Год любви - Томас Рози. Страница 19
И это все?
Но что еще, более строго напомнила себе Элен, она может ему сказать в присутствии этих людей?
– Ты тоже участвуешь в спектакле? – доброжелательно спросила ее Пэнси.
Вблизи ее глаза переливались дюжиной различных оттенков синего цвета. От Пэнси исходил запах, навеявший Элен воспоминания о садах в разгар лета.
– Нет, но мы еще не раз увидимся. Я тоже живу в Фоллиз-Хаусе.
– Правда? Это чудесно! Он такой странный, да? А женщина, которая там всем заправляет… Роза… что ты о ней думаешь?
– Осторожней, – предупредила ее Элен. – Роза – родственница Оливера.
Оливер пожал плечами, разговор, принявший такой оборот, его явно не интересовал.
– Она очень дальняя родственница, за которую я не несу никакой ответственности.
Том тоже проявил нетерпение.
– Ради бога, пойдем поедим. Пошли с нами, Элен. Вы уверены, что никак не можете участвовать в спектакле? Может быть, вы будете помогать за кулисами?..
– Я подумаю, – рассеянно откликнулась Элен. Она не отрываясь смотрела на Оливера, желая, чтобы он повторил приглашение Тома, но он ничего не сказал.
«Пожалуйста! – мысленно молила она. – Это же я! Разве ты не помнишь дней, которые мы провели вместе? Разве ничего между нами не было?»
Но потом другая, холодная и рассудочная Элен, напомнила ей: «Не унижайся! Он это ненавидит».
Но когда они повернулись к выходу, Пэнси взяла Элен за руку.
– Пожалуйста, поедем с нами. Надо же нам познакомиться поближе, мы ведь живем в одном доме!
Элен пошла. Она все еще не могла расстаться с Оливером.
В пиццерии, располагавшейся по соседству с театром, было многолюдно, от плиты поднимался пар. Оливер с отвращением попятился, но Том прошел мимо стоявших в очереди студентов и уселся за столик.
– Нет-нет, это мой столик, – сказал он протестующим ребятам, которые было облюбовали его.
– Здорово! – одобрительно пробормотал Оливер, когда их компания расселась по местам.
Подали пиццу. Оливер скривился.
– Ну, зачем нам есть всякую гадость?
Элен вспомнила, как они роскошно обедали, и тайком улыбнулась. Она чуть было не спросила Оливера: а как же другие люди это едят?
Том, которого еда интересовала лишь постольку, поскольку придавала ему энергии, резко возразил:
– Мы не пировать сюда пришли, а поговорить про наши дела.
Разговор сосредоточился на постановке пьесы. Они пили дешевое красное вино, при виде которого Оливер тоже скорчил гримасу.
Том поднял бокал и обратился к Пэнси.
– За тебя, – сказал он. – Ты не совсем идеальная Розалинда, но все же справишься с ролью.
– Что значит «не идеальная»? Да я стану настоящей сенсацией театральной жизни, подожди немножко, и ты увидишь!
Элен спокойно сидела, слушая и глядя по сторонам. Оливер и Том явно не замечали никого вокруг кроме своей новой Розалинды. А Пэнси оживленно болтала, сидя между ними, весело смеялась и поворачивала свое прелестное лицо то к одному, то к другому молодому человеку.
«С ней всегда так, – подумала Элен. – Она всегда будет в центре внимания. Неудивительно, что она может ворваться в зал, считая, что ее непременно должны прослушать. И не только прослушать, но и дать ей роль».
От взгляда Элен не укрылось то, что небрежная стрижка Пэнси явно сделана у очень дорогого парикмахера, что загар на ее лице держится круглый год, а на маленьких наручных часиках блестят бриллианты.
Наверное, ей никто ни в чем не отказывает.
Вообще-то Элен не была завистливым человеком, но сейчас почувствовала прилив зависти.
Оливер небрежно развалился на стуле, но глаза его смотрели внимательно, он не отрывал взгляда от Пэнси. Он позабыл про Элен, а она, как и раньше, ощущала его присутствие каждой клеточкой, была как наэлектризованная. Они сидела за маленьким столиком, где вчетвером было тесновато, и у Элен мурашки пробегали по коже, когда она ощущала близость его длинных, расставленных под столом ног. При взгляде на его пальцы, обхватившие винный бокал, кровь приливала к щекам Элен, а его голос – Элен даже не разбирала слов, а слышала только сам голос – казалось, заглушал все шумы. Еще вчера сидеть так близко от него было бы для нее счастьем. Но вторжение этой самоуверенной красотки все изменило. Элен смотрела то на Пэнси, то на Оливера, который совершенно утратил свою раскованность. Элен охватило недоброе предчувствие.
