Хранитель Ардена - Анри Софи. Страница 11
Тристан упрямо покачал головой, сильнее сжимая ее руку.
– Анна, что ты такое говоришь?
По ее щекам покатились слезы, и она судорожно всхлипнула.
Тристан придвинулся ближе и прижался губами к ее щеке, стирая соленую влагу.
– Анна, крепись, ты обязательно пойдешь на поправку, вот увидишь.
Она покачала головой. Ее кожа была холодной и липкой от пота, но Тристан продолжал покрывать ее щеки и лоб нежными поцелуями, пытаясь насытиться приятным теплом, которое покидало ее тело с каждой секундой.
– Ты обещаешь мне, Тристан? – спросила Анна еще тише.
Он немного отстранился и обхватил ее лицо ладонями.
– Анна, пожалуйста, не надо.
– Обещай…
Тристан с трудом проглотил слезы и тихо ответил:
– Обещаю.
– Помнишь ту ночь в саду перед свадьбой?
– Помню. – У Тристана даже не хватало сил строить длинные предложения, а горло жгло от подступивших слез.
– Я просила тебя не прятать от людей красоту своей души… Обещай мне, что найдешь в себе силы справиться. Ты сможешь, ты сильный.
Тристан покачал головой, прикусив щеку. Ни черта он не сильный. Он готов был сейчас разрыдаться как малое дитя.
– Умоляю, обещай!
Еще больше слез покатилось из ее глаз.
– Хорошо, обещаю.
Анна с облегчением вздохнула и прикрыла глаза. На короткий миг Тристану показалось, что ей стало лучше, но потом она приподняла трясущуюся как при лихорадке руку, и он понял, что это была лишь его иллюзия. Она потянула за цепочку на шее и выудила из-под сорочки медальон. Тот самый медальон с выгравированными на нем ландышами, который он подарил ей на свадьбу.
– Пусть это останется у тебя в память обо мне. – Анна вложила медальон в его руку.
– Надеюсь, там не портрет Уилла? – спросил он, выдавив из себя ухмылку.
Она тоже слегка улыбнулась.
– Нет, посмотри.
Тристан открыл медальон и судорожно всхлипнул.
Засушенный бутон ландыша. Негласный символ их запретной любви.
Эта была последняя капля.
Он снова наклонился к Анне и прикоснулся к ее губам в трепетном, едва чувственном поцелуе.
– Я люблю тебя, Джоанна.
– И я тебя люблю, – ответила она дрожащим от слез голосом. – Береги себя.
Тристан больше не мог сдерживаться, и одинокая слеза спустилась по его щеке.
– Не оставляй меня, Анна, умоляю.
– Так надо… – Она коснулась нежными пальцами его волос. – Позови Уилла, я должна попрощаться.
Тристану казалось, что над его головой был занесен меч и уже совсем скоро холодная сталь обрушится на шею. Он поцеловал Анну еще раз и, не оборачиваясь, направился к выходу. Перед дверью он вытер слезы и поправил растрепавшиеся волосы.
В коридоре толпились слуги и несколько советников Уилла. Сам Уилл сидел в кресле и неловко баюкал в руках младенца.
Даже не взглянув на отвратительно белый сверток, Тристан обратился к брату:
– Уилл, тебя ждет Анна.
Уилл встрепенулся и взглядом попросил служанку забрать ребенка.
– Как она? Зачем она тебя звала? – сыпал он вопросами, поднимаясь с кресла.
– Иди же! – прикрикнул Тристан и устало рухнул в освободившееся кресло.
Он неподвижно просидел около пятнадцати минут, сжимая в руках медальон, прежде чем услышал оглушительный вопль, будто кто-то подстрелил дикого зверя. Осознание затопило его беспросветной тьмой и горем. Ему хотелось сбежать, спрыгнуть с крыши или утопиться в море – что угодно, лишь бы не слышать этот вопль и не чувствовать зияющую дыру в сердце, которая образовалась с уходом Анны.
Его светлая, любимая Анна…
Он хотел отправиться за ней на тот свет, но не мог. Он обещал.
Тристан открыл глаза.
Лорды-советники о чем-то перешептывались, стоя у окна, понурив головы, а служанки тихо шмыгали носами и утирали глаза платками. Кэрол, личная служанка Анны, куда-то ушла вместе с ребенком.
Тристан поднялся с кресла и твердой походкой двинулся в комнату.
