Покоряя Эверест - Мэллори Джордж. Страница 29

Вершина Эвереста и Южный пик с ледника Ронгбук

Моей конечной целью был «Остров», обнаруженный мной ранее, где можно было насладиться одними из самых волшебных и познавательных видов. К рассвету следующего утра я был уже вблизи склонов этой маленькой горы. Мне редко выпадало всего за несколько часов испытать столько разнообразных ожиданий, разочарований и долго не сбывающихся надежд [247], прежде чем задача будет решена. Пелена облаков, лежащая над ледником словно одеяло, не была хорошим предзнаменованием после ясной погоды. Когда взошло солнце, слабый отблеск на льду побудил меня не сдаваться. Вскоре серые облака начали двигаться и расползаться во всех направлениях, пока не окутали меня так, что я ничего не видел. Внезапно показался пограничный гребень, и его высочайший пик фантастической фигурой проявился надо мной. Я обернулся и увидел на западе и северо-западе обширный ледник, сияющий на солнце, – за ним были Гьячунг-Канг и Чо-Ойю, от 26 870 до 25 990 футов [248]; но Эверест, затуманенный непроницаемым облаком, оставался скрытым. Я наблюдал за меняющимися тенями на белом снегу и беспомощно вглядывался в серую массу, непрерывно перетекающую из Непала в глубокую впадину за верховьем ледника. Но с востока подул ветерок, и облачный занавес безмолвно раздвинулся. Эверест и Южный пик высились на фоне ясного голубого неба. Камера была готова, и я был доволен. Через несколько минут огромное облако наползло обратно, и я больше ничего не видел.

Тем временем Буллок не сидел сложа руки. Он нанес визит в северную ледниковую долину – более успешный, чем мой в июле, поскольку он сумел достичь перевала в Непал, тайком пробравшись с северо-запада, и получил совершенно ясный вид на Чанг-Ла, заодно отсняв несколько ценных фотографий. Но, возможно, даже большее удовлетворение, чем подсчет итогов дня (который мы оба считали успешным), мы испытали, когда тем же вечером в наших палатках в Базовом лагере слушали раскаты грома и размышляли о том, что нам удалось поймать и провести с большой пользой уже закончившееся погодное окно.

На следующее утро, 25 июля, снег, ледяной дождь и ветер разметали наши палатки. Мы повернулись спиной к леднику Ронгбук и поспешили по пути в Чобук. Спускаясь, мы заметили, что долина как-то изменилась, став более приятной глазу. Вскоре я обнаружил причину: с тех пор, как мы поднялись, на склоне холма выросла трава. Мы спускались навстречу летней зелени.

Восточный подход

Новая база в Кхарте, созданная полковником Говардом-Бьюри в конце июля, была хорошо приспособлена для удовлетворения потребностей альпинистов и, полагаю, стала не менее приятным местом для всех участников экспедиции. Она была расположена на умеренной высоте 12 300 футов [249] и в почти идеальном климате, где воздух всегда был теплым, но не жарким или душным, где солнце светило ярко, но не припекало. Облака плыли по холмам и приносили влагу с юга, но дождей было не слишком много. Здесь уставшее от строгости жизни на высоте тело получало чудесную передышку, к тому же в месте, столь доступном для торговцев из Непала, можно было легко найти свежие продукты. Но, возможно, из-за долгого обитания в долине Ронгбук, где в поле зрения почти не было зелени, зато хватало бесконечных недружелюбных каменных зубцов и уродливых пустых ледников, и даже после любования возвышенной снежной красотой уму крайне требовалась смена обстановки. Было радостью снова оказаться среди цветущих лугов, деревьев и посевов. Вид на глубокое зеленое ущелье всего в миле отсюда, где река Арун течет в Непал, напоминал о богатой растительности и кипящей жизни; яркий контраст земных удовольствий со скупостью природы в засушливом, продуваемом всеми ветрами Тибете. И забытый звук шелеста ветра в ивах, полный воспоминаний, за которые я благодарен, вернулся, умиротворяя и прогоняя малейшие мысли о невзгодах.

