Сеятели смерти. Задание — Токио - Гамильтон Дональд. Страница 2

— Вполне, сэр, — ответил я. — У человека, которого я замещаю, есть имя? То есть я хочу сказать — было имя?

— Тебе не обязательно знать его настоящее имя. Ты не был знаком с этим парнем. Он называл себя Пол Бьюкенен и выступал в роли американского туриста, разыскивающего своих шотландских предков. Это единственная зацепка, которую мы сейчас имеем, чтобы выйти на интересующего человека — чуть позже я посвящу тебя в детали. Начал он — это и тебе предстоит — с Лондона, потом отправился в Шотландию и там исчез. Его труп обнаружили неподалеку от городка Уллапул, у небольшого залива на западном побережье — точнее, ближе к северной оконечности Шотландии.

— Как он умер? — поинтересовался я.

— В предварительном докладе, который передали англичане, отмечается, что это была естественная смерть, — спокойно ответил Мак.

— Ну, ясное дело! Но каким образом беднягу Бьюкенена занесло в те края?

— Этого мы не знаем. — Мак нахмурился. — А что?

— Насколько мне известно, сэр, там обитали всевозможные Маккензи и Макдоннеллы. Родные пенаты Бьюкененов находятся значительно южнее, в районе Глазго. Спрашивается: зачем кому-то, кто действительно занят поисками отпрысков старинного рода Бьюкененов, забираться в такую глухомань, как западное высокогорье Шотландии?

— Возможно, из-за этой ошибки он себя и выдал, — ответил Мак. — Я же говорю: он был не из наших, и мне не известно, насколько хорошо его подготовили к этому путешествию и насколько хорошим актером он был. Но очевидно, что он на чем-то здорово лопухнулся — и его сцапали. И убили. — Мак внимательно посмотрел на меня. — А откуда тебе известны такие подробности о генеалогии шотландских родов? У тебя же нет предков — выходцев из тех мест?

Я пожал плечами.

— Наверное, кого-нибудь можно отыскать, если очень нужно будет.

— Мне-то казалось, ты из чистокровных скандинавов…

Приятно все-таки было подловить его на мелочи, отсутствующей в моем досье.

— Да кто из нас вообще чистокровный? Немало шотландцев в свое время эмигрировало в Швецию. Ну, вот скажем, Гленмор. Он исстари был верным вассалом своего барона. Но когда несколько веков назад на родине наступили трудные времена, он отправился помахать мечом в дружине короля Густава-Адольфа, которому как раз требовались на службу рыцари, способные владеть острым клинком. Потом, когда войны закончились, он женился, да и осел в Швеции. Уж не помню ни точную дату его рождения, ни местечко в Шотландии, откуда он родом, но это все можно восстановить по тому вороху бумажек, которые я сдал на хранение нотариусу. Моя матушка утверждала, что мы каким-то боком приходимся родней то ли шотландским герцогам, то ли баронам.

— Какие, однако, скромняги эти шотландцы, — заметил Мак суховато. — Мне еще не приходилось встречать ни одного, который бы не утверждал, будто он потомок по меньшей мере короля. Я тебя попрошу, Эрик, раздобыть как можно больше информации о своих предках. Тогда у тебя будет хороший повод последовать примеру Бьюкенена и углубиться в дебри шотландских генеалогических древ.

— Слушаюсь, сэр. Будем надеяться, что корни моего древа находятся где-нибудь в районе Уллапула. Если же нет, то, боюсь, придется их немного изогнуть в том направлении. И что потом?

— К тому времени, я думаю, ты уже привлечешь к своей персоне достаточно внимания, чтобы следующий ход сам собою напрашивался. Мы не можем предугадать, какого рода интерес ты можешь возбудить. Потому-то и прикомандировали к тебе Клэр.

— А, она будет группой поддержки?

— Именно. Она будет изображать из себя хрупкую, наивную, глупенькую и, мы надеемся, незаметную женушку. Это обеспечит преимущество, которым она и воспользуется, когда придет время действовать.

— Вы хотите сказать, — поправил его я, — когда естественные причины, вызвавшие смерть бедняги Бьюкенена, начнут оказывать на меня свое действие?

