Частная Академия (СИ) - Ланская Алина. Страница 43

Спасибо Баеву. Чувство вины обжигает изнутри, не дает сосредоточиться на словах врача. Я лишь отстраненно наблюдаю, как мне промывают ногу, протирают руки и лицо, спрашивают, когда я ела последний раз. А я не помню даже. Все в голове смешалось.

Потом ведут куда-то, делают рентген, светят в глаза, водят металлическим молоточком перед глазами. Я послушно выполняю все, что меня просят. Все что угодно, только бы не оказаться снова в том доме, не видеть ногу, занесенную надо мной, и не слышать этот страшный прокуренный голос. Не знать, что на земле живет кто-то по имени Тарас Кочетов.

Никогда, господи, никогда больше не хочу слышать о нем. Мерзавец, трус и подонок. Он никогда не был светом, лишь отблеском забытого кем-то ночника. Я искала солнце там, где в лучшем случае работала электрическая лампа.

— Сотрясения нет, повреждений внутренних органов нет, есть ушиб ребер, но без переломов, — перечисляет врач через полтора часа моего пребывания в клинике. — Но вы на грани нервного истощения, вам необходим полный покой и правильное питание. Я бы предложил вам остаться на несколько дней в клинике. Прокапаем вас, проведем кое-какие поддерживающие процедуры…

— Нет, спасибо! — обрываю я врача. — Не нужно, я в порядке, правда.

— Уверена?

Несмело оборачиваюсь на голос — Артем стоит, прислонившись к двери, и недоверчиво смотрит на меня. Он мне не верит и, кажется, считает, что я сморозила очередную глупость.

— Д-да, я хочу домой.

И едва сказав эти слова, понимаю, что дома-то у меня теперь нет. Баев расторг наше с ним соглашение. А у меня не хватит наглости попроситься обратно, да он и не пустит. И так сделал больше, чем я могла от него ожидать. Больше, чем я заслужила.

А еще у меня нет денег на то, чтобы остаться в такой шикарной клинике на несколько дней.

Артем переглядывается с врачом, будто меня тут нет, а потом согласно кивает:

— Ладно, собирайся. Я тебя отвезу.

И выходит из палаты.

Я его даже поблагодарить не успеваю. Хотя после всего, что я ему сегодня наговорила, ему мое «спасибо» точно не нужно.

На стуле лежит пакет с новыми брюками. Теплыми и мягкими. Вместо моих изгвазданных джинсов. Он и об этом позаботился. Мне тошно от самой себя. Что я скажу ему, когда мы с ним останемся вдвоем? Захочет ли он вообще со мной разговаривать?! В больнице я не видела на его лице и подобие улыбки. Иногда мне казалось, что он смотрит на меня с едва скрываемым презрением.

В машине от давящей тишины становится совсем невыносимо. Только сейчас я понимаю, что в «Ягуаре» я разу не слышала музыку. Ни радио, ни популярные треки, даже подкастов, и тех не было. Но спрашивать я боюсь. Сижу, уставившись на ночной город. Артем едет не так быстро, как мог бы, машину ведет плавно, а мне бы хотелось как можно скорее оказаться подальше от него, не ощущать рядом того, кому стольким обязана и кого точно разочаровала.

От волнения сердце бьется сильнее, когда понимаю, что он везет меня не в кампус. Мы едем к пентхаусу, я уже вижу дом вдалеке.

Через десять минут мы молча поднимаемся на лифте. Лучше бы орал, честное слово. Сказал бы, что предупреждал, что нужно было его слушать, что он устал вытаскивать меня из разного дерьма. Он многое имеет право мне сказать. Но молчит, а я с ума сойду от этой тишины.

— Я… спасибо большое за все, — дрожащим голосом выдаю я, когда мы заходим в пентхаус. Такой родной, оказывается. — Я… соберу вещи и завтра уеду. Можно? Сегодня поздно уже…

Затыкаюсь, когда ловлю его колкий взгляд. Смотрит на меня сверху вниз как на букашку, ей-богу. Там, за домом, когда он взял меня на руки, когда всматривался в мое лицо, взгляд был совсем другим. Наверное, почудилось.

— Поговорим завтра.

— Я рано уеду, к первой паре.

Баев смотрит на меня как на идиотку. С откровенным высокомерием.

— Ты болеешь до конца недели. Тебя чуть не прибили сегодня! Какие, к черту, пары, Мира?! — Он не сдерживается, повышает голос, почти кричит.

