно поинтересовалась:

— Если не секрет, Хорти, ты что, реально гуль?

— У-упс! С чего такой вопрос?

— Ну так, первую секунду после включения движка ты сидела в пол-оборота к парню, с рукой на весу. Какое усилие компенсировали мышцы твоей поясницы, шеи, и плеча?

— Без обид, — добавил Шого, — мы сами радикально ген-моды, и нам просто любопытно. Вспомнился мартовский сетевой флейм про гуля, устроившего анатомический театр на старой караванной тропе через Ливийскую пустыню.

— Ладно, это была я. Честное слово, я не собиралась устраивать такую жесть, но пятеро лутеров напугали бы мою напарницу Лолу. Вы же знаете Лолу Ву. А лутеры оказались редкими дебилами: только двое сообразили убежать. Я не преследовала их. И кстати, в Sunday Times наврано. Не я сожрала печень убитых а, вероятно, фауна после меня.

— Вы о чем сейчас? – спросил Кевин, слушавший вполуха, поскольку уже успел достать портативную телекамеру и снимал короткие изумительно красивые клипы.

— Девчонки зацепились насчет ролевых игр, — не моргнув глазом, соврал Шого.

— А-а… Ад и черти! Как можно зацепляться про что-то, когда вокруг такое!.. Вообще!

Признавшись, таким образом, в своей неспособности вербально объяснить очарование ближнего космоса, Кевин вернулся к видеосъемкам.

— Лучше отстегнуть ремни безопасности, удобнее будет, — посоветовала Лилу, — только двигайся очень аккуратно, иначе в невесомости начнешь летать от борта к борту.

— Адски непривычно, — пожаловался Кевин, отстегнул ремни, попробовал занять более выгодную позицию напротив иллюминатора, неуклюже завертелся, поскольку не учел момент инерции, выругался, ухватился рукой за подлокотник кресла, и стабилизировал положение тела. Хорти пару раз изящно увернулась от его ног, болтающихся рядом с ее лицом, затем ей надоело, и она переплыла по воздуху вперед, к пилотам.

— Я не помешаю?

— Ни капли! — отозвалась Лилу и, обращаясь к Кевину, сообщила, — Через полчаса будет последняя ночь, и ты можешь снять просто до хрена экзотики. Мы как раз там пройдем нижний протонный радиационный пояс. При включении магнитной защиты получится иллюминация наподобие местного полярного сияния, только ярче. Готовься.

— А почему последняя ночь? – спросил он.

— Потому, что на втором и следующих витках мы уже не будем попадать в тень Земли. Орбита Бифроста средневысотная и сильно наклонена к эклиптике, поэтому там вечный полдень. А наш асплейн приближается к нему по спирали в плоскости его орбиты.

— Прибытие на стыковочную позицию у Бифроста через 210 минут, — добавил Шого.

— Адски круто! — обрадовался Кевин, — А правда ли что Бифрост, это мост богов на языке викингов?

Хорти иронично фыркнула и сообщила наставительным тоном:

— Нет и не было никакого языка викингов. Викинги не этнос, а бизнес.

— Морской разбой, — припечатала Лилу.

— Так вот, — продолжила Хорти, — в развлекательных книжках викингов отождествляют с древними норвежцами, но среди них было больше шведов и датчан. Самые знаменитые викинги были исландцы, которые лишь наполовину скандинавы, а наполовину кельты.

— Вот, чертова хрень! – Кевин покачал головой, — Надо же, как все запутано. А все-таки Бифрост это что?

— Это качающийся путь на старо-исландском. Тогда считалось, что это подвесной мост, построенный между мирами всяческих богов и демонов. Будто бы ночью он виден, как Млечный путь, а днем — как радуга… — тут Хорти задумалась и продолжила, — если так получилось, что у нас урок эрудиции, то, может, объясните про свингер-шахматы.