— Ну, это примерно то, что я хочу сказать, — растягивая слова, произнес Мак. — Однако не забывай: задача Клэр состоит не в том, чтобы быть твоим телохранителем. Предмет ее первейшей заботы— наш объект. Клэр поручено заняться им после того, как ты его вычислишь. Ей строго-настрого приказано ни под каким видом не ломать свою «крышу» до тех пор, пока она не убедится, что саморазоблачение поможет довести дело до конца. — Он помолчал, не спуская с меня глаз. — Надеюсь, что я и на сей раз ясно выражаюсь.

— Да, сэр, — сказал я. — Как всегда, сэр. Другими словами, пока моей жизни ничего не угрожает, я могу действовать в одиночку. Клэр же будет изображать из себя беспомощную клушу, спокойно перепрыгивающую через трупы, пока она не поймет, что наклевывается большая пруха. Ну что ж, вы меня предупредили. Я не стану прибегать к ее помощи в случае чего, — я бросил на него пытливый взгляд. — А теперь, сэр, не скажете ли вы мне, в чем заключается задание— или, точнее говоря, кто наш объект? Я до сих пор не услышал ни имени, ни особых примет.

— Ты все прививки сделал? — спросил он вместо ответа.

— Так точно, сэр! У меня иммунитет против всех болезней, за исключением обычной простуды. И любой москит или муха цеце, которой вздумается впрыснуть мне в кровь смертоносную бациллу, только зря потратит время и усилия. Можно подумать, что меня отправляют не в северную Шотландию, а в район, где свирепствует тропическая лихорадка. Но, надо думать, все эти прививки были сделаны не случайно. — Я окинул его изучающим взглядом. — Это что, имеет какое-то отношение к так называемым естественным причинам смерти Бьюкенена?

— Возможно, — ответил он. — Но не особенно надейся на эти прививки, Эрик. Бьюкенен их тоже делал.

— Понял. — И вновь я слегка покривил душой. — Может быть, все-таки расскажете мне, сэр?

И он рассказал…

Глава вторая

Он сообщил информацию настолько секретную, что ею владели только в Вашингтоне и Лондоне и, должно быть, еще в Москве и Пекине, — она была столь засекречена, что в нее не посвятили даже Клэр, потому что Мака не уполномочили разглашать ее простому связнику. Мне вменялось посвятить Клэр во все детали после того, как мы сможем уединиться в каком-нибудь тихом месте.

Уж не знаю, были ли сообщенные мне сведения настолько секретными, как на то указывал гриф, — на самом деле такое бывает крайне редко, — но это дало обильную пищу для размышлений на время полета из Вашингтона в Нью-Йорк. Я все еще размышлял о полученной информации, когда, пройдя обычную процедуру регистрации багажа и паспортного контроля, оказался в зале ожидания для пассажиров экономического класса авиакомпании «Бритиш эйруэйз».

Клэр описали так подробно, что я без труда узнал свою молодую жену в толпе. На земном шаре не так уж много симпатичных загорелых блондинок, хотя я бы не возражал, если бы их было больше. Во избежание ошибки, она, как и было уговорено, читала журнал «Бьютифул хаус»— скорее всего статью, рассказывающую о меблировке летнего коттеджа, где новобрачные намереваются провести первые несколько месяцев совместной жизни.

Я остановился перед ней, и она оторвала глаза от журнала. Забавный был момент — ей, вероятно, описали меня столь же подробно, сколь и мне ее. Мы знали друг о друге буквально все, что касалось профессиональных качеств, хотя оба понятия не имели о том, что мы за люди, но были вынуждены выполнять приказ изображать мужа и жену — со всеми вытекающими отсюда последствиями— в течение нескольких дней, а может быть, и недель, в зависимости от развития операции.

Наступил миг настороженной оценки. У меня создалось впечатление, что она не больно-то обрадовалась, когда поняла, с кем придется делить ложе и зубную пасту в ближайшее время. Но затем ловко вошла в роль. Она вскочила с кресла, уронив журнал на пол.

— Мэт, дорогой! — вскрикнула она, обвила мою шею и крепко поцеловала, чем привлекла несколько равнодушных взглядов наших будущих попутчиков. — О, я так бодпась, что твой самолет опоздает, милый! Как погода в Вашингтоне? Ты успел закончить все дела?