Индеец: воин земли. Том 1 (СИ) - Тыналин Алим. Страница 1

Индеец: воин земли. Том 1

Глава 1

Попал, так попал

Когда произошел взрыв, я увидел вспышку белого света. Потом в глазах потемнело.

Вот такой вот контраст. Весьма эффектный. Жаль, я не художник.

Впрочем, рисовать времени нет. Взрывом меня откинуло назад. На стену лаборатории. В лицо впились осколки. Едкий запах заполнил легкие.

Я упал на пол. Хрипя от боли. По-прежнему с закрытыми глазами. Сзади услышал крики. Это кричал лаборант. Можайлов.

Как он там, интересно? Наш великий экспериментатор. Уцелел или нет? Если остался голос для воплей, то, видимо, выжил. Хотя, он же отошел в подсобку. Наверное, не задело.

Лицо, грудь и руки горели от боли. Что-то слишком больно. Чересчур. Эдак можно и потерять сознание. Или чего похуже.

Рядом послышались быстрые шаги. Хруст обломков стекла по полу. Осторожное прикосновение.

— Твою же налево! Сколько ожогов! — удивленно пробормотал Можайлов и потряс меня за плечо: — Алан Янович! Как вы? Как вы себя чувствуете? Помогите! Кто-нибудь, помогите!

Мда, нехило так тряхнуло. Взрыв, возможно, уничтожил пол-лаборатории. Интересно, выживу или нет?

Сознание померкло. Мысли улетели вдаль. Тонкой ниточкой. Которая грозила оборваться. В любой момент.

Последняя вспышка. Воспоминание сегодняшнего утра. Яркое и объемное. Услужливая подсказка моей фотографической памяти.

Как же так случилось? Можно ли было избежать катастрофы?

Как всегда, я проснулся рано. В пять пятьдесят пять. Время сейчас летнее. Уже светло.

Открыл глаза. Полежал, подумал. Даже во сне я продолжал размышлять.

Над проблемой изменения уровня кислорода. В докембрийскую эпоху. Шестьсот-семьсот миллионов лет назад. Уровень кислорода тогда упал от двенадцати процентов до ничтожных ноль целых три десятых. А потом снова поднялся. За каких-то три десятка миллионов лет.

От размышлений отвлек Чинга. Большой рыжий кот. С мягким урчанием запрыгнул на кровать. Царапнул одеяло. Требовал завтрака.

— Ишь ты, могиканин. Хочешь скальп с меня снять? — я поднялся и отправился в ванную. Приводить себя в порядок.

Могиканин — потому что Чингачгук. Полное имя кота.

Так, а что же я? Знакомьтесь, Климов Алан Янович. Доктор биологических наук, профессор. Заведующий лаборатории в Институте органической химии в Москве.

Мужчина в расцвете сил. Тридцать шесть лет. Холост и одинок. Недавно расстался с очередной пассией.

Вика долго пыталась женить меня на себе. Целый год. Но я не поддался.

Поскольку считал, что сначала надо достичь вершины. Например, реализовать свои разработки. В сфере биохимии. И только потом думать о семье.

Уходя, Вика назвала меня бесчувственным чурбаном. Не думающим ни о чем другом, кроме науки.

Да, так и есть. Извини, милая. Мир гораздо больше, чем твои стройные ножки. И того, что между ними.

Правда, сегодня директор огорошил. Едва я пришел на работу, вызвал к себе.

— Садитесь, Алан Янович, — после приветствия он указал на кресло. Перед своим столом. Вытер платочком лоб. — Разговор есть. Важный.

Я поглядел на директора. Да, дело плохо.

Борис Алексеевич Колкин, вот уже пять лет глава института. Высокий, грузный мужчина за пятьдесят.

Острый нос и серые глаза под нависшими веками. Похож на филина. Складки на щеках. Кожа сухая, как пергамент.

Одет, как всегда, официально. Чуточку экстравагантно. В темно-синий костюм в светлую полоску. С красным галстуком.

Но не это главное. Я уже видел, что директор волнуется. Признак — вспотевший лоб.

У Колкина такая физиология. Быстро выделяется влага. Даже несмотря на гудящий кондиционер в кабинете.

Значит, плохие новости.

— Нам урезали финансирование, — с ходу рубанул директор. — В том числе, по вашим направлениям деятельности. Помните, я уже предупреждал вас? О такой возможности? Так вот, это случилось. В министерстве уже утвердили. Сокращение грантов.

