Хозяйка магической лавки 3 (СИ) - Черчень Александра. Страница 6

— В течение недели я передам оригиналы в нужные инстанции. Перед лицом закона вы уже эмансипированы, мисс Норил, но любую деятельность по этому поводу советую предпринимать недели через две. Бюрократия, такая бюрократия.

— Да, я поняла, спасибо.

Еще раз неверяще посмотрев на свой экземпляр, я бережно убрала его в папочку, и спрятала в сумку. Конечно же, мне хотелось читать и перечитывать, наслаждаясь этим пока еще непривычным понятием «совершенно свободна и независима», но делать я это предпочитаю в более приятной компании. Дома, с нечистью и Лайной, например.

Вежливо попрощавшись, я поднялась, поправила шляпку и решительно вышла из кабинета, а после и из приемной нотариуса. По широкой лестнице я сбегала даже в некоторой спешке, как чуяла. Но уйти окончательно не успела.

— Адель, подожди! Адель. Ну, Адель же! — за спиной раздался торопливый перестук каблуков и голос тети.

— Деточка, действительно, подожди стариков, — подключился и бас дяди.

Я остановилась на лестничном пролете и на секунду прикрыла глаза, собираясь с силами перед, очевидно, сложным и неприятным разговором. В горле словно колючий шар застыл и медленно опускался вниз, царапая грудную клетку.

Почему-то я была уверена, что все сказанное родней меня расстроит.

— Да?

Я все же повернулась к ним с максимально нейтральным выражением лица.

В беспощадно-ярком солнечном свете, льющимся из огромного стрельчатого окна видно, что в густых волосах тети появились новые нити седины, окрашивая ей виски серебром практически полностью. А вокруг глаз дяди морщины, и возле рта образовались горестные складки.

Кто-то бы сказал, что мне надо их пожалеть. Но как же я? Меня никто не собирался жалеть, когда подсунули убитую лавку. И у Лилит я жалости как-то не обнаружила, наоборот, она вполне воодушевленно работала ножом.

— Поздравляем, Адель, — сказал дядя. — Независимость — важный шаг в жизни любого человека.

— Да-да, поздравляем, — вторила ему тетя.

Прекрасно-то как, а? Важный шаг! Что же вы все силы приложили, чтобы я его не сделала?

— У меня к тебе просьба, — нервно комкая ридикюль проговорила Ханна Молс. — Она не сложная, пойди нам навстречу, пожалуйста.

— Да? — даже это короткое слово царапнуло связки.

Говорить какими-то более распространенными предложениями мне мешал все тот же ком в горле, который словно застрял на полпути к грудине и сейчас колол с каждым вдохом.

— Помоги увидеться с дочкой! — торопливо заговорила тетя. — Мы не знаем где она, Адель! Не знаем, что с ней! Это изматывает и убивает!

— Я тоже не в курсе, где ее держат, тетя, — попыталась максимально мягко ответить я, понимая, что сейчас в женщине говорит паникующая мать, а не здравый смысл.

Но Ханна Молс словно не слышала меня. Она щагнула вперед, вцепилась в мою руку холодными пальцами и лихорадочно зашептала:

— А лучше повлияй на магистра и поговори о заключении Лилит. Можно же сменить это все на домашний арест?

— Повлиять⁈

— Да-да, мы знаем, что он за тобой ухаживает и поверь совсем не осуждаем, — в разговор наконец-то вступил дядя и даже помахал руками, видимо, чтобы продемонстрировать, насколько они легко к этому относятся.

— И потому вы сделали вывод, что я стану просить у него за Лилит?

— У тебя есть что ему предложить, а нам совершенно нечего, — развел руками дядя.

После острого разочарования во мне начала подниматься злость.

Я вырвала запястье из хватки тети и отчеканила:

— Лишь то, что вами движет горе, хоть немного вас оправдывает сейчас. Но в остальном ваша идея не просто бредова, она оскорбительна.

Как ни странно, меня словно не слышали. Тетя твердила как заведенная.

— Все будет в порядке. Мы проконтролируем ее, она никуда не сможет выйти. Адель, это же не честно, это жестоко по отношению к столь юной девушке! Ведь она просто ошиблась! Фатально ошиблась!

— Да?..

