Воин пустынь (СИ) - Дивиза Олег. Страница 6

Имперские солдаты смеялись, глядя на аборигенов пустынь и то, как они восхищались диковинными животными с севера. Те же слуги Империи, что родом из этих земель, не смеялись. Они всё ещё помнили, как сами дивились лошадям.

К полному восходу солнца все новобранцы уже сидели в повозках. В каждой из них помещалось по двадцать человек. Кучера взмахнули поводьями, и конвой сдвинулся с места. Скифар мысленно попрощался с домом. Теперь уже окончательно.

[1] Северное наречие — иероглифический язык, используемый в Империи Восхода. В отличие от Грарского — более сложен, мелозвучен и богат на разного рода лексику, хотя по структуре они родственны.

[2] Грарский язык — иероглифический язык пустынных народов. Очень прост, не имеет сложных конструкций и грамматики.

[3] Война между «Империей Восхода» и «Ренессансом» длится несколько десятилетий. Империя первой начала войну, поводом для которой послужило «искоренение колдовской чумы», однако Ренессанс начал контратаку, и к этому моменту бои уже идут на территории Империи.

4. Первая кровь

4. Первая кровь

Семьдесят два часа в повозке изрядно вымотали всех бойцов: как сопровождающих и извозчиков, так и самих новобранцев. Караван не останавливался ни на секунду, даже нужду приходилось справлять, свешиваясь с повозки, удерживаясь руками за перила. Ели и пили тоже «на месте». Истощение было физическим и моральным. Пассажиры делали всё возможное, чтобы чем-нибудь себя занять и размяться.

По пейзажам было понятно, что караван двигался на север. Чем дальше на юго-восток — тем больше песчаных пустынь, а к северо-западу — тем больше скал и холмов. На пути попадалось всё больше поселений. В этих краях люди, будучи тем же самым народом, выглядели иначе: вместо звериных шкур они носили одежду из шёлка и прочей ткани, которая была так редка на юге. В зданиях и бытовых предметах преобладал металл. В этих местах Империя открывала всё новые и новые шахты. Разнообразную руду собирали в огромные кучи, откуда её увозили на переплавку. Огромные литейные заводы стояли на исконной территории Империи Восхода — степей за рекой Нака, отделяющей пустыни от цивилизованной земли.

Лишь под вечер третьего дня караван остановился. Стоило колёсам телег перестать вращаться, как тут же десятки людей высыпались наружу. Некоторые из них тут же падали, не в силах ходить. Другие же находили в себе силы прыгать и танцевать.

— Отдых — до раннего утра. Потом пойдёте воевать, — крикнул главный офицер каравана.

Резкое молчание воцарилось в рядах новобранцев. Лишь через полминуты раздались голоса. Кто-то засмеялся, подумав, что сказанное солдатом — шутка. Часть новобранцев поёжилась, начала шептаться от страха и непонимания происходящего. И лишь последняя треть выглядела воодушевлённой. От этой группы новобранцев только и слышались возгласы на подобие: «Прекрасно! Сразу же в дело!».

Скифар был в замешательстве. С одной стороны ему понравилось, что никто не собирался долго возиться с новичками и опекать их. С точки зрения парня, достигшие шестнадцатилетнего возраста юноши, уже были достаточно обучены и могли за себя постоять в драке. С другой же стороны, ожидания Скифара очень быстро рушились. Он думал, что их отправят в военный лагерь, проведут несколько тренировок, распределят бойцов в разные рода войск в соответствии с их способностями. Однако, всему этому не суждено было сбыться. «Или суждено?» — вопрошал себя парень. Он предположил, что их всё же отправят на какую-то подготовку, ибо война не терпит слабаков. В подтверждение этой теории служил и тот факт, что при наборе добровольцев новых солдат никак не проверяли на наличие навыков, или, хотя бы, физическую форму.

— В любом случае, мы всё узнаем, когда придёт время, — вслух произнёс Скифар.

Несколько новобранцев его поддержали, одобрительно кивая.

— Но неужели они нас просто так отправят в бой? — раздался голос из толпы.

— А если и так, то что? Мы должны быть благодарны Империи за то, что она спасает нас от нищеты и дикарства! — громче обычного сказал Скифар. — Сражаться — наш долг перед ней. Мы ведь знали, на что шли, когда подались в солдаты.

