Вестники дальних дорог (СИ) - Эльтеррус Иар. Страница 42

— Большой портал с острова Советский работоспособен, товарищ Сталин! Все отлично. Прошу разрешения на переход в систему приобретенных кораблей с экипажами и давшими клятву верности Советскому Союзу разумными.

— Сколько на данный момент приобретено кораблей?

— Две тысячи шестьсот. На половине из них принесшие клятву верности экипажи, то есть полностью наши, а на половине — наемные. Нанятые тоже под клятвой, но временной, на десять лет. Однако многие корабельщики, услышав, что есть возможность попасть в клан, очень этим заинтересовались. Думаю, еще немало из них переманим.

— А сколько всего взяли людей? — поинтересовался Сталин.

— Больше четырех миллионов, из них примерно десятая часть одаренные, они распределены по разным магическим школам Миросплетения, лет через десять станут магами, — ненадолго задумался Терещенко. — Кое-кто, возможно, раньше, но таких гениев мало. И…

— Что? — прищурился вождь.

— Товарищ Сталин, взятая под клятву молодежь на нас буквально молится, хотя их предупреждают о трудностях, недостатках и отсутствии в стране очень многого после тяжелой войны. Они отвечают, что лишь бы было, где голову преклонить, да что поесть. Поразительно, но ребята и девчата на все готовы, даже работать без сна и отдыха, лишь бы приносить клану хоть какую-то пользу, для них самым страшным наказанием является даже намек на то, что их могут изгнать. Это насколько же им плохо жилось на родине? Похоже, много хуже, чем у нас до революции.

— Беспризорники… — вмешался в разговор Инголин. — У вас их хоть ловили и определяли в детдома, а там они никому и на понюшку табака не нужны. Там любой садист-извращенец или маг-экспериментатор может безнаказанно убивать и замучивать бедняг сотнями, и никто не обратит на это внимания. Особенно в так называемых вольных городах, где нет никаких законов, кроме закона силы. Поэтому попасть в клан, где у человека есть хоть какая-то защита, для уличной молодежи недостижимая, заветная, трепетная мечта. А вы им в эту мечту открыли дорогу. Поэтому драться за СССР они будут отчаянно и до конца. Прикажете идти закрывать своими телами пулеметные амбразуры, пойдут и закроют. Они теперь ваши с потрохами. И неудивительно. Я в Миросплетении насмотрелся на местные порядки. Свобода от всего человеческого, будь она вовеки веков проклята!

— Да уж… — катнул желваки по щекам Сталин. — Страшные вещи вы рассказываете, Кирилл Владимирович. Но для нас это даже хорошо. Нам такие верные товарищи нужны. И мы их не обидим, они не пожалеют о своем выборе. Получается, наши новые граждане готовы на все? И колонизировать новые планеты пойдут не прекословя?

— Пойдут, — подтвердил полковник. — Мы им сразу сказали, что многим предстоит именно это, так вчерашние беспризорники дружно заявили, что согласны годами жить в палатках, пока не построят дома. Энтузиазм у них какой-то запредельный, даже нашим в тридцатых годах до такого было далеко. Но есть две проблемы. Первая заключается в том, что советскую идеологию они не понимают от слова совсем. Принимают на веру, но не понимают. И как объяснить так, чтобы они поняли, я не знаю. А вторая — их дикая, по нашим меркам, развращенность. Извините за откровенность, но они сношаются между собой, как кролики. И чаще всего толпами. Понятие семьи, состоящей из мужчины и женщины, как ячейки общества, для уроженцев Миросплетения чисто умозрительное, а уж верность в браке и вовсе нечто дикое. В общем, все это напоминает начало двадцатых годов и теорию «стакана воды», если помните, что это такое. Для местных устроить свальную вечеринку действительно проще, чем воды напиться, и они не видят в этом ничего дурного. Например, девчонки бегают на ночь в мужские казармы, отдаваясь всем желающим. Парни — в женские, где тоже творят черт-те что. Я не стал запрещать, они просто не поймут почему. Подчинятся, конечно, но будут удивлены. Поэтому я предпочел пока притормозить с решением этого вопроса. Надо посоветоваться с учеными, может, что-то подскажут. Что с этим делать, товарищ Сталин?