— Да, конечно, — горячо подхватила тетя. — Это все книга ее попутала! Сама Лилит очень хорошая девочка! Ты же ее знаешь!

— Вот именно. Я знаю. А вот вы — нет. Она никогда не была хорошей девочкой.

— Нет, ты что, такая малышка… помнишь, как она играла на пианино в своем розовеньком платьице? Такая милая, такая добрая.

Угу, а потом на этом пианино играла я. И «милая и добрая», якобы случайно опрокинула крышку и едва не прищемила мне пальцы.

— Помоги, племянница! — еще раз взмолился дядя.

— Как у вас вообще поворачивается язык о таком просить? — я развернулась, к лестнице и остановившись на первой ступени, горько усмехнулась и добавила: — Хотя да, это же не вы лежали, истекая кровью на алтаре.

— Но…

— Ханна, хватит. Видишь же, что она не хочет ничего делать для нас.

Я остановилась, и покачав головой, заметила:

— Вас я могу понять хоть как-то. Вы, в меру своего понимания о хорошем, желали мне этого. Но вот Лилит… я действительно НИЧЕГО не хочу делать, для человека, который практически меня убил. И вы не знаете, что она творила еще, не так ли? Слепо ее оправдываете.

— Лучше быть слепыми, чем жестокими! Ты ведь не поинтересовалась своим братом, не так ли?

— Натан?..

— Иди, иди, — с некоторым злорадством ответил дядя.

Ага, понятно. Мелкая месть и ничего не скажут.

Решив не допытываться, я максимально быстро покинула здание нотариальной конторы. Поймала первый попавшийся экипаж и назвав адрес, задумалась о том, что сказали родственнички.

Я действительно не наводила справок о брате, потому что несмотря на то, что он оказался под чарами… у меня не получилось простить и отпустить то, что случилось за последнее время. Я искренне считала, что он должен прийти сам. Потому что это не я бросила его на произвол судьбы. И не я помогала поехавшей крышей кузине в трепетном вопросе моего убийства.

Так что ему и приходить мириться, не так ли?

Глава 3.3

Всю дорогу до дома меня терзали эти мысли.

В конце концов, я и вовсе начала сожалеть, что не продолжила полемику. Хотелось развернуться, дойди до двухэтажного заведения и сказать, что состояние Натана — также полностью дело рук их дочери. И они последние, кто может меня в чем либо попрекать. Однако, конечно, не сделала этого. Тетя с дядей наверняка уже уехали. Из нас троих эта тема волновала больше всех меня, и они просто целенаправленно надавили на болевую точку.

От меня разве что не сыпались искры злости, и весь вечер я была на взводе. Даже нечисть, поняв, что у хозяйки плохое настроение, решили оставить на потом итоги голосования по выбору жениха. Я ходила из угла в угол и даже в один момент захотела написать Рею. От него можно было бы получить информацию быстро и… И не обращаясь к родственникам.

Но я осадила себя, решив, что глупо делать поспешные выводы. А завтра после академии своими усилиями узнаю, без привлечения других, о местонахождении брата.

С такими невеселыми мыслями я и заснула. И всю ночь мне снились странные сны, которые я бы назвала скорее кошмаром. В них Натан смотрел на меня печальным взглядом, и спрашивал, почему я о нем не забочусь, где-то раздавался торжествующий хохот Эвы, а Лилит занимала мое место в лавке и держала в руках Сарочку.

Неудивительно, что проснулась я невыспавшаяся и ещё более беспокойная, чем вчера.

— Как ты себя чувствуешь, Адель? — встревоженно спросил у меня Кот, магией пододвигая ко мне чашку с теплым отваром. Судя по запаху и цвету — с успокаивающим эффектом.

Сделав первый глоток, удостоверилась в своих мыслях — отчетливо ощущался вкус мелиссы, мяты и ягод карилы.

— Уже лучше, спасибо, Котик, — я одним махом допила содержимое чашки. — Потом поговорим, мне надо в академию.

Я в целом не соврала — после травяного сбора мне и вправду стало легче. Но это не отменяло того факта, что надо было убегать на учебу, хотя я бы предпочла отдохнуть. Или плотно поработать — чтобы не осталось ни сил, ни времени для раздумий.