Слабо не влюбиться? (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна. Страница 6

– А что будет, если кто-то и впрямь вызовет полицию? – спрашиваю я, любуясь тем, как солнце путается в золотистых прядях Артёма.

Волосы у него светлые, прямо-таки пшеничные и немного вьются. Вкупе с огромными голубыми глазами это придает ему сходство с ангелом. Ну или с мальчиком из рекламы зубной пасты, который сражает всех наповал своей ослепительной белозубой улыбкой.

Знаете, а оказывается, Соколов красивый. Даже очень. Раньше я об этом не задумывалась, но теперь вот отчетливо понимаю: на его озорные веснушки и трогательные ямочки, которые проступают на щеках во время улыбки, нельзя смотреть без восхищения. Он весь такой умилительно симпатичный, но в то же время острый на язык и возмутительно дерзкий. Будто дьявол в обличии херувима, выползший из-под земли, чтобы сбивать с истинного пути таких вот наивных дурочек, как я.

Не подумайте, Тёма не учит меня ничему плохому, просто в его присутствии я становлюсь какой-то другой Васей: более смелой, бесстрашной и безбашенной. Творю такое, на что никогда бы не решилась в одиночку. Соколов и его неуемная энергия – это как укол адреналина в задницу. С ним невозможно усидеть на месте – неумолимо тянет на приключения.

– Да брось, наверняка у ментов полно других, куда более важных дел, чем поимка «зайцев», – забавляется друг.

– Ну а если они все-таки найдут на нас время? – не унимаюсь я.

– Тогда будет как в той песне: «Ран, Вася, ран! Не оставь шанса мусорам!»* – подражая голосу исполнителя, издевается мальчишка.

– Ну, конечно, – закатываю глаза и толкаю его плечом. – У тебя все просто, Соколов.

– А зачем усложнять? Жизнь у нас одна. Надо прожить ее в кайф и на расслабоне, – он легонько щелкает меня по носу. – Не грузись, Васек, все будет тип-топ. Ты мне веришь?

– Ты же знаешь, что да, – улыбаюсь я.

Конечно, верю. Я за ним и в огонь, и в воду, и даже на троллейбус, вон, залезла. На самом деле мне ничего не страшно, лишь бы Тёмка был рядом.

– Музычки? – друг достает из рюкзака наушники и, распутав провода, протягивает мне один.

Вставляю его в ухо и строго говорю:

– Только давай в этот раз без матного русского рэпа? А то у меня до сих пор уши никак из трубочки не вывернутся.

– Ой, какая ты зануда, малая! У Линкин Парк вообще-то новый альбом вышел, – хитро подмигивает. – Будем тебя просвещать.

Сейчас все идеально: одни наушники на двоих, лето, утопающее в зелени, и юность, бурлящая в наших венах.

Мы Темой сидим на крыше троллейбуса, который неторопливо ползет по улицам перегруженного пробками города и весело болтаем ногами в такт музыке, которая звучит не только в ушах, но и в сердцах. Наши пыльные кеды периодически соприкасаются друг с другом, а на наших лицах цветут беззаботные счастливые улыбки.

И даже осуждающие взгляды прохожих, которые прилетают нам чуть ли не на каждой остановке общественного транспорта, не способны испортить по-настоящему радужного настроения.

Лето не просто на календаре – оно в наших душах.

*Артём напевает песню Nintendo «Ран, Вася, ран».

Глава 6. Лето 2014

– Вась, ну как? – Лера взволнованно обрамляет русыми прядями лицо, а затем, психанув, вновь заправляет их за уши. – Я красивая?

Подруга вертится у зеркала битый час, и этот вопрос из ее уст я слышу уже седьмой раз. Нет, это не преувеличение. Правда седьмой. Я считала.

– Да! Да! И еще тысячу раз да! – закатив глаза, падаю на кровать и раскидываю руки по сторонам. – Ты красивая! И все пацаны во дворе, увидев тебя, захлебнутся слюнями! Теперь мы можем наконец выйти из дома?

Поворачиваю голову и упираюсь в Грановскую измученным молящим взором. Вообще-то я люблю подругу, но в такие вот моменты она меня откровенно бесит. Наряжается так, будто мы не на лавочке с друзьями собираемся посидеть, а на приеме у английской королевы вальсировать. Платье какое-то странное напялила: спереди вроде короткое, а сзади шлейф. Нет, смотрится, конечно, красиво, но непрактично прямо-таки до ужаса! А если на это шлейф кто-нибудь наступит? Что тогда? Будет наша Лера, как павлин, чей шикарный хвост общипали.