— Не знаю, что тут можно сделать, — отрицательно покачал головой вождь. — Запретами действительно ничего хорошего не добиться, то, к чему привыкли с детства, так просто из сознания не выдавить. А вы что думаете, товарищ Инголин?

— Я бы посоветовал вообще не затрагивать этот вопрос, — поморщился инженер. — Пусть видят на примере советских людей, как надо. Ребята не слепые, до них вскоре дойдет, что в новом клане принято вести себя иначе. Да, пусть это дойдет до них не сразу, но обязательно дойдет. Еще можно аккуратно запустить пропаганду, рассказывать об институте семьи тем, кто о нем мало знает. Ведь не все такие, я встречал немало шлюх, мечтающих избавиться от необходимости отдаваться всем и каждому, принадлежа только одному мужчине. А были те, кто с одним ужиться не мог. Люди очень разные, особенно в Миросплетении, где перемешались сотни, если не тысячи народов. А ведь у каждого имелись свои, порой дикие для других обычаи. Уличная молодежь усвоила ошметки ментальности у разных народов, их ведь некому было учить, в итоге получилась дикая смесь всего со всем. Поэтому лучше не создавать проблему на пустом месте. Хотят заниматься всякими непотребствами друг с другом, пусть занимаются. Не выставляя это на всеобщее обозрение. Однако необходимо предупредить, что такое в вашем обществе не особо приветствуется.

— Возможно, вы и правы, — покивал вождь, о чем-то задумавшись. — Это действительно проблема далеко не первостепенной важности. Сейчас нам надо прежде всего интегрировать новичков в советское общество, пусть посмотрят, как у нас живут люди.

Из портала начали потоком выходить разномастные парусные корабли, загруженные до предела. На их палубах толпились разумные — люди, эльфы, орки, наги, ламии, гномы, дварфы и смески. Последних, причем самого разного вида, было больше всех. Корабли обтекали «Михаила Фрунзе» и шли к Земле, у каждого имелся свой пункт назначения. Самое главное, что везли продовольствие, которого стране так не хватало. Много продовольствия! На Советском острове сняли первый урожай, оказавшийся очень обильным. Да и закупили немало всего, достаточно было кинуть клич, что большой клан закупает съестные припасы в любом количестве и готов платить хорошую центу, как торговцы со всего Миросплетения повезли нужное. Зерно оказалось нескольких десятков видов, большинство из которых было совершенно незнакомым, но мука их него получалась отличная, а хлеб вкусным. Мяса разных животных в стазисных хранилищах тоже навезли огромное количество, и теперь все оно отправлялось в Москву и Ленинград, понемногу приходящий в себя после блокады. Оттуда будет распределяться через стационарные телепорты по всему СССР.

— Продовольствие, это хорошо, — кивнул Сталин, снова энергично взмахнув трубкой. — Нам теперь надо колонии организовывать и земли там распахивать, чтобы не зависеть от закупок. Их в любой момент обрезать могут. Свое нужно, только свое.

— Все сделаем со временем, товарищ Сталин, — заверил Терещенко. — Нам продолжать набирать народ?

— Конечно, — резко кивнул тот. — Раз эти люди своим правителям не нужны, то они пригодятся нам. Кадры решают все! А тот, кто этого не понимает, дурак. А теперь летим домой, мне необходимо до полудня быть в Москве, американцы снова прислали Гопкинса. Надо узнать, чего хотят.

В этот момент имплант Инголина сообщил о срочном вызове с «Петрограда». Он ответил, выслушал информацию от Дархона, резко повернулся к продолжающим беседу вождю с полковником и выдохнул:

— Товарищ Сталин, проблемы!

— Что еще случилось?

— В шести системах отсюда обнаружен чей-то большой флот, причем не местный, парусный, а космический! Правда, состоящий из небольших, по нашим меркам, корабликов, ни одного больше двухсот метров нет, но их очень много, больше тысячи. Замечен фрегатом «Резвый». Сейчас он в режиме скрыта следует за этим флотом. Самое странное, что переговоры между кораблями ведутся на русском, немецком и китайском языках. Боюсь, это очередные пришельцы из будущего. Вопрос, как они настроены. И не придется ли с ними воевать — на бортах некоторых кораблей изображен имперский двуглавый коронованный орел.