Дахштайн - Макс Юлия. Страница 72

Оскалившиеся человеческие лица показались на стене возле номера, который сняли Фил с Элишкой. Они разевали рты, будто крича мне что-то, бились в стену, натягивая ее, словно младенцы кожу на материнском животе. Я давно понял, что лица в стенах – это души, которые Фер Люций особо выделял. Не пожирал их, а мучил, не даруя желанного забытья. Что, если Фил с Элишкой пополнят их ряды? Будут точно так же пытаться выбраться из стен?

Мне ведь все равно. Но так ли это? Должно быть все равно, но нет. Я поднялся и, пошатываясь, ушел вниз, за стойку регистрации. Хотелось умереть, боль и вина начали прорываться сквозь демонические заслоны нового «я».

И пяти минут не постояв за стойкой, рванул обратно по лестнице, потому что лифт был занят. Я понесся по ступенькам, но словно бежал на месте и, наконец, преодолев ее, снова выходил к проклятой стойке в холле. Намотал кругов пятьдесят, прежде чем выдохся и отступил. Она уже их убила. Рыжая действовала очень быстро.

Как птицу в воздухе кидало среди урагана, так мои эмоции швыряло то в одну, то в другую сторону. Я ходил взад-вперед возле ресепшена. Дергал себя за волосы. Останавливался и раскачивался на месте, до боли стискивая свои плечи.

Пока я ждал, когда Лилит спустится, прошел где-то час. Я выходил в гостиную, а затем на террасу и тер лицо снегом до онемения. Вернулся за стойку, где в кресле уже успел растянуться мистер Рот.

– Дэниэль. Ты справился? Лучшие друзья, как заноза в заднице. Поверь, я знаю, о чем говорю.

Его сочувствующая улыбка не выражала насмешки или подтекста, поэтому я уже открыл рот, чтобы сказать, что нет, не справился, как меня опередили.

– Естественно, он справился. Как и подобает демону на службе у Фера Люция.

Голос Лилит лучился гордостью, словно я был учеником, оправдавшим ее надежды. Сам на секунду поверил, что сделал это. Вильгельм удовлетворенно кивнул и, похлопав меня по плечу, вышел из-за стойки.

– Раз вы здесь, пойду прокачусь по ночному серпантину.

Мистер Рот, очевидно, давал нам возможность поговорить, а может, его не интересовали подробности того, что же я сделал с лучшим другом.

– Так метель же, – вяло заметил я.

Мне было холодно. Внутренности застыли, слипшись в ледяную глыбу. Я запихнул все переживания туда, ощущая лишь пустоту.

– Да, самое оно для охоты. Надену цепи на колеса, чтобы машину не повредить.

Когда он скрылся за створками лифта, я вопросительно посмотрел на рыжую. Лилит хищно улыбнулась и вполголоса проговорила:

– То, что происходит в отеле Дахштайн, здесь же и остается. Это будет нашей тайной.

– Понял.

Я хотел… Не знаю. Умереть и попасть в Ад? Нет. Исчезнуть или забыть? Да. Я хотел забыть.

– Завтра ты откроешь врата. Другого варианта нет. Поэтому пойди в номер десять и покончи с его жильцами. Поутру, после завтрака отправишься на настоящую охоту на склон.

Ничего не ответив, я ушел исполнять приказ. Поднимался по тайной лестнице, но вместо номера десять остановился перед седьмым. За скрытой дверью было тихо. Я прислушался. Ни биения сердец, ни всхлипов. Из щели под полом еле слышно тянуло ароматом свежей крови. Лилит не соврала. Она действительно убила их и убрала за собой. Я не стал заходить, иначе это к чертям снесло бы самообладание, а я малодушно боялся утратить его.

«Дэн! Помнишь, как мы клялись друг другу, что всегда будем дружить?»

Одни из последних слов Фила неоновой вывеской сверкали перед глазами, снова и снова слышался его голос. Я растер лицо, потом запястья и грудь. Пытался унять боль в теле, но на самом деле болела душа.

Стряхнув оцепенение, я вернул на лицо бесстрастное выражение и тихо приблизился к номеру десять. После того как их глаза стали моим десертом, я отволок тела в адскую прихожую, уложив в ниши. Фила и Элишки там не оказалось, но впереди в коридорах шахты слышались тяжелые шаги Фера Люция, который, похоже, забрал их себе. Хорошо, что мы разминулись, я бы не смог соврать Дьяволу о том, как прикончил лучшего друга.