Она поковыряла вилкой еду, которую ей совсем не хотелось есть… все мысли куда-то вдруг подевались, осталось только леденящее душу чувство грозной опасности… Элен не замечала даже двух своих сокурсниц, которые смотрели, вытаращив глаза, на спокойную, серьезную Элен, неожиданно очутившуюся в столь блестящем обществе. Элен очень удивилась бы, скажи ей кто-нибудь, что она хорошо вписывается в премилую картинку: две белокурые головы, склонившиеся к двум темноволосым.
Наконец Пэнси посмотрела на свои маленькие золотые часики.
– О господи, сколько времени! Мне уже пять минут назад нужно было прийти на консультацию!
В ее устах это слово прозвучало как-то архаически и немного смешно. Однако при всем том Пэнси не шелохнулась. Наоборот, она налила себе еще вина и, лучезарно улыбаясь, поглядела на своих товарищей.
– Но я все-таки надеюсь, он меня подождет. Я ведь не настоящая студентка, а лишь прохожу одногодичный курс истории. Чтобы ублажить папочку, больше ни для чего. Он хотел, чтобы я поехала в Оксфорд и познакомилась там с нужными людьми. С будущими королями Бродвея. С разными там лордами… Ну, и с ужасно учеными женщинами.
Пэнси великодушно включила в свой список Элен, и у той потеплело на душе от доброжелательности красивой девушки.
– Поскольку мне нужно что-то делать, пока я тут торчу, а я ни в обычной истории, ни в истории искусств ничего не смыслю, то мне все равно, что изучать. Папа сказал, что учиться машинописи или кулинарному делу «непрестижно», и Ким его поддержала. Ким – это моя мачеха. Она третья по счету. Ей уже двадцать семь, а ведет она себя так, словно ей всего семь. Вы должны с ней познакомиться, это что-то невообразимое!
– Почему? – с интересом спросил Том. – Она что, бьет тебя и одевает в лохмотья, как и полагается настоящей мачехе? Даже несмотря на то, что она слишком молода для того, чтобы быть мачехой?
Пэнси весело рассмеялась.
– Вовсе нет, она не злая. Я не очень-то интересуюсь нарядами, но Ким без конца таскает меня по магазинам, на примерки и демонстрации мод. И она такая томная… ей даже коктейль сделать лень, не то, что меня побить! Но если вы думаете, что я дурочка, то вам следует познакомиться с Ким…
– Мы вовсе не считаем тебя дурочкой, – спокойно возразил Том.
– Ты очень милый. Но не беспокойся, у меня хватит природного ума, чтобы справиться с ролью Розалинды. Я его, без сомнения, унаследовала от отца. О, господи, как он разозлится, если я даже на первый урок не пойду! Но я вообще-то не знаю, куда мне нужно идти!
Пэнси порылась в маленькой итальянской сумочке из мягкой кожи, висевшей на спинке стула, и вытащила листочек.
– Вы не знаете, где музей Эшмолен?
Оливер, который словно завороженный глядел на нее, внезапно вскрикнул.
– Я иду как раз туда. Так что я покажу тебе дорогу.
Он галантно, совсем, как вчера, общаясь с Элен, помог Пэнси выйти из-за стола, отодвинул ее стул. Пэнси взяла его под руку, нисколько не сомневаясь в своем праве на мужское покровительство и защиту.
– Ладно, пока.
– Оливер!.. – Элен сама не знала, о чем она хотела его спросить.
Он слегка повернулся к ней, и ей показалось, что лицо его вдруг помягчело.
– Я к тебе скоро зайду, – сказал он, – увидимся в Фоллиз-Хаусе.
Они с Пэнси так быстро ушли, что Элен не сразу сообразила: она смотрит в пустое пространство, где только что стояли эти двое.
«Я к тебе скоро зайду»… Что же, ей придется довольствоваться этим.
Сидевший напротив нее Том тоже смотрел в пустоту. Они не сразу встретились глазами и поняли, что остались одни…