Штильскин (ЛП) - Бакли Эндрю. Страница 47

— Ладно, ладно, я в порядке, — произнёс Роберт без капельки уверенности в голосе.

— Запомните, — сказал Арфанд. — Думать о хорошем!

— И как мне это делать? — спросил Роберт.

— Просто думайте, и держитесь.

— Просто думать и…

— Сссскрррряяяяяк!!! — заверещал ревун и с потрясающей скоростью взмыл в небо. Как во время фейерверка. Единственное, что оказалось громче вопля ревуна, это крик Роберта Даркли.

Солнце закатывалось за гору, продемонстрировав переворот и прыжок, прежде чем начать скрываться за горизонтом. Было слышно, как по пустынным руинам Изумрудного города скользит магия.

Окаменевшая туша людоеда зашевелилась и сдвинулась в сторону усилиями зверолюда с телом человека и головой носорога.

Румпельштильскин почти час прыгал через двери, пока не оказался достаточно близко, чтобы остаток пути пройти пешком. По дороге он обзавёлся тремя подручными, чьи услуги получил в обмен на желания. Чуя идущее по пятам Агентство, он решил, что ему нужна кое-какая защита. Зверолюда носорога звали Бларфандер, пару ему составлял его лучший друг Щелкун, который не так сильно был похож на зверолюда, имея человеческое тело, ноги и руки толщиной с дерево, но обладая мозгами хомяка. Подобные зверолюды попадались чрезвычайно редко, да и за зверолюдей-то не воспринимались, их просто считали заторможенными. Третьим подручным, о выборе которого Румпельштильскин уже успел пожалеть, был зверолюд, который выше талии был человеком, а ниже — страусом. Его звали Йен и он постоянно куда-то спешил.

— Так, зачем всё это? — угрожающе прорычал Бларфандер, поскольку не рычать он не умел.

— Не твоё дело! — ответил Румпельштильскин.

— Быааа… — начал Щелкун, но быстро забыл, что хотел сказать.

— Прости Щелкуна, — сказал Бларфандер. — У него проблемы с концентрацией мыслей.

— Шевелитесь, болваны! — воскликнул Йен, который перепрыгнул через кучу щебня и скакал вперёд с грацией восторженной газели.

— Так, что в мешке? — спросил Бларфандер.

— Не твоё дело, — бросил дворф.

— Роуууу, — протянул Щелкун.

— Именно, Щелкун, пахнет странно, не так ли? — сказал Бларфандер и фыркнул.

— Там мёртвая ведьма. Доволен? — сказал дворф и обогнал здоровяков.

Вся компания остановилась посреди разрушенного города, в том же самом месте, где днём ранее появлялся Роберт. Йен убежал вперёд минимум на милю, и Румпельштильскин был рад его отпустить.

— Так, вы, двое, осмотритесь.

— Куда смотреть? — спросил Бларфандер.

— Агентов высматривайте.

— Ты ничего не говорил про агентов. Агенты опасные!

— Налллг, — согласился Щелкун, который беспечно ломал камни лбом.

— Громилы, вроде вас, боятся агентов? — с притворным удивлением поинтересовался Румпельштильскин.

— Ну, нет, не боимся, а, знаешь, ну, опасаемся. Я как-то встречал директора Агентства. Вот он страшный. С таким шутить не будешь.

— Сильно сомневаюсь, что кто-то из них здесь появится, но вы, двое…

— Трое! — выкрикнул Йен, вбежав на гору мусора. — Чем теперь займёмся?

— Как я и сказал, вы, трое, охраняйте двор по краям.

— Почему по краям? Ты же не собираешься заняться чем-то мерзким с мёртвой ведьмой? — спросил Бларфандер.

— Мёртвая ведьма? У кого тут мёртвая ведьма? — выкрикнул Йен.

— Там, в мешке у него мёртвая ведьма, он сам сказал.

Румпельштильскин потёр виски. Он вспомнил, что когда-то подручные были гораздо проще. Они выполняли приказы без лишних слов. Теперь же они хотели всё знать.

Дворф подошёл к руинам чего-то, похожего на склад, попробовал открыть дверь, но та упорно отказывалась сдвинуться хотя бы на дюйм.

— Э, башка носорожья, иди сюда, — сказал Румпельштильскин. Когда никакого движения не последовало, дворф обернулся и увидел Бларфандера, стоящего, скрестив руки на груди.

