Вояджер 3 (СИ) - Карачёв Алексей Александрович. Страница 21

А вот Евгения, наоборот, вид древней гекатомбы ввёл в состояние приближенное к паническому ужасу. Мой друг резко побледнел, развернулся и бросился обратно в коридор лаборатории, откуда вскоре послышались не совсем приятные звуки. Силовой кокон скафандра вещь умная, однако я всё же решил проверить, не придется ли работать спасателем. Всё было в порядке: на полу образовалась положенная «по протоколу» лужица, а Женька, скрючившись, тяжело дышал и отплёвывался.

— Живой? — поинтересовался я.

Евгений только рукой махнул, мол, нормально всё, отвали пока. Я и отвалил, пускай приходит в себя. Хотя мне было непонятна такая реакция друга, ведь уж чего-чего, а всяческой расчленёнки и кровищи мы навидаться успели. Ну да ладно, оклемается, сам скажет, а я пока решил вернуться к бассейну. Мне-то ничего не мешает там осмотреться.

Засохшие трупы лежали на своих местах, никакой тебе леденящей душу мистики с восстающими древними египетскими мумиями. А то я уже начал привыкать к подобным фортелям нашей не спешащей заканчиваться истории.

Ну что же, пока Ватсон собирается с силами, побуду марсианским Шерлоком Холмсом. И самая первая пришедшая мне в голову догадка гласила: никакой массовой резни здесь не произошло: следов крови на полу нет, а впитаться ей некуда, по-любому остались бы засохшие пятна на пластике. Могли ли они полностью исчезнуть за давностью лет? Вряд ли, вентиляция здесь если и работала, то только сразу после всех событий, света нет по той же причине — отсутствие электричества.

Эксперт-криминалист по преступлениям каменного века из меня так себе, но вроде как даже на древних тканях находят пятна крови. Я присел на корточки возле ближайшей мумии и постарался внимательно её осмотреть. Висевший на шее у мертвеца бейдж поведал мне имя несчастного: Марк Шрайбер, инженер.

Понятное дело, я его не знал, он моложе меня лет на двести, в пра-правнуки годится. Одежда вполне прилично сохранилась, у других есть и похуже. Явных следов крови не видно, откровенные раны или переломы отсутствуют, поза расслабленная, как будто уснул и не проснулся. Интересное дело. Я поднялся с корточек и подошёл к следующему телу. Результаты осмотра в точности совпали с предыдущим, кроме разве что неестественной позы. Нет, никаких вывернутых и сломанных конечностей, просто человека принесли и бросили, не заботясь о приличиях. И таких здесь большинство, кто-то сильно заморочился с перетаскиванием трупов, может, и этот неизвестный Марк Шрайбер.

Спускаться в бассейн и осматривать остальных я не стал: мне не сильно-то и хотелось оказаться посреди кучи скукоженных мумий. Да, они не встанут и не побегут за нарушителем их спокойствия, да, они мертвы уже несколько столетий, но всё же это зрелище не для живого человека, если только он не маньяк какой-нибудь. Я маньяком не был, как и следователем по особо важным делам, которому по статусу положено носом рыть места преступлений. И ещё это люди, не корфу и не мадрибцы — люди. Разница для меня была существенной.

Я вернулся к слишком подозрительному Марку. Но прежде чем начать «запускать руки» во многочисленные карманы комбинезона мёртвого инженера, вызвал Женьку. Тот в ответ послал меня подальше и вроде как сказал не мешать ему отходить от увиденного. Не мешать, так не мешать.

Липучки на карманах Шрайбера до сих пор открывались с характерным звуком, который в могильной тишине бассейна тут же превращался в зловещий хруст ломающихся костей. К моему великому сожалению и удивлению, мёртвый инженер в последний путь не взял собой ничего, вообще ничего. Все карманы оказались, как и сам Марк, подозрительно пусты. Я не удержался и всё же проверил ещё несколько трупов, результат тот же. Интересное дело вдвойне.

Люди всегда таскают с собой всяческую мелочёвку, даже не нужную по работе, просто безделушку или талисман. А тут прослеживается нечто сектантское. Вполне-вполне. Истории известны случаи массовых самоубийств среди последователей деструктивных культов. И что если здесь произошло нечто подобное? Тогда зачем оставлять предупреждающую надпись в зоне прибытия? Кто именно её сделал? Отступник? И он же заблокировал все двери?

Мои размышления прервал голос Женьки:

— Ты там ещё не свихнулся?

