Жена тёмного князя 2 (СИ) - Цветкова Алёна. Страница 7

- Ася, - Мишка взглянул на солнце, которое катилось к горизонту, - спасибо вам с Борисом за то, то приютили меня. Я давно не чувствовала себя так по-домашнему. - Он вздохнул и добавил, - у меня так давно не было дома, что я почти забыл каково это...

- Да, ладно, - улыбнулась я. - Ты можешь остаться и не уходить... Я тебе это уже сто раз говорила. И Борис не будет против. Я точно знаю. Ему нравится заниматься с тобой магией.

Мишка мотнул кудлатой головой... Он сидел на покрывале, которое мы расстелили на берегу реки, подтянув острые коленки и сложив на них руки. Одежда Бориса, которую Мишка носил вместо своих лохмотьев, была ему немного коротковата и очень широка. Ветер сегодня дул довольно сильно, и рубаха билась на ветру, как парус. И казалось, что Мишка это лодка без руля, которая плывет по реке куда несет ее ветер.

- Мне надо вернуться. Я должен...

- Кому? - улыбнулась я.

- Своим, - Мишка сжал губы. И взглянул на меня серьезно. - Я должен научиться снимать этот проклятый поводок, чтобы освободить некромантов. Понимаешь?

Я кивнула. И спросила:

- Чтобы они не умирали? Как тот, отец твоего друга?

- И не только. Скажи, ты разве не заметила, как изменился Борис, когда избавился от поводка?

Я на мгновение задумалась, перебирая в голове события. И соврала:

- Нет... Он такой же, каким был раньше...

За исключением того, что стал темным мнишкой. Но Борис так старательно сберегал свою тайну, что я не стала ее раскрывать. Хотя любому дураку, который прожил с нами две недели стало бы ясно, что Борис прячется от солнца не только потому, что ему нравится ночной образ жизни. Мишка дураком не был, однако тоже делал вид, что ничего не понимает.

Мишка вздохнул.

- Те книги, которые Васька нашел в крепости. Это не простые книги. Их написал темнейший князь Дмитрий...

- Это тот самый, который придумал ваше упражнение? - улыбнулась я. Мишка кивнул. - И что же там такого особенного?

Мишка скупо улыбнулся уголком губ, взглянул вдаль, как будто бы хотел увидеть там что-то особенное.

- Он был братом светлейшего. И он был как я... без поводка.

- Ничего себе, - ахнула я. - И как же так вышло, что он стал темнейшим?

Мишка вздохнул.

- Я не знаю. Я смог прочитать только одну страницу. У меня пока не хватает сил открыть вторую. Но я очень хочу, чтобы Борис смог... понимаешь, если все, что я там увидел, правда, то светлые мнишки нам врут.

Домой мы возвращались уже под вечер, когда от реки потянуло холодом и сыростью. Уставшее летнее солнце клонилось к закату. Ветер шептался с кустами в потемневших нарядах о чем-то непристойном, и деревья, макушки которых отливали красноватым светом начинавшейся вечерней зари, смущенно шелестели листьями будучи невольными слушателями их разговора.

Мы с Мишкой топали по тропинке загруженные под завязку. Впрочем как всегда. Каждый выход «в свет» мы использовали для сбора чего-нибудь полезного. И сегодня тащили огромные тюки рогоза, из которого я хотела сплести циновки. Земляной пол в доме меня уже просто бесил. Из-за того, что в доме приходилось ходить в обуви, причем в той же, то и на улице, граница между домом и двором размывалась. И это мне не нравилось.

Мишка шел чуть впереди и по праву сильного волок на себе весь наш скарб и две охапки рогоза, перекинув веревку, связывающую их, через шею. Тюки были не тяжелые, но очень объемные и неудобные. Я пыхтела сзади. Веревка резала шею, дурацкий камыш цеплялся за кусты, желая послушать скабрезные шуточки ветра, и мне приходилось силой выдирать его из цепких веток. Обычно я не геройствовала, вязала тюки значительно меньшего размера и носила их по одному, но сегодня почему-то решила, что не должна уступать Мишке. Хотя было очевидно, что этот тощий бугаище меня сделает одной левой. И сейчас я тихо материлась на себя, на Мишку, на рогоз, на кусты и даже на земляной пол в моем доме.

- Тише, - Мишка внезапно остановился посреди тропинки и замер без движения. Я воспользовалась паузой и скинула с себя ненавистный рогоз, и застонала, растирая шею. - Тише, - повторил Мишка, - слышишь?

