Западня для ракетчика - Козлов Константин. Страница 10

— Не приходилось.

— Заодно и попробуешь. Кстати, там глубина какая?

— Метра четыре-пять, я в маске нырял, там еще черепков на дне полно…

— Ну поглядим.

— Пошли что ли, — буркнул начавший злиться Давыдов, — на месте и посмотрим.

— Вот-вот, — согласно кивнул Сомов, — а то переливаете из пустого в порожнее; хватит ссориться, горячие финские парни.

Сомов-младший молча направился в угол и взвалил на плечи баллоны от акваланга, Леня Осокин сделал героическое выражение лица и взвалил на спину оставшуюся поклажу. Выбравшись наружу, Анатолий направился было к стоящему рядом с музеем обшарпанному бортовому «УАЗику». Драндулет вполне мог экспонироваться в качестве личной колесницы Тутанхомона. Сомов потянул его за рукав:

— Нам, пардон, не сюда, — и потянул его в сторону берега.

Процессия растянулась гуськом — впереди усердно пыхтело молодое пополнение, а сзади степенно шествовали мэтры от археологии. Нагнав Леньку, капитан предложил:

— Давай что-нибудь понесу.

— Гостям не положено, да и близко уже, вот наш корабль.

У берега легкая зыбь качало нечто, классифицированное Анатолием как торпедный катер. По обоим бортам устрашающе торчали ребристые трубы торпедных аппаратов. На флагштоке, в пику националистическим устремлениям великой морской державы Украины, трепыхался малость вылинявший флаг ВМФ СССР. По крашеному шаровой краской борту тянулась традиционной ижицей надпись «Аллигатор». Сохраняя спокойствие, приличествующее вождю ирокезов, впервые вступившему в поселок бледнолицых, Анатолий по трапу поднялся на борт. На миниатюрной палубе все блестело, сверкало и переливалось, как на военном корабле. Похоже, традиции здесь чтили. Покосившись на флаг, Давыдов заученно вскинул руку к козырьку бейсболки. Сзади удовлетворенно хмыкнул Сомов-старший: шаришь в традициях, значит — наш человек.

Спутники Давыдова мгновенно превратились в слаженный экипаж. Не умолкавший до этого Петр превратился в молчуна, не проронив и слова он сосредоточенно занялся подъемом якоря. Виктор нырнул в трюм, через минуту застучал дизель, к штурвалу встал бывший морпех. Как решил Давыдов, он был на судне, то есть на корабле, за старшего. От нечего делать Анатолий занялся подробным изучением плавсредства. Катер был просто микроскопическим, но тем не менее в прошлом это был все-таки торпедный катер. Ближе к носу возвышалась миниатюрная рубка, в которой двоим уже было бы тесно. На корме было смонтировано оборудование для подводных работ, Осокины тут же занялись подготовкой аквалангов, а Анатолий, как ничего в этом не смыслящий, направился в трюм. В трюме перемещаться можно было только на «полусогнутых». Светила тусклая лампа, пахло горячим маслом и топливом. У приборной панели застыл на своем боевом посту курсант Сомов. По всему было видно, что он считал капитана сухопутной крысой, пригодной на корабле только к использованию в качестве балласта. Несмотря на преклонный возраст, согласно шильдика — дата выпуска 1943 год, состояние дизеля было идеальным. За грохотом двигателя общение с дизелистом в лице будущего подводного флотоводца было невозможным, да и особого стремления с его стороны к ведению задушевной беседы Анатолий не заметил и пошел в рубку. Такое отношение к нему аборигенов начало надоедать. В конце концов он к ним в компанию не напрашивался, сами пригласили. Да еще и непонятен правовой статус их «археологической экспедиции».

— Как впечатление от нашего «Крокодила»? — поинтересовался Игорь.

— Что это было, торпедный катер?

— Он самый, прошел полвойны. Если присмотреться, можно найти следы пробоин. На нем наши на конвои ходили. Потом списали и бросили ржаветь в Керченском порту. А мы нашли и реставрировали.

— Коллекционная вещь, — заметил Давыдов. — Вам его продать никто из коллекционеров не предлагал? Я слышал, теперь такие вещи пользуются спросом.

— Предлагали, есть тут один из новых, — Игорь стиснул зубы и переложил штурвал влево, — поднялся на рыбе и черной археологии.