Прыскаю в кулак, посмеиваясь над собственными мыслями, но вслух их, само собой, не произношу. Подруга и так перемерила не меньше двух десятков платьев, и, если я сдуру ляпну что-нибудь про ее шлейф, она распахнет шкаф и начнет процесс выбора наряда заново. А на это моего терпения однозначно не хватит. Оно и так вот-вот лопнет.

– Сейчас, Вась, – суетливо кивает Лера, приглаживая челку, которую секундой ранее увлеченно взбивала. – Только губы блеском мазну.

Испускаю томный вздох и притягиваю к себе усыпанные синяками и ссадинами колени. В отличие от Грановской, к собственной внешности я отношусь не то чтобы пофигистично… Скорее так – спокойно и без лишней драмы.

Мне нет смысла подчеркивать свои формы по одной единственной причине: акцентировать внимание попросту не на чем. Наряду с довольно милой мордашкой природа одарила меня полным отсутствием груди и костлявой задницей. Поэтому мой беспроигрышный вариант – это джинсовые шорты и оверсайз футболка. И симпатично, и удобно, и ситуации соответствует.

– Ну все, я готова, пошли, – наконец изрекает Лера, и я, подобно попрыгунчику, отскакиваю от кровати.

– Аллилуйя! Я думала, этот момент никогда не настанет! – направляюсь в коридор и торопливо просовываю ноги в кеды.

– Вась, ну ты же знаешь, там Даня Громов сегодня будет, – поясняет Грановская. – Я должна его покорить.

– Но он тебе даже не нравится! – восклицаю я, толкая входную дверь.

– Да, но он нравится Инге Захаровой, а я терпеть ее не могу!

Знаете, если б мы с Лерой не были лучшими подругами и не сидели бы за одной партой, я бы, наверное, ее ненавидела. Как и все остальные девчонки в школе.

Во-первых, Грановская красивая, и это, разумеется, вызывает зависть. Во-вторых, вопреки распространенному шаблону, она вовсе не глупа, а очень даже наоборот – учится на «отлично», участвует в олимпиадах по физике и занимает там призовые места. Ну и, в-третьих, Лерка – натуральная стерва. Добиваться парня только потому, что он нравится сопернице, – это прям в ее стиле. Подруга совершенно не стесняется играть грязно.

Но, как ни странно, в общении со мной Грановская вырубает свою стервозность и открывает лицо простой милой девчонки: рыдает над мелодрамами, пожирает пончики и до колик в животе смеется над моими шутками.

За последние два года мы с Леркой здорово сблизились, и сейчас я уже не представляю своей жизни без наших многочасовых телефонных разговоров, веселых прогулок с мороженым в руках и забавных нравоучений, которыми она любит меня грузить.

Когда я выхожу из подъезда, теплый летний ветер тут же подхватывает мои распущенные волосы и завлекает их в свой шальной танец. Дневная духота уже спала, и по воздуху расползается приятная предзакатная прохлада. На улице тепло, но уже не жарко, поэтому люди, пережидавшие высокоградусные обеденные часы под кондиционером, наконец выползают из каменных коробок и, блаженно щурясь на неярком солнце, вдыхают ароматы свежескошенной травы, одуванчиков и яблок.

– Малая, здорово! – заметив меня, радостно кричит Тёма. – Чего так долго-то?

Он стоит в окружении наших общих друзей и как обычно широко улыбается, демонстрируя неприлично белые зубы. В начале прошлого года Соколов как-то резко подался в рост и обогнал меня чуть ли не на две головы. Поэтому прозвище, которое он мне дал еще в детском саду, наконец обрело смысл: теперь, по сравнению с ним, я и впрямь мелочь.

– Да Лерка, как всегда, копается, – отзываюсь я, кивая в сторону подруги, которая медленно шествует следом за мной.

На ней шпильки высотой с девятиэтажку, поэтому сам факт того, что она может на них ходить, вызывает неподдельное восхищение. Я бы на ее месте просто ползла.

– Вау, Грановская, – присвистывает Артём, переводя взгляд на девчонку. – Ты у нас сегодня прямо звезда!

– Ой, хватит, Соколов, – Лерка смущенно отмахивается, но при этом ее губы растягиваются в довольной улыбке. – Ты это всем красивым девушкам говоришь!