Он хмурил брови и смотрел по сторонам, как будто бы пытался определить с какой стороны идет звук. Я прислушалась... Но сердце в моей груди колотилось так сильно, а легкие с таким шумом вдыхали в себя воздух, что я больше ничего не слышала, как ни старалась.

- Что там? - шепотом спросила я.

- Не знаю, - так же тихо отозвался Мишка. - Вроде бы кто-то пищит..

- Пищит?! - ахнула я, чувствуя, как от мокрой от пота спине пробежали мурашки с очень холодными лапками. Меня сразу стало знобить. Захотелось оказаться дома, спрятаться в темноте и прижаться к Борису, надеясь, что неведомая тварь не найдет меня до заката.

- Ага, - кивнул Мишка. Осторожно присел и, оставив на земле тюки рогоза и весь наш скарб, встал снова. - Там, мотнул он головой вправо и осторожно, крадучись сделал шаг в ту сторону.

- Ты куда? - зашипела я. Вдруг это кто-то опасный? А он вместо того, чтобы бежать прятаться, лезет на рожон! Сейчас как выскочит кто-нибудь из кустов, и как сожрет на нас на ужин!

- Посмотрю, - выдохнул Мишка и улыбнулся, как будто бы страх, который он легко прочитал на моем лице, был чем-то смешным. И не дожидаясь ответа, бесшумно скользнул в кусты. При этом, занятые интимным шепотом с ветром, они будто бы ничего не заметили. Даже ни одна ветка не шелохнулась.

Я застыла на месте придавленная страхом. Чутко прислушивалась к звукам и вертела головой из стороны в сторону, стараясь не пропустить ни малейшего постороннего звука. Думаю, если бы сейчас где-то хрустнула ветка или раздался бы крик, я с визгом умчалась бы прочь. Но все еще было тихо. Почти... Мне вдруг стало казаться, что я тоже слышу писк там, куда ушел Мишка. Звук становился все громче и громче, как будто бы этот неведомый кто-то приближался. Как будто бы некто сожрал Мишку и теперь шел за мной...

Не знаю, почему я не умчалась домой, в безопасную темноту моего дома, под защиту спящего беспробудным сном темного мнишки... Наверное, потому, что в глубине души понимала, если на мальчишку на самом деле кто-то напал, то спрятаться у меня все равно не получится. А Борис, очнувшись с последними лучами солнца, найдет от меня только рожки да ножки...

Когда стена кустов дрогнула, беззвучно выпуская из своих цепких объятий Мишку, я с облегчением выдохнула. Живой! И даже что-то притащил с собой. Он был без рубашки, она сейчас выполняла роль мешка, в котором кто-то шевелился и пищал.

- Смотри, - Мишка довольно улыбнулся, - кого я нашел.

Он подошел ко мне и распахнул мешок. На дне копошились с десяток пушистых комочков... Рыжий, с черными подпалинами пух, крошечные круглые глазки и маленькие, слегка загнутые вниз клювики... Только они и отличали этих крошек от привычным мне цыплят.

- Это дикие куры, - пояснил Мишка. - Их мамку задрали прямо на гнезде. А эти видать разбежались, поэтому их и не тронули. Если их вырастить, что довольно несложно, то у вас будут яйца...

- Какие они милые! - перспектива получить яйца мгновенно все изменила. Я тут же влюбилась в этих маленьких курочек... И протянула рук, чтобы погладить.

- Осторожно! - предостерег меня Мишка. Я невольно одернула руку, - укусят. Они голодные. Пока их собрал все руки исклевали.

И только тут я заметила, что Мишкины ладони покрыты маленькими кровоподтеками, а кое-где даже содрана кожа и выступила кровь.

- Это они тебя так?! - ахнула я. - Они что плотоядные?!

- Так цыплята же, - улыбнулся Мишка. - Надо отнести их домой, устроить гнездо и накормить рыбными потрохами. Пойдем, - кивнул он мне и добавил, - оставь тюки, я потом сам их донесу.

Временное гнездо мы устроили из логова псица. Он обиженно скулил, когда мы его оттуда вытащили, но, увидев новых жильцов, предпочел ретироваться и не связываться. Правый и Левая, которые давно сбежали от нас с Мишков, устав торчать у воды, услышали шум и примчались из кустов. Шевелящийся мешок, который мы подвесили на куст рядом с домиком псица, привлек их внимание. Они с любопытством тянули шеи и разглядывали малышей ровно до тех пор, пока один особенно голодный цыпленок не подпрыгнул и не вцепился мертвой хваткой в клюв Правому, повиснув на нем, как елочная игрушка.