— Какой археологии? — не понял Анатолий.

— Черной, — присоединился к разговору Петр, — роют в окрестностях все подряд от курганов до мусульманских могил восемнадцатого века. Что целого или ценного найдет из древностей — толкнет коллекционерам, а все остальное, что рядом лежит, для него хлам и мусор.

— А вы, стало быть, хорошие, — съязвил Давыдов.

— Мы хорошие, — не принял шутки «ассириец», — мы, между прочим, о каждой находке в Киевский универ депеши шлем. Отдачи правда мало, у них на это щас средств нема. Они сейчас занимаются обоснованием преемственности «гетьманом» Петлюрой культурного наследия Киевской Руси.

— Чего-о-о?!

— Того самого.

— Вы с симферопольцами связаться не пробовали?

— Пробовали, те вообще на голом подсосе сидят, за прошлый год ни одной экспедиции. Все работы свернуты. Так что у нас здесь археология, как подъем пиратских сокровищ в Карибском море или разгадка тайны острова Оук — дело сугубо частное и довольно прибыльное. Раньше люди работали, теперь все позакрывалось, колхозы и совхозы разорились, только «Массандра» работает на полную катушку, вот народ и подался кто в браконьеры, а кто в копатели.

Катер пошел навстречу волне, началась продольная качка. Справа проплыли белые корпуса дома отдыха, замелькали беленые домики из ракушечника под черепичной крышей.

Катер прошел траверс поселка Мысовое.

— Ну, теперь смотри, — Игорь кивнул в сторону берега, — ищи свою бухту.

Несколько минут Давыдов сосредоточенно изучал береговую линию, ничего знакомого ему не встречалось. Не помог даже бинокль. С воды берег казался абсолютным незнакомым. А Щелкино в бинокль вообще выглядело как какой-нибудь Сингапур. Время поиска затянулось. Мимо проплыл знакомый ориентир — метеостанция, показались антенны расположенной на высоте мыса Казантип радиолокационной роты. На лицах спутников Давыдов стал читать вполне заметное раздражение.

— Давай к берегу, — наконец созрел Анатолий.

— Да в этой бухте глубина — метр, тут же нет ни хрена.

— А я и не говорю, что это та бухта.

— Не понял, турист. Ты что, просто покататься захотел и местные байки послушать? — ассирийская борода археолога гневно затряслась.

— Про между прочим, дизель очень солидно кушает солярку, — заметил Игорь, — а солярку мне бесплатно никто не наливает.

— Я этот берег с моря вижу первый раз, — отрезал Давыдов, — давай к метео рули, оттуда я дорогу по суше знаю.

Ну ладно, философски пожал плечами моряк, мол, давайте хоть так искать. Он так круто заложил поворот к берегу, что Давыдову пришлось вцепиться в планшир. Из трюма выбрался удивленный Сомов-младший.

— Что тут у вас?

— Да вот товарищ Сусанин дорогу забыл. Думает, нам больше заняться нечем, кроме как организовывать ему морские прогулки!

Судя по выражению на курсантской физии, почетное звание балласта прилипло к Давыдову навечно. К берегу подошли в напряженном молчании, борт посудины с хрустом ткнулся в обросший ракушками причал. Приноровившись к качке, Анатолий достаточно сноровисто спрыгнул на нагретые доски.

— Пусть кто-нибудь идет со мной, если думаете, что я от вас сейчас сбегу.

— Я с тобой никуда не пойду, — стал кипятиться археолог. — Тоже мне, Жак Ив Кусто! Берег он не узнает! А сначала байки травил, что все окрестности тут обнырял. Человек-амфибия.

— Пойду я, — миролюбиво предложил Сомов. — Виктор, дуй к штурвалу.

Моряк откинул крышку рундука и достал оттуда сигнальную ракету.

— А вы нас отслеживайте.

Катер снова отвалил, а два капитана стали взбираться по склону в направлении метеостанции. Через несколько минут они поднялись на вершину холма. Море и окрестности были отлично видны, катер уменьшился до размеров мыльницы. Морпех помахал рукой, с борта в ответ помахал Осокин-младший. «Ассириец» все еще изволил гневаться.

Местность Анатолий узнал сразу, он уверенно зашагал по вьющейся среди валунов тропе, моряк едва успевал следом. Миновав заросли шиповника, они вышли к белеющим квадратам фундаментов.