Слабо не влюбиться? (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна. Страница 32

Ужас! До чего я сделалась сентиментальная!

Прошептав очередное «спасибо», я льну к Соколову и висну у него на шее. От тела парня исходит волнующий жар, а его руки ложатся мне на спину, чуть выше изгиба талии.

– Ну-у, малая, – с легким осуждением в голосе тянет он. – Ты чего раскисла?

– Не знаю, – шмыгаю носом. – Просто ты так сказал… Красиво.

Мы стоим, обнявшись, уже довольно долго, но мне все равно не хочется отрываться от Соколова. Чувствовать отзвуки его сердцебиения на своей груди невыразимо приятно. И вдыхать запах его кожи – тоже. Тёма весь такой твердый, сильный, но в то же время упоительно нежный. Необъяснимое сочетание мужественности и эмпатии, которое меня всегда так привлекало.

– Молодежь, ну вы где? – из кухни выходит папа. – Мы вас ждем-ждем, а вы все не идете.

– Здрасьте, дядь Паш, – Соколов отстраняется и, шагнув вперед, тянет отцу раскрытую ладонь.

– Здорово, орел, – усмехается тот, отвечая на рукопожатье. – Давненько тебя не видно было. Совсем взрослый стал.

– Ну так пора бы уже, – ухмыляется парень. – Годы-то идут.

– Ой, не смеши, – вздохнув, папа взмахивает рукой. – Какие ваши годы? Вся жизнь впереди! Это вот у нас старость уже не за горизонтом.

– Пап, брось! Ты у меня еще молодой! – восклицаю я. – И очень, между прочим, спортивный!

Я не лгу, отец правда выглядит прекрасно. И за здоровьем своим следит. Дважды в неделю ходит в бассейн, а летом ездит на работу на велосипеде. Так что старость в ближайшие годы ему точно не грозит.

– Это да. Спорт – это жизнь, – соглашается папа. – А вот сигареты – яд. Ты, Артём, как? Часом этим делом не балуешься?

– Ну что вы, дядь Паш, как можно? – Соколов врет как дышит.

– А вот это правильно! – отец одобрительно хлопает его по плечу. – Ну чего встал как неродной? Проходи давай! У нас стол от еды ломится!

Посиделки с родителями растягиваются аж на два часа. Ох, чего мы только не обсуждаем! И наше с Тёмой детство, и папины армейские байки, и экологию нашего района, и даже результаты последнего чемпионата мира по футболу.

Набив животы до отказа, мы с Соколовым наконец вылезаем из-за стола и прощаемся с моими словоохотливыми предками:

– Мам, пап, ну я пошла. Буду нескоро.

– Куда намылились? – любопытствует отец.

– Да так… На одну вечеринку, – пространно отвечает Соколов.

– Алкоголь будет? – папа подозрительно щурится.

– Слушайте, дядь Паш, я бы мог вам соврать, но не стану, – после небольшой паузы отзывается друг. – Алкоголь будет. Но мы с Васей подойдем к этому вопросу с умом, честно. Никаких злоупотреблений.

Отец сканирует Соколова испытующим взглядом, а затем выдыхает:

– Ладно. Но чтобы в двенадцать Вася была дома.

– Па-а-п! – возмущаюсь я. – Мне вообще-то уже восемнадцать!

– А мне вообще-то уже сорок два! И твоя мать до сих пор не разрешает мне возвращаться позже!

– Там в начале первого классный диджей выступать будет, – говорит Соколов. – Мы, собственно, только ради него туда и идем. Давайте я доставлю Васю домой ровно к двум, а, дядь Паш? День рождения все-таки.

– Артём, пойми, я…

– Если пойдете навстречу, гарантирую – никаких опозданий! – добивает парень. – Вася минута в минуту на пороге стоять будет.

Мужчины снова сцепляются взорами, и папа наконец сдается:

– Ладно, Соколов, твоя взяла! Но чтобы ровно в два как штык тут стояли! – а потом оборачивается к маме и добавляет. – Нет, Даш, видала, какой болтун? Без мыла в душу залезет! Весь в отца!

Глава 32

Вечеринка, на которую привел меня Тёма, проходит на территории бывшего кирпичного завода. По словам друга, хозяин сего предприятия разорился в начале нулевых, и с тех пор огромное помещение пустует. Периодически тут проводятся рейвы и прочие молодежные сходки, организаторы которых хотят сохранить происходящее в тайне от широкой общественности. Завод находится в отдалении от жилых массивов, поэтому жалобы на чересчур громкую музыку исключены.

