Год любви - Томас Рози. Страница 62

Они немного потанцевали, но все время неуклюже толкали друг друга, а Хлое вдобавок то и дело приходилось отводить глаза, стараясь не смотреть на Стефана. Поэтому, вместо танцев, Оливер и Хлоя уселись на бархатный диванчик в углу гостиной. Оливер теперь пил виски, и когда он поцеловал Хлою, она почувствовала этот вкус у него на губах. Хлоя слегка отстранилась, и Оливер открыл глаза, они были ярко-голубыми и удивительно далекими. У нее вдруг возникло неприятное чувство, будто он ее вообще не видит.

– Почему бы и нет? – резко сказал он.

Хлоя понимала, что ей нужно встать, вызвать по телефону такси и поехать одной в свою пустую комнату. Она еще могла принять правильное решение, но, попытавшись это сделать, поняла, что уже поздно. Простые события неожиданно стали безнадежно запутанными… Хлоя снова откинулась на бархатные подушки и закрыла глаза.

– Действительно, почему бы и нет? – монотонно повторила она. – Почему?

Рука Оливера со шрамом на запястье протянулась к ее груди.

Позже она заметила, что Дарси и Элен стоят над ними и смотрят на них в упор.

– Ты не хочешь поехать со мной на такси домой? – спросила Элен.

– Я еще не готова, – заявила Хлоя.

Оливер не разжимал объятий Хлоя знала, что она растрепанная, краска на лице смазалась, ей было не по себе, но она по-прежнему боялась оказаться одна в пустой комнате.

– Дарси! – воскликнул Оливер. – Ты в этом галстуке похож на экзаменатора.

Они с Хлоей нашли это необычайно забавным и, привалившись друг к другу, затряслись от хохота.

Когда Хлоя подняла глаза, банкет закончился. Том стоял, прислонившись к камину, над которым висела маленькая голубая картинка – на ней были изображены цветы и море.

Он смотрел очень холодно и отрешенно и казался прямой противоположностью им с Оливером.

– Если хотите, у меня есть свободные комнаты, – вежливо предложил он.

Хлоя постаралась взять себя в руки и с достоинством ответила:

– В этом нет нужды. Как ты считаешь, Оливер?

– Ага, ни малейшей! – согласился он. – Не будем больше злоупотреблять гостеприимством Харта. Он, должно быть, мечтает, этот наш великий трезвенник, завалиться в свою холостяцкую постельку…

Том проводил их взглядом, чуть приподняв одну бровь. Когда они дошли до выхода, он вдруг резко окликнул Оливера:

– Оливер! Не садись за руль.

Оливер стремительно обернулся и, покраснев от ярости, прорычал:

– Все! Мы с тобой в расчете, самодовольный болван! Я сыграл в твоей пьесе! А теперь перестань за мной надзирать и быть моей нянькой! Оставь меня в покое.

Хлоя, конечно, была пьяна и мало что соображала от отчаяния, но у нее еще сохранились остатки здравого смысла.

– Мы пойдем пешком, – заявила она твердо, но не очень понятно, к кому обращаясь, – ведь сегодня такая чудесная ночь!

И она решительно взяла Оливера под руку.

– Ну, тогда доброй ночи! – бесстрастно отозвался Том.

Дверь захлопнулась, и они очутились на улице.

– Это прекрасная идея пройтись пешком, – сказал Оливер. – Здорово, что ты до этого додумалась, ведь я вообще-то забыл, где моя машина. Мы пойдем пешком, а когда доберемся до общежития, выпьем на ночь чайку. Ты составишь мне компанию?

– Да, – ответила Хлоя. – Я составлю тебе компанию.

Она смутно сознавала, что Оливер пьянее ее и ей следует доставить его в общежитие, а потом самой вернуться в Фоллиз-Хаус. Но боязнь одиночества и какое-то ожесточенное упрямство взяли верх. Ей не хотелось оставаться сегодня ночью одной, а значит, можно вытворять, что угодно!

Они брели по пустынным улицам Оливер обнимал ее за плечи.

– Какая ты восхитительно теплая! – прошептал он. – А я в последние дни все время мерзну.

Деревья и уличные фонари плыли перед глазами Хлои. Она повисла на руке Оливера, прекрасно осознавая, что он тоже нетвердо держится на ногах. Они дошли до колледжа Крайст-Черч, миновали Башню Тома, будка вахтера была на ночь закрыта. Кентерберийский Двор был погружен во мрак. Они вскарабкались в темноте по ступенькам и, войдя в комнату, зажмурились, когда Оливер включил свет.

Оливер оглядел помещение и скривился.

– О боже! – прошептал он.