О, нет. Только не это. В самый разгар исследований. Это удар под дых.

— Очень весело, — я через силу улыбнулся. — Когда собирать вещички? Уже сегодня? Или можно погулять до пятницы?

Колкин вымученно улыбнулся. Замотал головой.

— Нет, конечно. Это только на второе полугодие. У нас есть в запасе почти месяц. Мы успеем подготовиться.

Месяц тоже немаленький срок. Я чуток приободрился. Много чего можно сделать.

— А, что с внебюджетным финансированием? — спросил я. — Помните, я тоже предлагал? Полный хозрасчет. Экспертиза технологического цикла. Договор с молочной фабрикой. Они согласны.

Да, хорошая идея. Я продвигал ее уже пару месяцев. Точнее, два месяца и пятнадцать дней. Если быть точным.

Директор фабрики — мой давний знакомый. Он обещал отличные условия. Прекрасная зарплата. Бонусы. Премии за новинки.

Сама идея возникла спонтанно. В один из вечеров я поспорил с товарищем. Бизнесменом, владельцем типографии. За кружкой пива, в баре.

Вопрос, как всегда банальный. Если ты такой умный, почему не богатый? Я заключил пари. Что увеличу доход в пять раз за полгода.

Потом пришел домой. Долго думал. И в итоге нашел выход. Если бы моя лаборатория заключила контракт с фабрикой, я бы выиграл пари.

Правда, Колкин отнесся к инициативе прохладно. Почему не понравилось?

Полагаю, что другие лаборатории нашего института тогда устроили бы бунт. И тоже захотели бы заняться обслуживанием бизнеса. А Колкин не хотел разброда.

Еще это могло повлиять на финансы. На гранты из бюджета. Тридцать процентов из которых директор себе присваивал. Я это давно вычислил.

— Этот вопрос мы вряд ли решим так быстро, — по лицу директора мелькнула брезгливая гримаса. Легкая, едва заметная. Знак неприязни. Потом он снова улыбнулся. — Не думаю, что это поможет.

Ага, все ясно. Это уже персональная подстава. Копает под меня.

Дело в то, что я не всегда удобный. Имею собственное мнение. И в сфере науки. И в сфере финансов. И в деле управления институтом. Короче, во всем. Еще и на язык несдержанный. Саркастичный и насмешливый.

— Ясно, босс, — я кивнул. — Все ясно. Огромное спасибо за «поддержку». Я знаю, вы боролись за меня. Как лев.

Ага, скорее наоборот. Как только прозвучали предложения по сокращению, наверняка сунул мою лабораторию первой. Под гильотину. И вот результат.

Колкин опять улыбнулся. Очень криво. Пожелал удачи. Пообещал, что обязательно что-нибудь придумает. И выпроводил меня из кабинета.

Мой помощник сидел в кабинете. Бездумно смотрел новости. На экране компьютера.

— Власти Чили применили спецназ в коммуне Эрсилья, на севере области Араукания, — ведущая зачитала очередные новости. — После того, как индейцы народа мапуче, известные, как арауканы, в очередной раз устроили протесты. Около четырех сотен человек перекрыли дорогу во имя так называемой акции сопротивления, свободы и автономии народов. Спецназ власти усилили войсковыми соединениями и БТР.

Угу, вот кто, наверное, нуждается в моих услугах. Этому институту и этому городу биохимия нахер не сдалась. А вот индейцам можно было бы помочь.

— Ну что, у меня две новости, — сказал я. — Плохая и еще хуже. С какой начать?

Можайлов покачал головой. Только сейчас я обратил внимание. Сидит унылый, голову повесил. На все наплевать. Тоже плохие новости, значит.

— Эге, чего это ты? — спросил я. — Опять с Маришкой поцапались?

Теперь Можайлов кивнул. Тоже уныло.

— Разводимся, — обреченно прошептал он. — Уходит. Навсегда.

Мда уж. Сегодня день веселья.

— Ну и что, — бодро ответил я. — Зато теперь носки не надо собирать. И в приставку можешь играть. Днями и ночами.

Бесполезно. Мир Можайлова обрушился. То он постоянно жаловался на жену. А теперь чуть с ума не сошел.

Теперь все понятно. Вот почему произошел взрыв.

Детонация сосуда со смесью перманганата калия и соляной кислоты. Там на дне образовалась сухая соль. И после нагрева бахнуло. Сосуд был огромный.