Кроме того, база в Кхарте была удобна для нашей разведки. Под нами широкая ледниковая речка вливалась в Арун над ущельем. Этот поток ледниковой воды был первым, встреченным нами с тех пор, как мы покинули ручей с Ронгбука. Он спускался с запада и, следовательно – предположительно, – с Эвереста. Проследовать вверх вдоль него было очевидным планом на следующем этапе нашей деятельности. После четырех ясных дней простоя и переустройства базы в Кхарте 2 августа мы снова отправились в путь с этой целью. Мы предполагали, что долина нашего ледникового ручья приведет нас к горе. Возможно, через два дня мы увидим впереди Чанг-Ла. Дзонгпен [250] предоставил нам местного старосту, которому было поручено привести нас к Джомолунгме, показать нам, где может потребоваться пересечь ручей, и – в случае разветвления долины – уберечь нас от критической ошибки. Но начало этого дня было не самым многообещающим. Нас расслабила спокойная обстановка в Кхарте. Кули работали медлительно и неохотно. Распределение грузов велось беспорядочно. Было много недовольств по поводу пайков, и люди больше не доверяли нашему сирдару. В деревне, где мы остановились, чтобы купить цампу [251], примерно в трех милях вверх по долине, я стал свидетелем любопытной сцены. Поскольку цампа была уже продана, ее нужно было отмерить. Сирдар, стоя на коленях перед большой кучей молотой муки, пересыпал ее в мешок с помощью пустой жестяной банки из-под квакеровских овсяных хлопьев [252]. Каждую меру подсчитывали все кули, стоявшие по кругу. Они следили за тем, чтобы их пайки были полны. И это еще не все. Они хотели видеть в своих пайках не только цампу и рис, но и чай, сахар, масло, кулинарный жир и мясо в армейских нормах. Это было совершенно новое требование, выходящее за рамки заключенной с ними сделки. Конечно, следует прояснить, что ради их так называемых «излишеств» я старался извлечь максимум пользы из денег (100 тангка [253] или около того), оставшихся в бюджете после покупки муки и риса. Покупка «деликатесов» сверх основного пайка всегда вызывала определенные трудности. Кули сильно не хватало таких продуктов на северной стороне, хотя мы не сомневались, что часть денег на продовольствие осела в карманах сирдара. Мы надеялись, что нам удастся предотвратить повторение подобного. Но даже в таком случае вопрос был не так прост. То, чего хотели кули, не всегда можно было купить, либо по местным ценам это было слишком дорого. В этот раз нашу трудность разрешил обильный запас перца чили. После долгих пререканий, притом что все были на взводе, вид обилия красных ярких аппетитных перцев чили одержал верх. Наконец мои приказы исполнили. Кули взяли свои грузы, и мы снова тронулись в путь.

Петханг-Ши

В воздухе витало столько недовольства, что нам с Буллоком пришлось управлять передвижением, а не возглавлять отряд. В долине, где много частных ферм и маленьких деревень, путь кули изобилует приятными ловушками и джином [254]. Без поддержания дисциплины в конце дневного перехода сахиб мог легко оказаться лишь с половиной всего груза. В этот день марш был медленным. Мы едва одолели 8 миль [255], когда примерно в 4 часа дня мы с Буллоком, идущие с замыкающими отряда, обогнув плечо на правом берегу, обнаружили, что на травянистой террасе уже разбиты палатки, лицом к долине, где слева от нас протекал ручей. Тибетский староста и его тибетские кули, которые несли часть нашего груза, явно не собирались идти дальше, и после краткого спора я согласился с условием, что если кули (как наши, так и тибетцы) решили разбить лагерь после половины дневного перехода, то на следующий день им придется совершить двойной марш.