Без воздуха - Загорцев Андрей Владимирович. Страница 8

— Слышь, ты что, танцевал на гражданке? — спросил меня Дитер.

— Да так, вертелся помаленьку.

— А можешь показать, как сейчас на танцах твист пляшут?

Я хотел сказать, что твист уже не пляшут, слушают Кальмера Теноссоара и «Лайне», но благоразумно промолчал.

— Давай как в «Твисте круглые сутки», — загорелся белобрысый Дитер. — У меня даже музон с этого фильма есть!

— Тут тесно для простого твиста, — пытался я отвертеться, но уже чувствовал, что попал.

— Идем в спорткубрик, — заявил Дитер, подхватил магнитофон со стола и потащили нас за собой.

— Довыебывался! — прошептал мне на ухо мичман. — Оно тебе надо было, танцор?

Места в спорткубрике было много.

— Малой, не тушуйся. — Дитер шлепнул меня по спине, напялил на себя кепочку, перчатки и кивнул своему напарнику.

Тот включил музыку.

Матросы третьей роты, набившиеся в кубрик, начали в такт хлопать. Очень уж ладно у них все получалось. Видно было, что парни не в первый раз развлекаются танцами. Понеслась!

Я слушал музыку и прихлопывал вместе со всеми. Меня начал одолевать настоящий танцевальный азарт.

Они исполняли какую-то смесь твиста и рок-н-ролла. Видно, что танцевали раньше, ритм и слаженность есть, но композиция вялая, движения однообразные, часто повторяющиеся. Свободнее надо быть, товарищи матросы. Тогда все будет выглядеть намного естественней.

Гимнастический рок-н-ролл, конечно получше, хотя берут силой, а не техникой. Законченного сальто с опорой на партнера я так ни у кого и не увидел. Да и подбросы вперед так себе — мощные толчки и гулкое хлопанье руками.

Еще стоя в кругу, я начал приплясывать, когда Дитер кивнул мне, шагнул на середину, сделал легкий поклон и перешел в твист. Сразу же сальто назад, разогнавшись и оттолкнувшись ногами от переборки. Так легко мне этот сложный элемент еще никогда не удавался. Сказались ежедневные многокилометровые забеги. Тут главное — техника группировки и толчок ногами. Что бы не упасть на спину, я перешел на фляк с опорой на руки, вышел в стойку, помахал ногами в воздухе и пружинкой встал. Отработанный номер, я его еще на фестивале в Паланге танцевал.

— Ништяк! — заревели матросы. — Молодцом, карась! Твистер, епть!

Мне пришлось задержаться. Мичман и Федос потащили к нам в роту магнитолу и катушки, а я показывал правильное исполнение сальто с опорой.

Через час я вернулся к своим, прикупив заодно в третьей роте за рубль высоченные парусиновые кеды, хоть и не новые, но очень прочные и ноские. Дитер отдал мне свои кожаные перчатки и подарил американскую кепочку-бейсболку с надписью «Navy». Откуда она взялась, я благоразумно не спрашивал.

После танцев в роте минирования ко мне прилепилась кличка Балет. Пусть так. Это все же намного лучше, чем Сапог.

Теперь наш мичман без проблем мог наслаждаться музыкой. Из баталерки частенько доносились напевы Майи Кристалинской и Ларисы Мондрус. Мы же слушали музыку изредка и частенько недоумевали — на хрена нам нужен был этот магнитофон?

Глава 7

Занятия продолжались. Немалая их часть теперь посвящалась международной обстановке. Командир группы приносил политические карты и рассказывал нам про американскую агрессию во Вьетнаме, зачитывал списки военных баз, указывал их местоположение, говорил о предполагаемом характере военных действий. Конечно, было интересно послушать и про Тетское наступление вьетнамцев, и про политику Линдона Джонсона, но многих больше интересовало, как идет подготовка советских космонавтов к высадке на Луну. Кто будет командиром отряда — Гагарин или Титов? Мы почти каждый вечер смотрели по телевизору программу «Время», а по воскресеньям — «Служу Советскому Союзу».

Неожиданная проблема появилась у меня с водолазной подготовкой. Раньше я частенько погружался с баллонами на Черном море и в Донце, особого страха под водой не испытывал, был допущен врачами-спецфизиологами к водолазным спускам. А теперь вот не смог проплыть без снаряжения трубу в бассейне.