Половина толпы подняла одобрительный возглас. Кто-то хлопал в ладоши, кто-то вторил парню, произнося эхом те же самые слова. Сам того не ведая, Скифар гордо поднял голову, принимая так называемую «позу героя». Краем глаза он заметил командира, стоявшего подле повозки. Их взгляды встретились. Командир улыбался, глядя на парня.

Ужин в этот раз был необычным. Помимо жаренного мяса и тёртых ягод появилось новое блюдо. Овощи, привезённые с севера, стояли посреди импровизированного стола. Там была чищеная морковь и свекла. Все новобранцы смотрели на диковинку с благоговением и некой опаской. Один из южан осмелился первым попробовать неведомые плоды. Он осторожно откусил кончик морковки. С серьёзным видом он принялся пережёвывать овощ. Остальные новобранцы внимательно наблюдали за его лицом. У Скифара создалось впечатление, будто «дегустатор» в скором времени схватится за горло, и начнёт долго и мучительно умирать, как это происходит, когда человек съест грифовы ягоды[1]. Однако, ничего подобного не случилось.

— Необычно, но вкусно! — заключил новобранец, одобрительно улыбнувшись.

Все остальные южане тотчас набросились на свежие овощи. Скифар впился зубами в свеклу. Его рот тотчас наполнился сладковатым соком. Это был первый раз, когда он попробовал растительную пищу, отличную от ягод. «Да, вот он — вкус свободы!».

Отужинав, бойцы расстелили свои спальные принадлежности. От повозок были растянуты тенты, предназначенные защитить от дождя и прочих осадков. Сам дождь Скифар видел лишь два раза в жизни, но знал, что вне пустынь они идут намного чаще. А вот от холода земли, прозывающей в ночи пустыни и холмы, защита была только одна — толстые подстилки. Благо, все солдаты брали их с собой, как вещь первой необходимости.

Пробуждение на этот раз было иным. Никто не трубил в горн, не бил в барабаны. Ещё до восхода солнца солдаты начали расталкивать спящих новобранцев. Вскоре весь отряд стоял на ногах. Ещё сонные бойцы протирали глаза и разминались.

— Сегодня — важный день, — негромко, но чётко произнёс офицер, внезапно появившийся перед новобранцами.

Высоких чинов в армии можно было определить по форме. На войне офицеры не носили фраки и погоны, но их можно было отличить по узорам на доспехах жёлтого, красного и синего цветов. Человек же стоящий перед новобранцами носил доспехи с багровыми наплечниками.

— Этим утром пройдёт ваше первое сражение.

Толпа разразилась тихими возгласами. Кто-то был взволнован, другие негодовали, третьи же были в предвкушении. Скифар же испытывал смесь из всех этих чувств. С одной стороны он боялся первого боя и негодовал, что их отправляют туда совершенно без снаряжения. Но с другой — он предвкушал то, как отправится совершать подвиги во славу Империи, что подарит ему новую жизнь.

Двое солдат тащили из повозки холщёвые мешки. Наблюдая за тем, с каким трудом они волокли их по земле, становилось ясно, что в них что-то тяжёлое. Развязав верёвки, солдаты схватили мешки за днища и перевернули. Со стуком и негромким грохотом на землю начали высыпаться какие-то палки и куски металла. Офицер поднял одну из них.

— Это — ваше оружие. Называется — «булава», — произнёс усатый мужчина.

Новобранцы принялись подбирать так называемое оружие. Скифар взял в руки булаву. Он начал вертеть её и рассматривать. На грубом, практически не отёсанном суку на двух гвоздях был закреплён «наболдашник» — кусок металла, надевающийся на древко, более походящее на черенок от садового инструмента.

— И этим мы и будем сражаться? А как же экипировка? — чей-то голос раздался из толпы.

Остальные новобранцы молчали. В отряде воцарила тишина.

— Начнём с того, что к офицерам надо обращаться с уважением, — грозно произнёс человек в броне с красными наплечниками. — Говорите «сир», когда обращаетесь к старшему по званию. Но, так уж и быть, я прощу вам невежество новобранца, и отвечу на ваш вопрос. Лишь эти булавы мы выдаём новобранцам. Остальное — добудете во время боя. Вопросы?