Безумная любовь для мага (СИ) - Гераскина Екатерина. Страница 3

— Марина! — возбужденно прокричал супруг.

Он знал, какой страх вызывает у меня его голос, и наслаждался переломным моментом в моих эмоциях, когда я ощущала, что моя свобода вот-вот закончится.

Константин медленно растягивал мое имя. А я едва успела затормозить на высоком обрыве и не грохнуться в бурлящую воду. Прыгнуть туда — сплошное безумие. Я резко развернулась и наблюдала неспешную поступь супруга, крадущегося ко мне и улыбающегося во все белоснежные зубы. Он знал, что мне не уйти, но не успел понять, насколько я в отчаянии. И пока мой муж не установил контакт со мной, я разбежалась и прыгнула в неизвестность.

Лучше так, чем… с ним. А самое горькое то, что даже никто не будет расследовать случившееся. К сожалению, у жен магов-менталистов случаются срывы, и мы, когда заключаем браки, подписываем соответствующие бумаги, что в случае чего никто не будет разбираться. Понятое дело, что и я подписала…

— Я не разрешал тебе прыгать! — крик, взорвавший мою голову болью, совпал с падением в холодную горную реку.

Вода попала в легкие, я открыла рот и подскочила, а затем провела рукой по мокрому лбу и задрожала.

— Это сон. Всего лишь сон, — мысленно прошептала я.

С тех пор прошло три года, как Марина Разина утонула на отдыхе в Швейцарии и родилась Эмма Вебер. Единственное, что меня связывало с прошлой жизнью, это кошмары, обрывки двух лет замужества за мучителем и… браслет.

Я дотронулась до широкого металла темно-серебряного цвета, с причудливой вязью магического свойства, добытый мной нелёгким трудом. Он приносил мне боль, так как был вживлен в верхние слои кожи и затянут ею. Я сама настояла на этом способе ношения, ведь это гарантированно означало, что с меня его не снимут. Ну а боль? К ней я уже давно привыкла. И лучше она, чем то, что в мою голову может влезть маг-менталист. Единственная защита от чужого вмешательства — редкий артефакт, о котором мне поведал мой босс и спаситель. Оборотень, нашедший меня, еле живую и полузамёрзшую, на обрывистом берегу в нескольких десятках километров от того злополучного шале в Швейцарии.

Всё, что я теперь умею и имею, это только благодаря ему. Небезвозмездно, конечно, но меня всё устраивает…

Глава 2

Швейцария

— Лем, ты не поступишь так со мной, — произнесла я, останавливаясь лишь на миг, чтобы заглянуть в глаза другу и работодателю по совместительству. А увидев вздернутую бровь седого оборотню-волка, снова стала наматывать круги по просторному кабинету.

— Эмма, я ничего такого тебе не предлагаю, что могло бы вызвать такую реакцию, — выдал он, поставил локти на массивный деревянный стол, сплёл пальцы и положил на них подбородок. Но я заметила тень, пробежавшую в его глазах, и поняла, что не отверчусь от этой поездки. — Ты выполнишь очередную работу и снова вернёшься сюда.

Я остановилась, а потом, обессиленно упав в глубокое кресло, сложила локти на коленях и запустила руки в волосы.

— Или я чего-то не знаю? М-м-м, — протянул Лем, а я посмотрела на него.

От меня не укрылся тот факт, что мой босс хотел услышать подробное объяснение моего нежелания ехать в Россию. Но в то же время он не торопил и не настаивал, как всегда, позволяя решать самой: говорить или нет. И я была благодарна за этот выбор, ведь почти два года была лишена этого. Панические атаки по ночам, стоило только во сне увидеть Константина, до сих пор беспокоили меня.

— Я не хочу лететь в Россию, — призналась я, не добавляя больше ничего.

Лем не высказал явного удивления, так как знал откуда я. Он догадался еще тогда, когда я пыталась в первые минуты пробуждения на берегу реки говорить с ним по-русски. Возможно, это было ошибкой. Но в том состоянии, когда меня, полумёртвую, выловили из реки, я плохо соображала. Язык я быстро подтянула, тем более знала его до этого. А о моем прошлом я постаралась забыть. Недееспособная Марина Разина — жена мага-менталиста — погибла. Лем, ни о чем не спрашивая, помог с оформлением документов. Не знаю, как он это сделал, но я была ему благодарна. Мне невероятно повезло, что волк прогуливался в том лесу, который потом предложил еще и работу. Отказываться я не стала, ведь дорога на родину теперь была мне заказана, как и встреча с семьей. Я не хотела, чтобы муж воздействовал на моих родственников, если заподозрит, что им известно обо мне.