— Прости…те. Я очень виновата. Я не хотела, чтобы так… как вы узнали? Я…

Слышу, как открывается дверь «моего» черного входа, и в конце коридора появляется сначала сервировочный столик, а затем и горничная.

— Твой ужин, — без эмоций в голосе кивает Баев. — Иди в столовую ешь, а я посмотрю.

Глава 41

Так странно сидеть за огромным мраморным столом, который столько раз протирала от пыли, и чувствовать сводящий с ума запах еды. Здесь, в пентхаусе, где Баев вообще запрещал есть что-либо! А теперь передо мной стоят блюда, которые я никогда не пробовала. В нашей столовке таких отродясь не бывало. Филе красной рыбы в соусе, вроде со спаржей; суп, пока не понимаю из чего, но пахнет изумительно.

Мне кажется, Баев слышит, как урчит мой желудок. Опускаю взгляд в тарелку и начинаю есть. Горячий суп обжигает внутренности — я и правда давно не ела. Постепенно тело наполняется теплом. Мне достаточно супа, я сыта, но когда пытаюсь подняться со стула, раздается характерное покашливание:

— Ты не все съела, Шанина. Еще горячее.

Как будто суп не горячий! В детском саду я, что ли?! Но, конечно, не возмущаюсь и подтягиваю к себе тарелку с рыбой и спаржей. Никогда не ела настоящую спаржу. А она во рту тает! Как и рыба! Не замечаю сама, как съедаю все до последней крошки.

— Больше в меня не влезет. — Поднимаю взгляд на Баева, он слегка кивает.

Когда намереваюсь помыть грязную посуду, меня останавливает Артем:

— Не трогай ничего. Сейчас придут и все уберут. Пошли!

Бреду за Баевым как… привязанная. Мне так хочется ему сказать, как сильно я ему благодарна, что он спас меня, что мне безумно стыдно, что я не верила. Мне горько от предательства Кочетова. Одна его фамилия делает мне больно. Но даже с этой болью я чувствую заботу Артема. Пусть он и не самый открытый и добрый человек на свете, но ведь если б не он… Собираю всю свою смелость, чтобы высказать ему все, что на душе, но Баев опережает:

— Мобильный!

— Что? — Я непонимающе хмурюсь, кусаю губы от досады. Голос у Артема обвиняющий, будто я украла у него телефон.

— Давай свой мобильный, ноут тоже, планшет. Что у тебя еще есть?

— Нету у меня планшета! Только ноут!

Артем первым заходит в мою комнату, по-хозяйски оглядывается и забирает мой ноутбук со стола.

— Телефон! — Он протягивает руку.

Если сама не отдам, обыщет и отберет. Даже не дрогнет. Поэтому молча вытаскиваю из кармана телефон.

— Зачем?

— Чтобы ты спала спокойно. А теперь раздевайся и спать.

И главное, никуда не уходит.

— Мне прямо при… вас?

Лицо Баева ничего не выражало. Мне точно сегодня показалось, что он меня к себе прижимал!

— Можешь говорить мне «ты», так уж и быть. Спокойной ночи!

Разворачивается и уходит. Еще и свет гасит, оставляя меня в полной темноте.

Засыпаю я на удивление быстро. А когда просыпаюсь, не понимаю, сколько времени. Шторы почти полностью скрывают окна, хотя я никогда так их не занавешивала, телефона нет. Нога ноет, когда я пытаюсь опереться коленом, — но не так сильно, как вчера. Вспоминаю, что в гостиной есть большие напольные часы. И прямо в пижаме иду туда, нарушая правила этого дома.

Три часа дня? Три часа дня?!

Это я столько спала?! Просто невероятно!

— Проснулась? — Подскакиваю от неожиданности и оборачиваюсь. Баев! А я в пижаме и непричесанная даже! — Как себя чувствуешь?

— Да, нормально все… правда.

На голове воронье гнездо! И чего я сунулась только? Артем, в отличие от меня, выглядит идеально — кипенно-белый свитер и темные брюки без единой складки. И главное, лицо — свежее и гладко выбритое, еще и пахнет от Баева как всегда приятно. И я тут… Так стыдно перед ним.

— Отлично, — кивает Артем. — Через десять минут принесут… обед, потом у тебя прогулка. На веранде.

— Какая прогулка? Ты… о чем вообще?!

Совсем не так я представляла вчера наш утренний разговор с Баевым!