На столе стояло два грязных винных бокала, он налил в них виски. Хлоя услышала, как бьется ее сердце, и сказала себе, что еще не поздно попрощаться и мирно уйти домой. Но она по-прежнему хранила молчание. Оливер слегка вспотел, его золотистые волосы потемнели и прилипли ко лбу.

Он протянул к ней руку, медленно размыкая пальцы.

– Мы с тобой нужны сегодня друг другу – сказал он и привлек ее к себе.

Хлоя прижалась к нему крепко вцепилась в мускулистые плечи, отгородилась его телом от завтрашнего дня и вообще от будущего Оливер погладил ее по голове.

– Пойдем! – требовательно сказал он. – Пойдем в постель.

Он повел ее в спальню, где они застали скомканные простыни и покрывало. Оливер попытался расстегнуть пуговицы на ее одежде, но застонал.

– Не могу, – простонал он – Лучше ты сама. Хлое пришлось раздеться самой. Она аккуратно сложила свои вещи на стул и выпрямилась тусклая лампа отбрасывала на ее тело голубоватые отсветы. Оливер посмотрел на нее, и в его глазах появилось то же отрешенное выражение, что и на банкете. Казалось он вовсе не знает Хлою. Однако он все-таки притянул ее к себе и уложил в постель. Она благодарно уткнулась ему в плечо, чувствуя тепло его тела и приготовившись отвечать на его ласки.

Что-то смутно промелькнуло в ее сознании, ей показалось, что она о чем-то позабыла..

Но вспоминать было уже некогда и никакой ласки она от Оливера не дождалась. Он вел себя просто по-зверски. Схватив Хлою за руки и не давая ей вырваться, навалился на нее. Потом впился ей в губы и так грубо овладел, что Хлоя сморщилась от боли.

«Нет!» – захотелось воскликнуть ей но Оливер налег на нее всей своей тяжестью, и ей нечем было дышать.

Его пальцы вцепились ей в волосы, он больно придавил ее. Несколько секунд Хлоя пыталась высвободиться.

– Оливер! – чуть ли не стонала она. – Оливер..

Оливер застыл. Слегка отстранившись, он содрогнулся в конвульсиях, это напоминало смертную агонию… Потом он снова упал на Хлою уткнувшись лицом в ее волосы, и она, дотронувшись до его спины, почувствовала, что он весь в холодном поту.

В наступившей тишине Хлоя оглядела незнакомую комнату. Никогда еще она не испытывала такого беспросветного одиночества, а ведь она была сейчас в объятиях мужчины и ощущала тяжесть его тела!

Наконец Оливер откатился в сторону. Он открыл глаза, и его взгляд остановился на лице Хлои. В глазах его был такой мрак, что Хлоя поняла: для него случившееся еще ужасней. Гораздо ужасней. Ее пронзил леденящий страх, он был холоднее пота, покрывавшего спину Оливера. Хлое вдруг захотелось защитить его, она заботливо натянула ему на плечи одеяло.

– Мне очень жаль, – сухо сказал Оливер.

А потом закрыл глаза и тут же забылся тяжелым, глубоким сном. Хлоя тоже закрыла глаза, ей хотелось только вычеркнуть из памяти события этого ужасного дня. Но тут комната накренилась и бешено закружилась, так что Хлое пришлось снова встрепенуться, глаза ее мрачно застыли на вычурном лепном карнизе.

Хлоя задремала, уже не в силах совладать с усталостью, когда края занавески начали сереть.

Когда она проснулась, было уже гораздо светлее. Хлоя растерянно оглянулась, не понимая, где она. Но потом вспомнила. Голова у нее болела, и безумно хотелось пить. Поглядев на окно, откуда в комнату проникал яркий утренний свет, Хлоя поняла, что ей удалось поспать всего несколько часов.

Оливер все еще спал как убитый; солнце светило ему в глаза, и на лбу Оливера образовались две глубокие вертикальные морщинки. Он слегка сжимал кулаки. Сознание его было сейчас отключено, и, поглядев на лицо Оливера, Хлоя подумала, что вид у него измученный.

Она тихонько выскользнула из-под одеяла и встала. Одежда, аккуратно сложенная на стуле, напомнила о прошлой ночи, отчего Хлоя слегка содрогнулась. Пока она одевалась, Оливер ни разу не пошевелился. Хлоя посмотрела на него. Ей хотелось поскорее уйти и, закрыв за собой дверь, оставить здесь все, что случилось и в этой комнате, и вообще прошлым вечером. Она почти дошла до дверей, но вернулась и торопливо задернула занавески, чтобы свет не падал на лицо Оливера. Он чуть заметно шевельнулся, но морщины на лбу не исчезли.