Всё-всё-всё о Ёжике - Козлов Сергей Григорьевич. Страница 66

запел Поросёнок, улетая в небо.

Съешь,
Съешь,
Коль поймаешь!.. —

подхватил Чик, догоняя Поросёнка и усаживаясь ему на спину.

А Лев с привязанным к хвосту ведром заметался по песку, подпрыгивая, переворачиваясь в воздухе, как обычная кошка, которой мальчишки привязывают к хвосту пустую консервную банку.

Наконец, сорвав с хвоста ведёрко, Лев убежал, а Поросёнок с Чиком опустились на землю и запели.

Я — Поросёнок, и в ночи,
И среди бела дня
Нет Поросёнка в наши дни
Отважнее меня!
Находчивей меня!
И веселей меня! —

спел Поросёнок.

Отважней нету — не ищи,
В ночи, средь бела дня —
Лишь Поросёнок в наши дни
Отважнее меня! —

спел Воробей.

И они заплясали и запрыгали, запрыгали и заплясали, и прыгали до тех пор, пока совсем не выбились из сил и не плюхнулись в изнеможении.

— Подать сюда крокодила! — крикнул Поросёнок. — Без крокодила это ещё пол-Африки. Нам нужен крокодил!

Глава седьмая,

в которой появляется Крокодил

— Я здесь! — сказал Крокодил и разинул страшную пасть в двух метрах от Поросёнка. — Я здесь! Кто звал меня?

— Я! — взвизгнул Поросёнок, вскакивая, чтоб вовремя улизнуть.

— Мы! — отпрыгнул в сторону Чик.

— Давно я не пробовал поросятники, — сказал Крокодил и захохотал, перевернувшись вверх лапами. — Это же надо — сам поросёнок зовёт меня на обед! ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! Такого ещё не было!

И он снова лёг на брюхо и растопырил пасть.

— А нас только что «приглашал к обеду» Лев, — сказал Поросёнок.

— И мы славно отобедали! — вставил Чик.

— Кого же вы ели на первое?

— Льва по-африкански, — сказал Поросёнок.

— А на второе?

— Льва по-африкански, — сказал Чик.

— А на десерт?

— На десерт была кисточка, — сказал Хрюк.

— Это очень вкусно. Особенно — кисточка. Чья же это была кисточка?

— Льва, — сказал Воробей.

— У-у-у!.. — застонал Крокодил. — Не говорите мне о кисточке. Я, когда обедаю львом, всегда оставляю себе на десерт кисточку. Льва я обычно приглашаю к обеду так…

— Видишь, Хрюк, они все друг друга приглашают к обеду…

— Я лежу у самого берега, и только глаза мои торчат из воды; и зову: «Лев! Лев!» А лев идёт пить воду. И тогда я его — AM! — и закусываю кисточкой хвоста.

— Необыкновенно! — сказал Поросёнок. — А мы поступили иначе.

— Интересно!

— Я сидел вот здесь, а Лев пришёл во-о-н оттуда, — сказал Поросёнок. — И когда он подошёл поближе, я взлетел, вскочил ему на спину и ездил на нём до тех пор, пока он не свалился с ног от усталости. Тогда мы его съели и закусили кисточкой хвоста.

— На десерт! — сказал Чик.

— Интересно!.. А ты умеешь летать? — спросил Крокодил.

— Ещё бы! — крикнул Поросёнок.

Взлетел и, страшно жужжа ушами, сел на спину Крокодила.

— Ух! Ух! Ух! — задохнулся от ужаса Крокодил, заметался по песку туда, сюда, обратно и, под улюлюканье и свист Поросёнка, который только в последний момент успел соскочить с крокодильей спины, умчался к своей воде.

А Поросёнок с Чиком закувыркались, запрыгали, заплясали.

Я — Поросёнок-весельчак, —

пел Поросёнок, —

Сазанчиком в воде
Я кувыркаюсь так и сяк —
Не пропаду нигде!
И ты, мой Чик, мой Воробей,
Со мной не пропадёшь:
Среди ветвей, среди сетей —
Сазанчиком нырнёшь!

— Сазанчиком нырну! — подхватил Чик.

И нам не страшен львиный гнев,
И Крокодил — пустяк:
Усталый престарелый Лев
К весельчакам — добряк!
И престарелый Крокодил —
Полено у воды.
По Крокодилу я ходил —
И не было беды!
По Крокодилу ты ходил —
И не было беды! —

подтвердил Чик.

Глава восьмая,

в которой вспоминают об оставленном Цветке

По Крокодилу ты ходил —
И не было беды! —

спел Чик и вдруг погрустнел. — А почему ты думаешь, что они старые? — глядя на заходящее солнце, спросил Воробей.

— Кто?

— Лев с Крокодилом?

— А кисточка? Кисточка-то у Льва — старенькая, — сказал Поросёнок. — А у Крокодила — глаза коричневые.

— Ну и что?

— У молодого крокодила, говорил старый Хрюк, глаза должны быть светло-зелёные!

— А у молодого Льва?

— Молодая кисточка!

Хрюк с Воробьём не думали, о чём говорят. Они видели огромный африканский закат, и мысли их были далеко-далеко.

— Вот твоё ведёрко, Хрюк! Мы так и не собрали с тобой нектара…

Хрюк машинально прицепил к поясу ведёрко, и глядел, глядел, глядел, и о чём-то думал.

— Нигде нет ни одного цветка, похожего на наш, — сказал он.

— Нигде…

— И пчёл не слышно… Неужели мы с тобой будем ночевать в Африке, Чик?

— Но скоро… ночь.

— Вот за ночь мы и долетим до дома!

— А ты не боишься… в темноте?

— Я ничего не боюсь, Чик.

— С тобой я ничего не боюсь, Хрюк!

— Летим?

И Чик вспорхнул на спину Поросёнка, Поросёнок, хлопая ушами, взлетел. Быстро стемнело. Поэтому мы не видели, как Поросёнок с Чиком летели над морем, но мы слышали их песню:

Домой, домой
Из Африки,
Из Африки летим.
Уже на море синее
Одним глазком глядим.
Внизу волна качается —
Седая голова.
А море не кончается,
Как в песенке слова.
Домой, домой
Из Африки…

Поросёнок летел к родному дому так быстро, что только свистел ветер: «Фью-ю-ю!..»

Глава девятая,

в которой Поросёнок и Воробей возвращаются в своё утро, к своему солнышку, но не могут найти свою Пчелу, свой Цветок

Поросёнок летел к родному дому так быстро, что только свистел ветер. И когда поднялось солнышко, они уже были дома.

— Вот наш пригорок, Чик. Вот наше утро, наше солнышко, а где наш Цветок?

— Не вижу, Хрюк. Там стоит один, но он — чёрный, а наш был белый.

— А где наша Пчела?

— Сейчас полетит.

«У-у-у!» — загудели пчёлы.

Солнышко встало —
Хрю-хрю!
Утро настало —
Хрю-хрю! —
запел Поросёнок. —
Мордочку вскинем,
В воздухе синем
Плавают пчёлы —
Хрю-хрю!

— А где наша Пчела, Чик?

— Вот летит… Может, это наша… Пчела! Вы не будете так добры… А где наша Пчела?