Уилл продолжал истошно кричать, стоя на коленях перед кроватью Анны и сжимая ее руку.
В первую секунду Тристану хотелось наорать на брата, сказать, чтобы не сжимал хрупкое запястье так сильно, ведь Анне будет больно. Но потом он понял, что она больше не чувствует боли.
Она ушла.
Тристан подошел к кровати и заставил себя посмотреть на Анну. Она лежала, чуть склонив голову набок и положив свободную руку на плоский живот поверх одеяла. Ее неподвижные глаза были устремлены сквозь окно на синеву неба. Ему казалось, что она вот-вот моргнет, повернется к нему, одарив ласковой, теплой как весеннее солнце улыбкой, и скажет, что с ней все хорошо. Но Анна продолжала смотреть в небо, а ее взгляд становился все более пустым и холодным, будто последние крупицы ее светлой души покидали бренное тело.
Слегка подрагивающей рукой Тристан закрыл ее глаза, после чего подошел к рыдающему Уиллу и опустился перед ним на корточки. Он аккуратно высвободил хладеющую руку Анны и прижал его голову к своему плечу, крепко обняв.
– Крепись, брат, ты должен быть сильным ради нее и вашего сына.
Глава 8
Октябрь, 1135 г. со дня Разделения
Следующие три дня пролетели для Авроры словно в тумане.
Она почти не помнила тот день, когда получила известия. Тина потом рассказала, что она исцарапала лицо Томасу, дралась со служанками, которые пытались ее утихомирить, пока не пришел Закария и не усыпил ее иглой. Когда пришла в себя, ее опоили дурманящим снадобьем, и она проспала до следующего утра.
На второй день Аврора плакала. Без остановки, до хрипоты в горле, до жжения в глазах и жуткой головной боли. Она ничего не ела и не пила, не ходила к Райнеру и просто желала умереть. У нее даже проскальзывала мысль выпрыгнуть из окна.
«Связанные ритуалом единения души находят друг друга даже после смерти», – вспомнила она слова жены Нила.
Всего несколько секунд боли, и она бы снова увидела любимые серые глаза.
Но совершить задуманное ей не удавалось, потому что Закария не покидал ее покоев. За все то время, что она давилась рыданиями, он не проронил ни слова и ни разу не отвел от нее мрачного, сосредоточенного взгляда.
На третий день к ней пришла Тина и сказала, что Райнер полдня плакал от голода, но отказывался брать грудь кормилицы. Тогда к Авроре вернулась крупица здравомыслия и уничтожающее чувство вины. Убиваясь собственным горем, она совсем забыла про сына. А ведь обещала Рэндаллу заботиться о нем.
Остаток дня она провела с сыном. Прикосновение пухлых ручек и молочный запах темноволосой макушки приносили Авроре толику утешения. Она ворковала над малышом, обнимала, ласкала его и тихо плакала от ощущения зияющей пустоты в сердце.
Сегодняшним утром она получила весть о смерти Анны.
Томас принес ей записку, что вечером в Вайтхолл прибудут Уилл и Тристан с телом Анны – она хотела, чтобы ее похоронили на фамильном кладбище Корвинов.
Аврора даже не заплакала. Но не потому, что не скорбела по Анне. Эта новость окончательно добила ее, сломала в ней что-то важное.
– Нужно подготовиться к похоронам, – охрипшим голосом сказала Аврора Алистеру Грею, когда он пришел к ней.
Они сидели в кабинете Рэндалла, и Аврора не отрывала взгляда от чашки чая. Она боялась даже поднимать глаза, потому что все здесь напоминало ей о Рэндалле. Каждый уголок был пропитан воспоминаниями о том, как им хорошо было вместе.
– Подготовка началась в день получения скорбной вести, Ваша Светлость. Мы отправили гонцов в Фортис. К завтрашнему дню в замок прибудут король Алан с женой и сыновьями.
– Хорошо. – Аврора усилием воли заставила себя сделать глоток чая. Тина сказала ей, что если она продолжит голодать, то у нее пропадет молоко. – Надо подобрать платье для Анны. Она любит персиковый цвет.
– И платье, и гробы уже готовы. – Алистер говорил ровным спокойным тоном, но по залегшим под глазами теням было видно, как он устал за последние дни. Рэндалл и Анна росли на его глазах, поэтому их уход подкосил и его.