— Не думаю, что ты потратишь на это задание много времени, — не унимался босс, почти искреннее демонстрируя непонимание.

Я никогда не спрашивала, наводил ли он обо мне справки. Мы договорились, что с момента нашей встречи я начну все с чистого листа.

— Что с твоими кошмарами? Они вернулись, — не спрашивал, а констатировал Лем, лениво наблюдая за мной.

— Откуда ты знаешь?

— Я хорошо разбираюсь в людях. Ты в последнее время стала нервной, раздражительной и… — медленно стал перечислять он, а я подняла руку в останавливающем жесте.

— Я поняла, от тебя ничего не скрыть, — получив подтверждающий кивок, я увидела перед собой листок бумаги.

— Ознакомься, — спокойно проговорил босс и, открыв крышку ноутбука, начал что-то печатать.

Я немного посверлила Лема недовольным взглядом, но поняла, что это бесполезно. Но, прежде чем я вышла, босс сказал не отрываясь от своего занятия:

— Кто знает, может быть, ты получишь еще одну зацепку о «крыльях».

Я резко развернулась, Лем знал, что даже призрачное упоминание об этом артефакте заставит меня перерыть всё и согласиться на многое. У меня сразу возникло острое желание полетать, но пришлось задушить его. Я молча вышла.

Пора паковать чемоданы.

***

Питер

Я сидела в удобном кресле, закрыв глаза и полностью уходя в себя. Темнота помещения концертного зала помогала мне раствориться, абстрагироваться и впитывать в себя льющуюся мелодию Людвига ван Бетховена, немецкого композитора, пианиста и последнего представителя венской классической школы. Мне одновременно хотелось танцевать и плакать. Грусть причудливо сменялась радостью и так по кругу, словно по волнам. Я любила его творчество и никак не могла пройти мимо этого концерта. Я представляла, как расправляю крылья, лечу, ловлю воздушные потоки, ласкающие мои крылья и тут же падаю от осознания, что это всего лишь иллюзия. Затем снова расправляю крылья и представляю, что лечу и снова с горечью понимаю, что в реальности этому не суждено сбыться…

Мой локоть, покоящийся на спинке кресла, задели, что невольно вывело меня из транса. Я нехотя открыла глаза и повернула голову. Мужчина, опоздавший на концерт, присаживался рядом в свободное кресло. Высокий, крепкий, но не крупный. Скорее стройный и жилистый, примерно тридцати пяти лет и, определенно, маг. Их породу я узнаю всегда, даже не нужно смотреть какого цвета его глаза. Острый нос, высокие скулы, искривленные тонкие губы. Я сказала бы «типичный аристократ», хоть картину рисуй с него. Я закрыла глаза, пытаясь снова настроиться на нужный лад, а мои локти по-прежнему покоились на подлокотниках бархатных кресел. Я сложила кисти в замок и снова почувствовала легкое касание ткани дорогого костюма к своим обнаженным рукам. Я попыталась скрыть раздражение, постепенно успокоилась и погрузилась в грезы то поднимаясь, то падая, следую на мягких волнах классической музыки. Прошло не менее часа, прежде чем я… услышала:

— Не хотите, покинуть концерт?

Наглое заявление сначала заставило меня удивленно вскинуть бровь и уже по-новому посмотреть на своего соседа. Он слегка наклонился ко мне. От него приятно пахло парфюмом, а стильно уложенная темная челка безумно ему шла. Я оценивающе молча окинула его взглядом и только после этого встала. Концерт уже подходил к концу, и стоять в очереди не хотелось. Хоть уходить раньше времени было непринято, но иногда я тоже пренебрегала этим правилом. И, видимо, не одна.

Мужчина меня заинтересовал, а так как в Питере я не надолго, то мы больше не увидимся. Так почему бы не провести приятно время? Тем более именно после таких концертов на меня нападало душераздирающее настроение, от которого было сложно избавиться. И, пожалуй, этот мужчина поможет мне сегодня забыться.