Признаться честно, я впервые присутствую на мероприятии такого формата и масштаба. Одежда кислотных цветов, ярко разукрашенные лица, взрывы громкого смеха и страстные поцелуи по углам – я никогда не видела такого огромного скопления веселящейся молодежи в одном месте. Они не просто тусуются – они отрываются по полной! Самозабвенно трясут головами, кричат и откровенно наслаждаются происходящим.

– Ого! Вот это размах! – встаю на носочки, чтобы дотянуться до уха Соколова. – Прямо как сцена из американских фильмов про студенческие вечеринки!

– Ага, только тут еще круче, – подмигивает парень и, схватив меня за руку, утягивает в самую гущу беснующейся толпы.

Электронная музыка, пульсирующая в воздухе, проникает под кожу и глухими вибрациями сотрясает грудную клетку. Голова интуитивно покачивается в такт. Рот растягивается во взволнованной улыбке. И даже чужие локти, то и дело втыкающиеся мне в ребра, не способны испортить приподнятого настроения.

Спустя пару минут усилий мы с Темой наконец продираемся к бару. Накрыв грудью стойку, Соколов наклоняется к бармену и что-то ему говорит. Из-за шума я не разбираю слов, но, очевидно, друг заказал нам по коктейлю.

Я все еще с интересом озираюсь по сторонам, когда у меня в руках оказывается ярко-красный пластиковый стаканчик с оранжевым содержимым.

– Что это? – с любопытством кричу я.

– Пей! – отзывается Соколов и тут же жадно присасывается к своему стакану.

Коротко выдохнув, следую его примеру. На вкус коктейль действительно приятный – сладковатый, терпкий и совсем немного отдает алкоголем. Так что пить его – сплошное удовольствие.

Осушив стакан, Соколов комкает его в ладони и метким движением отправляет в близстоящую урну. Он выпил коктейль за считанные секунды, а я тем временем сделала лишь пару глотков!

– Вот это скорость! – посмеиваюсь я. – Часто тут бываешь?

Слова приходится прямо-таки вырывать из горла вместе с громким ором. Иначе друг меня просто не услышит.

– Не очень, – он отрицательно качает головой. – Только если крутые диджики приезжают.

– Сегодня будут крутые, да?

На самом деле понятие «крутой диджей» мне ни о чем не говорит. Для меня что крутой, что не крутой… Все на одно звучание, как говорится. Но я усиленно делаю вид, что хоть немного, да разбираюсь в электронной музыке. Ну, чтобы поддержать Тёмкин энтузиазм.

– Да, диджей Харм из Питера, – кивает Соколов. – Он разорвет танцпол, вот увидишь!

Многозначительно приподнимаю брови, дескать, вау, как клево, а потом снова делаю глоток. Прежде, чем пойти танцевать, надо покончить с этим коктейлем!

– Соколов! Бро! Здорово! – раздается где-то совсем рядом, и я, вздрогнув от неожиданности, чуть не роняю свой пластиковый стакан на пол.

Перед нами парень с широкой открытой улыбкой и татуировкой прямо на щеке. Допускаю, что это просто наклейка, но выглядит очень натурально.

– Женек! Какие люди в Голливуде! – Артём радушно жмет его руку. – Ты тут один? Или всех своих собрал?

– Маха где-то здесь была, а Кокос на танцполе отжигает. Остальные разъехались, – отвечает парень, а затем переводит внимательный взгляд непроглядно черных глаз на меня. – А это твоя новая подружка, да? С Ди окончательно разбежались?

Я удивленно вылупляю глаза и издаю нервный смешок. Не знаю, что смущает больше: то, что меня приняли за девушку Соколова, или то, что, судя по последней реплике Женька, у них с Дианой в отношениях не все так гладко. Ведь фраза «окончательно разбежались» подразумевает, что подобные попытки уже предпринимались.

– Нет, это моя подруга детства, Василиса, – надрывая голосовые связки, представляет меня Артём. – А это Жека, просто хороший парень.

– И почитатель таланта, – добавляет новый знакомый, стискивая мою ладонь.

– Какого таланта? – теряюсь я.

– Таланта вот этого чувака, – она тычет пальцем в Соколова. – Ты же знаешь, что твой друг восходящая звезда?

В глазах Жени блестит неподдельное восхищение, а Тёма лишь снисходительно улыбается.