Обманутый муж (СИ) - Литвин Светла. Страница 32

Игорь ещё занят и не знает, что сотворил Боня, а я решаю щенка не закладывать и не расстраивать мужа. С мыслью что отвезу шубу в ателье и там что-то придумают, уношу вещь в шкаф. Возвращаюсь в спальню.

Игорь уже не говорит по телефону, да и я не сразу нахожу его. Он стоит у окна за шторой.

— Ты чего там? Разрешил свои важные дела? — спрашиваю я и двинувшись в его сторону напарываюсь на холодное:

— У них ты тоже справки спрашивала?

Даже не осознаю о чём речь, но тон голоса моего мужа заставляет меня остановиться и стоять на месте. Перед глазами спина Игоря за тонкой полупрозрачной тканью, что словно дымка загородила мне путь к нему.

Такая глупость.

По коже бегут мурашки от предчувствия чего-то дурного, ведь его голос сейчас как глыба льда... Никогда он так ещё не звучал для меня...

— Что? Ты о чём? — с дрожью в голосе спрашиваю я и до меня запоздало доходит смысл сказанных Игорем слов. — Справки? Какие ещё справки?

Муж молчит, я делаю шаг вперёд и касаюсь его плеча через полупрозрачную ткань шторы. Он вздрагивает и отпрянув разворачивается. Я хочу увидеть его глаза, но Игорь отвёл, опустил взгляд в пол.

— Посмотри... и уйди, — с трудом безжизненно произносит Игорь, почти сорвав злополучную штору, муж проносится мимо, бросив на край кровати свой телефон.

Как уйти? Что он говорит вообще такое?!

Я на ватных ногах подхожу к краю кровати и беру телефон мужа, даже не в силах предположить, за что он может со мной так разговаривать.

Я ничего такого предосудительного не делала. У меня в голове успевает мелькнуть наивная мысль, что это из-за моего общения с мужем Марии Артуровны.

— Глупость какая, — усмехаюсь я и нажимаю на кнопку разблокировки экрана.

Осознать, что произошло непросто, особенно когда организм сопротивляется это делать и всеми силами мешает сосредоточиться на случившемся. От шума закладывает уши, спина неприятно взмокает и тошнота, подступившая к горлу, не позволяет мне нажать на кнопку плей.

На экране в режиме стоп-кадра какой-то порноролик. Девушка в компании мужчин и я не понимаю, каким боком я имею к этому отношение. Пытаюсь понять, но сердце так колотится, что дурно и на грани обморока.

Дрожащим пальцем я нажимаю на кнопку, хочу увидеть лицо этой девушки. Перед глазами мелькают кадры, голые тела и хоть что-то становится понятно, когда на одном из моментов видно спину девушки.

На её пояснице такая же татуировка как у меня, но это чёрт возьми не я!

Скуля, я оседаю на пол и кладу телефон Игоря перед собой, держать его я не могу, ладони нужны мне, чтобы зажать голову, которая готова лопнуть от боли из-за непонимания.

— Это же не я... — шепчу себе с обидой под нос, слёзы капают на экран телефона.

Кажется, что сил нет, но я их отыскиваю в себе, досматриваю ролик до конца и даже перематываю на начало, которого не видела. Его посмотрел Игорь. Там нет моего лица! Нет! Эта девушка очень похожа на меня телом, татуировкой, но это не я!

И я спешу рассказать об этом мужу, глупо и наивно отметая тот поганый факт, что он поверил в этот пиздец.

— Это не я, — говорю Игорю, найдя его в гардеробной, пекущего мои вещи.

— Это ты.

Он говорит это без запинки, без каких-либо эмоций. Ровно, холодно, как приговор.

— С чего ты взял? Из-за татуировки?! Такие делают сотни туристов и это не частный эскиз! Игорь! — я пытаюсь схватить мужа за плечо и развернуть к себе, но он уворачивается, успеваю лишь кончиками пальцев его задеть, ощутить тепло. — Это не я! Там даже лица не видно!

— Там видно достаточно. Не надо пытаться, — Игорь качает головой, всё так же стоя спиной ко мне.

Неприступной, каменной стеной, через которую мне биться бесполезно. Я это понимаю даже к своему ещё не добравшемуся до меня в полной мере ужасу. Но сдаться так просто...