Утром, традиционно накрыв завтрак, мистер Рот оставил меня за ресепшеном. Я часто ощущал на себе его задумчивый взгляд, но, честно, плевать, что он там обо мне думает. Я стал куском льда. Периодически мои пальцы дотрагивались до печати за ухом, которая и не думала пропадать. Тогда успокаивался и снова погружался в тупое созерцание. Я словно умер, и существование влачила лишь моя оболочка, а сам скрючился глубоко внутри.

Стоял и смотрел на гостиную и постояльцев. В громадных окнах ели царапали небо острыми верхушками. Все дома пахли по-разному. «Дахштайн» благоухал костром, солью и немного карамелью. Дом Фауста – пылью, бергамотом. А дом моей ба, где я вырос, – свежим бельем, тонкими духами и хвоей. Я помотал головой. Нет. Не нужно об этом думать.

Лилит вышла к стойке регистрации в неизменных лодочках, но так тихо, словно подкрадывалась на мягких лапах, а не на шпильках. Я заполнял бланки для новых постояльцев, зная, что рыжая любила идеальный порядок в документах. Делал это, скорее, машинально, желая занять время. Демоница какое-то время наблюдала за моей работой. Я думал, она посмотрит и вернется к своим старинным зеркалам, однако Лилит приблизилась и резко схватила меня за подбородок.

– Дэниэль! Ты правда ничего не чувствуешь или пытаешься меня обмануть?

Я скинул ее руки, сохранив на лице то же отсутствующее выражение, что приклеилось к нему за последние сутки. Самым презрительным тоном, на который был способен, ответил:

– Это что, забота? Я начинаю думать, что ты не такая уж и равнодушная, какой хочешь казаться. Осторожно, а то можно предположить, что эмоции испытываешь ты.

Она хотела ответить, но входные двери открылись, впуская холод и молодую семейную пару с чемоданами.

– Собирайся на склон.

Черта с два я уйду перед важной ночью. Скрестил руки на груди и ухмыльнулся, даже не думая двинуться с места. Впервые я ослушался прямого приказа. Поле зрения сузилось до ее силуэта, я приготовился к обороне.

– Нет. Останусь и помогу тебе принять гостей.

Лилит наступила острой шпилькой мне на ногу, при этом растягивая губы в милой улыбке, адресованной подошедшей паре. Боль сейчас была для меня очень кстати, поэтому я только тихо хмыкнул, бросая взгляд на ее профиль.

Часы ритмично отбивали секунды, сливаясь в унисон с бьющимися сердцами новых постояльцев отеля. Лилит что-то говорила гостям. Вверху, под самой крышей слышался вой ветра, который вновь разбушевался, гоняя тучи по небу, разрывая их и оставляя клочья на острых пиках гор.

– Подпиши эти бумаги.

На стойку шлепнулась увесистая папка. Новые жильцы ушли.

– Что это?

Я и не думал ее открывать.

На щеках Лилит появились два красных пятна, она, словно принуждая себя, откашлялась и выпалила на одном дыхании:

– Дарственная на отель «Дахштайн», выписанная на твое имя.

Я недоверчиво покачал головой, делая короткий выдох через нос, который вышел громким фырканьем.

– Зачем он мне?

– Если со мной что-то случится, обустроишься здесь, переделаешь под свой вкус.

Что за бред? Мне Дома Фауста хватило. Интересно, что мне отпишут в следующий раз? Адскую прихожую?

– Ну уж нет. Спасибо. Подари его Вильгельму, если хочешь. Врата откроются, и здесь, очевидно, появится прорва демонов.

Я поежился, представляя с десяток таких, как Лилит, под одной крышей.

– Вильгельм здесь не задержится. Про Дахштайн уже знает Орден. Поэтому врата нужны лишь для того, чтобы Фер Люций смог зайти домой.

– Почему тогда думаешь, что с тобой что-то случится?

Рыжая побарабанила пальцами по столешнице, потом по бумагам. Она замялась, поджимая губы. Хотела соврать, но подняла взгляд с бумаг, посмотрев открыто глаза в глаза.

– Чувствую. Во имя всего грешного, да подпиши уже.

За ее равнодушным тоном я расслышал просьбу. Лилит волновала судьба отеля. Надо же. Скривившись, будто делаю ей одолжение, я открыл папку и оставил подпись там, где она показала. «Дахштайн» и местность, в которой он стоит, – прекрасны. Я вдруг осознал, что хотел бы владеть подобным местом, правда, без входа в Ад и соляных шахт в его недрах.