В «свободной воде» я чувствовал себя вполне нормально, как по так называемому первому комплекту — маска и ласты — так и с баллонами. Однако теперь, когда Поповских начал прогонять группу через трубу, имитирующую узкое жерло торпедного аппарата, меня словно застопорило. Диаметр трубы был таков, что ее можно было бы спокойно проплыть, не растопыривая локти и не расставляя руки.

С другой стороны трубы стоял матрос с фалом, пропущенным внутри, с петлей на конце. Парень, выполняющий упражнение, крепил ее карабином на поясе и нырял в трубу. Надо было преодолеть всего-навсего несколько метров. Для дополнительной страховки внутри был пропущен фал с поплавками, по которому можно было перебирать руками.

В первый раз я провентилировал легкие и спокойно нырнул. А в трубе мне мигом стало не по себе. Скорость скольжения, набранная перед заходом, снизилась. Я попытался сделать мощный гребок руками, чтобы быстрее выбраться на открытую воду, и ударился локтями об стенки. При обратном движении руками я вообще застопорился, застрял на середине трубы. Голову сдавил стальной обруч. Мне стало ужасно страшно. Я в панике попытался развернуться в трубе, чем еще больше ухудшил свое положение, поставил тело чуть ли не поперек и поджал колени.

При выбросе адреналина запас кислорода в крови расходуется намного быстрее. Я трепыхнулся, забил ногами, головой ударился о стенку и проехался лицом по внутренностям трубы. От страха и недостатка кислорода я совсем перестал соображать и даже не понял, что матрос-спасатель тащит меня за фал наружу.

Очнулся я от собственных рвотных позывов, лежал, перекинутый через скамейку, и истошно блевал водой из бассейна. Морда и локти жутко саднили, меня всего трясло.

Сверхсрочник-санинструктор в звании главстаршины сидел рядом на скамеечке, спокойно покуривал сигаретку и с презрением смотрел на меня.

К нему подошел наш мичман и спросил:

— Что он, очнулся? Жить будет?

— Марков, вспомни, как я тебя откачивал после тренажера. Живешь ведь. И этот будет. Он всю морду себе ободрал и локти, пока его тащили. Упирался почему-то. Теперь бумажки на него пиши. Дай бог, чтобы заместитель командира по водолазной подготовке это дело за происшествие не посчитал.

— А с матросом-то что теперь делать?

— Да ничего. В воду не пускай. Я ему морду сейчас продезинфицирую, пусть зеленый походит. Вечером шефу доложу. Тот решит. Если этот карась даже по нулевому комплекту трубу не прошел, то на хрен он нужен.

Все услышанное меня не очень порадовало. Ни хрена себе расклады! Могут списать в береговые или в экипаж какой-нибудь лайбы. А я-то думал, что у меня все идет как надо. Значит, бегать, прыгать да ногами махать здесь еще не самое главное.

Вечером меня посмотрел главный медик, задал какие-то вопросы, ничего толком не сказал, почеркал что-то в медицинской книжке. В кубрик я вернулся совсем в безрадостном настроении, после ужина бездумно бил ногами по груше. Мне ничего не хотелось. Даже слушать магнитолу, которую мичман Марков выделил нам на час для поднятия боевого духа.

На следующее утро я сидел на теоретических занятиях по водолазному делу, записывал факторы, влияющие на человека при погружении. До обеда мы занимались теорией, поэтому я немного отвлекся от грустных мыслей. Во второй половине дня мы изучали материальную часть индивидуальных дыхательных аппаратов, разбирали массо-габаритный макет, крутили вентили, стравливали баллоны.

Пока мы занимались баллонными аппаратами типа АВМ, более сложные, с регенерацией воздуха будем изучать в следующем периоде. Может, кто-то и не будет. Не допустят меня даже к сдаче зачетов на погружения и вышибут отсюда. Это как пить дать.

Могут отправить обратно в учебку? Надо будет у Чернокутского спросить. С другой стороны, как-то не хочется вернуться с виноватым видом. Наверняка поймут и не засмеют, но самому будет стыдно. Не смог. Хромов и Синельников откровенно гордились мною. Вот, мол, каких матросов выращиваем и отдаем в другие части. А я, как побитый пес, обратно. Трубу не смог одолеть.