— Мне не нравится это уничижительное обращение, — с обидой в голосе произнёс Бларфандер.

— Но у тебя же голова носорога.

— Может, и носорога, а тело у меня человеческое. Ты об этом не думал?

— Ну…

— Вообще-то, это оскорбительно. Ты же не сказал: «э, человеческое тело, иди сюда».

— Я ничего такого не имел в виду.

— Все люди — расисты по отношению к зверолюдам.

— Да я сам не человек. Я — дворф!

— Не такое уж и меньшинство, да?

— Чего?

— Ну, дворфов тысячи, а зверолюдей всего несколько сотен.

— Слушай, я немного тороплюсь, — сказал дворф. — Как я могу всё исправить?

— Можешь начать с извинений.

— Прошу прощения, что назвал тебя носорожьей башкой. Теперь, иди сюда и открой эту дверь.

— От тебя не убудет, если ты скажешь «пожалуйста».

От раздражения Румпельштильскин начал подпрыгивать.

— Пожалуйста, иди сюда и открой эту чёртову дверь!

— Ладно, ладно, не надо орать.

Бларфандер поднял дверь, словно та ничего не весила, и запустил её вдаль, будто фрисби. За дверью оказалось несколько холщёвых мешков, которые дворф вытащил на центр двора.

— А теперь возвращайся… — начал дворф, но заметил, что Бларфандер вопросительно изогнул бровь, что было довольно не просто для того, у кого голова носорога. — В смысле, пожалуйста, вернись к наблюдению.

— С радостью, — сказал Бларфандер и вернулся на пост.

Йен бегал кругами по двору, а Щелкун стоял на дальнем краю двора, используя только один процент своего мозга. Бларфандер занял место на противоположном краю и принял грозный вид.

Румпельштильскин ощутил, как дрожь восхищения пробежала по позвоночнику, а в голове защекотало. Ну, вот. То, что он начал давным-давно, сегодня будет закончено. Чёртова кровь Белого Кролика перестанет что-либо значить, а перед ним откроется целый мир, который можно будет терроризировать, не боясь быть схваченным Агентством. Когда все ограничения с дверей будут сняты, они будут слишком заняты, разбираясь с сотнями людей, выпавшими через двери, и забудут о малыше Румпельштильскине.

С маниакальной ухмылкой на лице он принялся доставать из мешков ингредиенты, необходимые для заклинания.

Роберт никак не мог понять, то ли всему виной теплокровная природа осёдланного им существа, то ли он сам обмочился. По его мнению, могло быть и так и эдак. Он был очень близок к тому, чтобы вырубиться, когда внезапно взлетевший ревун унёс его за облака и поднял так высоко над землёй, что закружилась голова. Он не был до конца уверен, но ему показалось, что голос в голове хохотал от восторга, и этот простой факт убедил Роберта, что голос не являлся частью его самого.

Он от всего сердца пожелал, чтобы существо перестало взлетать и опустилось на разумную высоту. Так и произошло. После чего, всё пошло гораздо проще. Требовалось несложное мысленное усилие, чтобы сказать ревуну, что делать, куда лететь и даже, как лететь. Время от времени ревун издавал своё «скррррряяяяяк» или «скряяяякакакак», но даже это перестало донимать Роберта и он просто наслаждался полётом. Два дня назад он был бухгалтером, работавшим в офисе, имел комфортные односторонние отношения с милой девушкой, у него была квартира и домохозяйка; каждые вторые выходные он навещал приёмную мать. Ему было скучно. Сейчас же он летел над миром Этосторонья, сидя на спине ревуна, преследуя злобного исполняющего желания дворфа, который угрожал исказить реальность. Компанию ему составлял прекрасный оборотень. На него напали разбойники и русалки. Он повстречал гигантского Белого Кролика и волшебника. Он прыгал между реальностями так, словно занимался этим каждый день. Его ранили и вылечили, закапывали живьём и едва не сожгли дотла. У него был кот, но недолго. И, что важнее всего, он знал — это его дом. Здесь он родился. И вне зависимости от исхода, он был решительно настроен здесь остаться.

— Это только, если все мы останемся в живых, — сказал голос в голове.

— В смысле? — выкрикнул Роберт, борясь с ревущим ветром.

— Не надо орать, я у тебя в голове.