— Нет, с чего бы, — пояснил я. — Насмотрелся уже такого, да и ты вроде тоже.

— Вот не поверишь, со всякими гуманоидами легко, а тут прям поплохело.

— Почему же, верю, мне самому от этого не по себе.

— Я дальше не пойду, — заявил Женька.

— А как же осмотр реактора, солнечные батареи и поиск сохранившейся электроники?

— Элементарно, ты пойдёшь один и просто откроешь дверь в зону прибытия изнутри. Не думаю, что это займёт много времени.

— А если и там такие же массовые захоронения? Тогда как? Может, ты закроешь глаза, и я тебя проведу через бассейн?

— Не-не-не, мне до сих пор тошно как представлю… — Евгений недоговорил, в эфире послышался не самый приятный для человека звук избавления желудка от остатков содержимого.

Я вернулся в коридор лаборатории.

— Нормально, всё уже нормально, — Женька выпрямился, и не дожидаясь моего ответа побрёл к выходу. — Пойду прогуляюсь на «свежем воздухе», буду ждать тебя в зоне прибытия. Иди.

— Погоди, — остановил я друга. — Пистолет дай.

Евгений на мгновение задумался, затем достал из кармана требуемое мной оружие и произнёс:

— Не потеряй только.

— Уж постараюсь, и ты тоже. Мы там всё проверили, но мало ли что.

— На этот случай у меня имеется запасной вариант, — Евгений немного натужно улыбнулся и достал второй, точно такой же пистолет.

— Ну ты точно жучара!

— Какой есть, — Женька пожал плечами. — Всё, не потеряйся там и сам.

Я не стал ничего говорить или шутить, лишь проверил оружие и убрал его в «бездонный» карман скафандра. Затем попытался вспомнить, куда дел оттуда слиток мадрибского золота, взятый на «Жемчужине», но так и нашёл в голове ответа. Пьянки до добра не доводят! И во время приборки не видел, мистика какая-то. Ну да и ладно, дальше корабля оно никуда не денется, и вообще очень сомнительно, что оно мне когда-нибудь понадобится.

Женька уже подходил к выходу из лаборатории, когда я вернулся обратно в бассейн. Задерживаться здесь смысла особого не было: новых идей не появилось, а сыщик из меня не слишком походил на Шерлока Холмса, чтобы виртуозно подмечать еле заметные улики. Уж скорее я Лестрейд из Скотланд-Ярда.

Единственное новое, что пришло в голову, так это версия о существовании бассейна как такового. В планах то он был и нарисован, и запланирован, и даже выстроен, но наполнялся ли когда-нибудь водой? Иначе мне не объяснить странное соседство с лабораторией. Хм, а ведь её и саму нигде не обозначили, только как обычный проход! Ладно, спишем на сложности при строительстве колонии, так далеко от дома ничто и никогда не может идти по чёткому плану.

Выходов отсюда, помимо того, откуда мы пришли, было два, и оба вели на поверхность в жилые модули, обозначенные, как «Дом 1» и «Дом 2». Мне надо в первый, так как зона ожидания напрямую прилегала именно к нему. В отличие от строений на поверхности, помещение под марсианской поверхностью сделали в более привычном формате со всеми прямыми углами. Вытянутый параллелепипед начинался с выхода в лабораторию, а заканчивался широкими проёмами с ведущими наверх лестницами.

Видимо, проектировщики решили, что избыточно городить здесь ещё парочку микрошлюзов, когда у модулей есть собственные.

Пара десятков ступеней и я стою на небольшой площадке с запертой дверью, ведущей в «Дом 1». Знакомые операции по открытию: тут повернуть, там покрутить, это вытащить и… ничего, проход опять заблокирован изнутри. Хм. Даже дважды. Ну да ничего, есть ещё один. Я возвращаюсь к «бассейну», теперь именно так, в кавычках, и поднимаюсь к «Дому-2». Надо было идти сюда сразу: дверь в этот раз вообще открыта! Впервые на Марсе. А снизу так и не заметишь, пока не поднимешься. И кто её не запер? Марк?

Жилой модуль меня удивил и порадовал, в кои-то веки человечество изобрело нечто долговечное. И где-то я уже подобное видел. Хотя нет, на «Веясанриве» стены после аварийного отключения питания еле-еле тлели, а здесь светились настолько ярко, что скафандр выключил режим ночного видения. В наше время подобного точно не было: и на космических станциях, и на Земле использовались обычные светодиоды.