— Игорь, да это же не я, давай успокоимся и ещё раз посмотрим, — предлагаю я, протягивая чёртов телефон, а сама сжимаюсь вся от невозможности прикоснуться к мужу.

Игорь хватает телефон и со всей силой швыряет об пол. Небольшое пространство гардеробной осыпается осколками деталей.

— Покинь мою квартиру. Прямо сейчас уйди, вещи я отправлю.

Как же бьют его слова, кожу опаляют ледяным холодом и я не могу, не могу больше этого выносить. Горько рыдая, я бросаюсь в прихожую, потом мечусь в поисках сапог. Они в спальне, я возвращаюсь туда, впопыхах обуваюсь. Хочу скорей уйти отсюда, сбежать, покинуть место где меня так обидел дорогой сердцу человек.

А в висках вместе с пульсом бьётся вопрос: Как он мог? Как он мог в это поверить?

Накидываю на плечи шубу, и обслюнявленный рукав касается кожи на запястье. Эта прохлада отрезвляет немного, я вспоминаю о щенке.

— Боня, Бонечка, иди сюда мой мальчик, — сквозь слёзы зову собаку, схватив разом всю его амуницию.

Боня появляется в прихожей с радостной улыбающейся мордахой. Он и понятия не имеет, что случилось и что сейчас происходит, видит в моих руках шлейку с поводком и думает, что это очередная прогулка.

— Собаку не трогай, — осекает меня голос Игоря.

Я поворачиваюсь в его сторону. Лицо словно каменное, взгляд в пол, да он даже до конца не вышел из гардеробной. И, наверное, не позови я Боню, Игорь бы так и просидел там до моего ухода.

— Что? Это моя собака, ты сам мне его подарил! — возмущаюсь я, вместе с удивлением, что способна на это.

— Боня, ко мне, — Игорь даже не удостаивает меня диалога, просто заводит весёлого щенка в гардеробную и закрывается там.

Я стою в прихожей минуту, пытаясь сообразить, что делать мне. Что делать?! А потом словно провал в памяти и вот я уже сижу в своей машине за рулём, сорван голос и саднит в горле от крика, болят руки, потому что лупила по рулю.

Снова поток слёз обжигает мои щёки. Я не знаю, куда деть гудящие руки, меня словно ломает. Я тереблю рукава шубы и палец мой сам попадает в дырку, что осталась мне от Бони на память.

Взгляд случайно цепляется за время. Я просидела в заведённой машине три часа, ковыряя порванный рукав шубы.

Утерев лицо от слёз, я осторожно трогаюсь с места без малейшего понятия, куда мне ехать сейчас. Я как сирота и уже заранее знаю, что места мне нигде не будет больше. Никогда. Оно осталось там, за спиной, вместе с ключами, которые я выложила из сумки на тумбу.

Два года спустя

— Повторите, пожжжалуйста, — улыбаюсь бармену клуба и кладу карточку на стойку.

Молодой человек тут же принимается наполнять для меня стакан, а я смотрю с нетерпением. Почему-то именно сегодня алкоголь меня плохо берёт. В другие дни как-то проще напиться и забыться, а сегодня тот день, когда моя жизнь разбилась. Годовщина. Уже и не верится, что вторая.

В ушах бьют биты, толпа гостей клуба уже спешит танцами проводить ещё не ушедший год, а я просто здесь напиваюсь. При всём моём желании скрыться ото всех, я провожу время именно в клубах. Лишь здесь я, кажется, незаметна, и никто не станет читать мне нотаций.

— Хорошего вечера, — бармен выставляет мне стакан с крепким алкоголем, проводит оплату и возвращает карту.

— Спасибо, мииилый, — тяну улыбку и с горькой усмешкой залпом выпиваю обжигающую жидкость.

Она противно скатывается по горлу и бухается в желудок, вызывая неприятные ощущения.

Не работает...

Я смотрю в опустевший стакан и возвращаю его на стойку. Мне становится совсем нехорошо, организм против такого ухода от реальности. Сквозь толпу я продираюсь к дамской комнате, хочу умыть лицо.

Возле длинной столешницы утыканной раковинами, две девчонки что-то глотают и смеются. Я примерно догадываюсь что это и раньше я в эту сторону не смотрела, но алкоголь уже не помогает. Напиваясь, я уже чаще сплю так же плохо, как в редкие ночи своей трезвости.

— Девчонки, а... вы это... — я мнусь со словами, и две подружки начинают надо мной смеяться.