Владыка (СИ) - "Гедеон". Страница 45

Он сокрушённо покачал головой, всем своим видом демонстрируя раскаяние. Его коллеги состроили скорбные лица.

Стриж заметил, что Старший в белых одеждах ему не знаком. Похоже, отец Кьеля не пережил новостей о смерти сына в руках людей. И вряд ли речь шла о самоубийстве — проштрафившегося, подставившего город правителя попросту сняли, наверняка казнив за просчёты. Может не публично, чтобы не волновать рядовых граждан вредной мыслью о том, что Старшие не безгрешны и вполне себе смертны.

— Предлагаю обсудить возникшее… недопонимание в обстановке, более подобающей столь значимой особе, как ты, Древняя, — завершил он свою речь, слегка поклонившись Дану в знак уважения.

Стриж понимающе ухмыльнулся. Старшие осознали, что настало время делиться властью и готовы поторговаться.

К их разочарованию, Древняя торговаться не собиралась.

— Если вы думаете, что я прибыла чтобы просто занять освободившиеся комнаты на верхнем уровне, — Дану небрежным кивком указала на останки Камаэля, — то ошибаетесь. Для начала приведите мою ученицу!

Тирон с готовностью кивнул, жестом отдал распоряжение одному из своих бойцов и тот опрометью бросился выполнять приказ.

— Теперь, — голос Древней вновь зазвучал громче, заполнив звучанием весь зал, — приведите сюда всех рабов и пленников. Отныне они свободны!

Поднялся ропот. Поднебесники, для которых труд невольников был привычной нормой жизни, встревоженно переговаривались. В их головах возрождение былых времён означало господство над другими, считавшимися низшими. Над людьми, а заодно и «лесными» сородичами, из которых получались отменные рабы и наложницы.

Древняя же, вместо того, чтобы одарить потомков чудесными дарами, вознамерилась разрушить привычный и единственно правильный уклад.

«Лесные» эльфы тоже взволнованно перешёптывались, но совсем по другому поводу. У многих поднебесники когда-то похитили близких и теперь одни надеялись на воссоединение, а другие жаждали мести.

Стриж мысленно посочувствовал Дану. Демон знает как она собиралась удержать своих новых подданных от гражданской войны. Скоро первый шок от явления Древней пройдёт и начнутся проблемы. Кто-то узнает, что его брат или сын погиб или продан людям, кто-то услышит рассказы жены или дочери, которые днями гнули спины на работах, а ночами терпели насилие и унижение от поднебесников.

И польётся кровь. Много крови.

Каждый высокомерный взгляд, каждое брошенное свысока слово будет провоцировать агрессию «лесников», столетиями копивших злость и обиды.

Как Дану собирается решать проблему Лёху не волновало. Не маленькая, пусть сама разбирается в заварухе, которую затеяла. Его задача — помочь на этапе захвата власти в городе.

И власть эта сейчас пошатнулась.

Слышавшая ропот Древняя понимала обстановку не хуже пустотника, но отступать не собиралась. А вот Старшие приободрились, осознав, что обрисованное пришелицей будущее нравится далеко не всем горожанам.

— Стоит ли так торопиться? — на лице «белого» Старшего появилась вкрадчивая улыбка. — Может сперва как следует всё обдумаем и обсудим?

— Хотите поторговаться? — Дану озвучила то, о чём подумал Стриж. — Так вы привыкли решать проблемы? Собраться кругом избранных, договориться, выгадать, продать кого-то?

Под взглядом Древней улыбка «белого» истаяла, как снег под солнцем.

— Я сделаю то, что обещано, прямо здесь и сейчас. Без договоров и торгов. По праву Древней. По праву сильного. Кто хочет и дальше гнить в невежестве и в услужении людям — вы вольны уйти прямо сейчас. Кто хочет доказать, что право сильного за ним — я готова.

Никаких игр в демократию и волю народа. Всё прямо и чётко. Как там говорил один из земных поэтов? «Мы строим счастье сразу всех и нам плевать на каждого». Зато честно.

На лицах поднебесников были самые разные выражения: от страха и недовольства до надежды и радости. Несколько молодых эльфов в белом и синем покинули свои места и бесстрашно подошли к Дану.