Лилу отвлеклась от мерцающих экранов на пульте и сообщила:

— Это шахматы для четверых, изобретение Йорма и Наф. Весь набор фигур как в обычных шахматах, и расставляются так же, но наборов четыре: белые и черные, красные и синие. Игра идет на 100-клеточной доске, иначе такая расстановка не поместилась бы. Дальше правила почти как в обычных шахматах, как если бы шли две параллельные игры: белые против черных, красные против синих. Одна партия вдоль доски, другая поперек доски. Ходы делаются по кругу: белые, красные, черные, синие. Также нюанс: занятые клетки. Белые и черные не могут ходить своими фигурами — на клетку, уже занятую какой-либо красной или синей фигурой. И наоборот тоже.

— А съесть фигуру из чужой пары цветов что, тоже нельзя? – спросила Хорти.

— Нельзя, — подтвердила Лилу, — это как бы нейтральное препятствие.

— Еще нюанс, — добавил Шого, — в обычных шахматах пат считается как ничья, а тут как проигрыш того, у кого нет хода.

— Так, а что после того, как одну из партий кто-то выиграл?

— Дальше варианты ветвятся. Можно просто объявить параллельную партию ничьей, и закончить на этом. Но интереснее убрать с доски фигуры проигравшего, и заморозить фигуры выигравшего до конца параллельной партии. Когда она закончится, то фигуры проигравшего убираются с доски, а фигуры первого победителя размораживаются. На доске происходит сражение двух победителей.

— Прикольно, — оценила Хорти.

— Вообще-то, — призналась Лилу, — игра пока неустойчива, там еще много вариантов.

Хорти покивала в знак понимания, и озвучила тезис:

— Так или иначе, это, опять-таки, интеллектуальное развлечение, а не физическое.

— Было бы интеллектуальное… — Лилу хмыкнула, — …Если бы Йорм и Наф не придумали дополнительно к игре еще камасутру с роботом, и не сделали эту камасутру ставками.

— Ставками как в блэкджеке? – задала уточняющий вопрос Хорти.

— Ага! – Лилу щелкнула пальцами.

— Ничего нового под Солнцем! — встрял Кевин, который, оказывается, не только снимал красоты космоса, но и прислушивался к разговору в кабине, — Помните, робот Бендер в «Футураме» говорил: я построю свой лунный модуль, с блэкджеком и шлюхами.

— Что такое «Футурама»? – спросил Шого.

— Это гениальный НФ-мультсериал из конца прошлого века. Я так думаю: каждому, кто занимается освоением космоса, надо посмотреть хотя бы первый сезон.

— Ночь через двадцать… — объявила Лилу, боковым зрением отслеживая навигационный монитор, … — пятнадцать… десять… пять…

— Я, вообще-то, наготове, — произнес Кевин, и тут вокруг асплейна сгустилась темнота с яркими крошечными бусинками звезда. Чуть позже темнота сменилась разноцветными призрачными языками пламени. Не настоящего пламени, а оптической части излучения быстрых протонов радиационного пояса, перехватываемых магнитной защитой.

…

24. Плевок верблюда и другие грубые игры космической экспансии.

Бифрост на круговой сильно наклоненной орбите радиусом 15 тысяч километров, или примерно 9 тысяч километров от поверхности Земли, делала полный оборот за 5 часов. Половину времени оборота можно было наблюдать Землю, как тусклый голубой серп, охватывающий ночную сторону. Простым глазом не разглядеть огни городов с такого расстояния, но Юлиан Зайз хотел разглядеть нечто иное, и у него получилось. На фоне черноты земной ночи тускло переливалось холодное пламя вокруг летящего асплейна. Точнее: свечение плазмы, закрученной силовыми линиями магнитной защиты. Можно плавать в невесомости около выпуклого панорамного иллюминатора и наблюдать, как разгорается огромный будто призрачный факел — в тысячу раз больше размеров самого атмосферно-космического самолета…