— Позволь служить тебе, Древняя! — звонко воскликнул один из них, склонив голову.

Остальные последовали его примеру.

Златоглазая эльфийка милостиво кивнула и указала на место справа от себя. Юные поднебесники, сияя как июньское солнце, заняли место рядом с «лесниками». Те поглядывали на новичков с подозрением, но ни словом, ни жестом не выказали недовольства.

— Если прямо сейчас вы не прикажете привести ко мне всех рабов — я освобожу их сама, — холодно потребовала Дану. — И убью всех, кто встанет у меня на пути.

Репликанты и Стриж шагнули вперёд, хищно сверкнули перья эгид, а лесные эльфы вымуштрованно сбили строй, превратившись в ощетинившуюся сталью стену. Старшие растерянно переглянулись.

Ход их мыслей был ясен. Как и лесовики, воины поднебесников были мастерами партизанской тактики. Это мастерство они оттачивали столетиями, но теперь оно оказалось бесполезно перед лицом закованного в сталь противника, вдобавок поддержанного не просто своими друидами, а могущественной Древней. Которая только что без труда испепелила самого умелого воина города.

К тому же, и среди воинов, и среди горожан уже не было прежнего единства. Слова Древней оказались тем ядом, что отравил умы и сердца простых эльфов, заставляя тех по-новому взглянуть на прежнюю жизнь города. Начнись бой — неизвестно, чью сторону примет большинство из них.

Но и так просто идти на уступки, показывая слабость, тоже было опасно.

Первой привели Ниэль. На ней была такая же роба, как и на Лёхе с Мией, когда те попали в тюрьму Поднебесного. Шла она с трудом, поддерживаемая стражником. Следы пыток, пусть и не бросались в глаза, но легко читались опытным взглядом.

Тирон, едва завидев внучатую племянницу, демонстративно скинул с плеч богато расшитую мантию — символ власти. Не обращая внимания на возмущённо-недоумённой ропот коллег, он бросился к родственнице, заботливо подхватив ту под вторую руку.

Стриж не мог с уверенностью сказать, правда ли старик переживал за Ниэль, или играл на публику, но жест получился эффектный и красноречивый.

При виде состояния, в котором пребывает ученица, Дану зло сузила глаза и окинула притихших Старших многообещающим взглядом.

К некоторому удивлению Лёхи, Харон шагнул навстречу измученной девушке. Молча оттёр стражника и Тирона в сторону, а затем подхватил обессилевшую Ниэль на руки и отнёс её к Дану.

Лёха взирал на эту картину с некоторым недоумением. Похоже, что за время его путешествия у пустотников произошли перемены. Особенно у репликантов.

К Ниэль подошла лекарка. Скинув заплечный мешок, она расстелила на полу одеяло-носилки и репликант бережно опустил на них свою ношу. Тирон стоял рядом, молча глядя, как лекарка поит девушку соком амброзии.

А вот Харон смотрел на остальных Старших. Спокойно, даже отстранённо. Взглядом человека, который всё уже решил.

И можно было поспорить, что правителям города очень не понравится это решение. Фатально не понравится.

Следующими привели рабов, занятых на работах по благоустройству города, и пленных. Вид измождённых наголо обритых собратьев, одетых в бесформенные грязные робы, вызвал у лесных эльфов крики горя и ярости.

Невольники поначалу испуганно замерли, приняв злобные выкрики на свой счёт. Но быстро опознав в грозных воинах сородичей, стоящих рядом с фигурами в броне Древних, поняли, что слухи о вернувшихся предках оказались правдой. И разразились радостными воплями.

В общем ликовании никто не обратил поначалу внимание на двух стражников, вошедших в зал с какой-то ношей. Бросив свой груз на пол, воины вышли, поглядывая на «лесных» с нескрываемой злобой.

Кто-то из рабов посмотрел себе под ноги, видимо, споткнувшись об этот предмет. И заорал, причудливо смешав в крике злость и сострадание.

Остальные — теперь уже бывшие, — невольники оглянулись на этот крик. И радость как ножом отрезало.

— Что там? — требовательно спросила Дану.

Лесные расступились и сквозь живой коридор несколько эльфов на руках поднесли к Древней истерзанное, обнажённое женское тело.