Головоломка - Тилье Франк. Страница 15
– Имеешь в виду тот черный «ауди», который стоял перед моим домом?
– И это тоже.
«Бред, – подумал Илан, – хотя, с другой стороны…»
– Мы думали, что игра только-только начинается, – сказал он, понизив голос, – а на самом деле она идет много месяцев и уже внедрилась в наши жизни. Мы искали игру, а она сама пришла к нам.
– Вполне вероятно. Повторяю: игра вездесуща, Илан. Она расползается, заполняет нашу жизнь. Сейчас важнее всего узнать, зачем и как это происходит.
Меган махнула рукой Илану: народу становилось все больше, работы прибавилось. Он знаком попросил ее подождать еще чуть-чуть, отвернулся к стене и зашептал в телефон:
– Ко мне вломились. Забрали отцовскую карту.
– Когда?
– Не знаю. Я не был дома после вечеринки на барже.
– Ты заявил в полицию?
– Пока нет. Не знаю, что делать. Как воры узнали о блокноте? Ты кому-нибудь рассказывала?
– Ни единой живой душе.
Илан решил пока не говорить Хлоэ о Беатрис Портинари. Он полностью доверял ей, но «мотоциклетная» брюнетка настаивала на соблюдении строжайшей секретности.
– Ладно, мне пора, а то посетителей полна коробочка.
– Поняла. Если что, сразу звони.
– Ты тоже.
Илан убрал телефон. Из головы не шли мысли о фотографии, описанной Хлоэ. Он ничего не помнил о поездке в горы с бывшей подружкой, хотя во время разговора у него было несколько моментов просветления, перед глазами всплывали яркие образы, в голове звучали голоса, раздавались шумы.
Повторялся кошмар психиатрической клиники.
Он сделал над собой усилие, чтобы скрыть смятение, и отправился обслуживать клиентов. Около часа ночи все наконец затихло, и Илан подошел к Меган, которая листала глянцевый журнал, поедая шоколадное печенье.
– Слушай, Меган, ты знаешь, как у меня все здесь сложилось?
Она подняла на него усталые глаза:
– Выражайся яснее – время позднее, башка плохо варит.
– Я не помню, как меня взяли на работу. Я что, присылал резюме, проходил собеседование?
Меган окинула его непроницаемым взглядом:
– Ты явился, принес резюме, сказал, что ищешь работу, тебя взяли. Я всегда говорила, паренек, ты у нас того… со странностями. Что с тобой творится?
Илан прикрыл глаза рукой:
– Проехали… Просто память подводит.
Он вернулся на свое место, чувствуя себя как боксер, получивший удар кулаком в висок.
Это был не просто провал в памяти: он совсем ничего не помнил о том, как нанимался на работу, как учился работать на кассе.
Чем больше Илан размышлял о мелких деталях своей каждодневной жизни, о вещах, которые никогда ни у кого не вызывают вопросов, тем яснее понимал, что его существование похоже на головку сыра с большими дырками. Он не знает, где и когда купил машину. Когда в последний раз был в парикмахерской. В каком магазине выбирает для себя одежду.
Он терзал свой мозг вопросами – и не находил ответов.
Одни воспоминания таяли и исчезали, другие возникали в темпе блица, как то, самое ужасное, о самоубийстве в психушке.
Илан чувствовал себя подавленным, угнетенным. Как сказала Хлоэ, происходит нечто такое, чего он не понимает. Кто влияет на его жизнь, что за невидимый монстр вселился в него, выкачивает энергию, изменяет воспоминания? В чем причина диких головных болей, возникающих каждый день, как по команде, откуда берется ощущение иголок в мозгу? Что за тени появляются, стоит ему закрыть глаза, что за голоса он слышит в душе?
Тебе ввели медленно действующий яд.
Илан закатал рукав и вернулся к Меган.
– Скажи, что тоже это видишь.
Она вздохнула:
– Красновато-лиловая точка, характерный след от инъекции. Ты еще и колешься?
– Никогда даже не притрагивался к наркотикам. Я рассказывал тебе о психиатрической клинике?
– Ни словом не обмолвился.
Илан отошел, решив, что завтра обязательно сдаст анализ крови. Теперь он был совершенно уверен, что ему ввели какую-то дрянь, от которой организм пошел вразнос, а мозг выдает галлюцинации.
Три часа спустя, в 4:25 утра, он получил сообщение: «Приходите на улицу Ренн, 27, в Париже. Как можно скорее. Квартира № 38, четвертый этаж. Никому не говорите. Предупредите за пять минут, я открою. Б. П.».
13
Илан быстро шел по утреннему Парижу, сунув в карманы руки в перчатках и втянув в плечи голову в вязаной шапочке. Фасады домов на бульваре Распай купались в сером сумраке, впереди маячила башня Монпарнас, похожая на длинную палочку лакрицы. Илан вообразил мертвый – ни зелени, ни воды – пейзаж у адских врат, вспомнил строфу дантовского «Ада» и игру «Fallout Rе́demption», действие которой разворачивалось в ледяном, постапокалиптическом Париже.
Он послал сообщение Беатрис Портинари и свернул на улицу Ренн. Город все еще пребывал в дреме, лишь немногочисленные страдальцы, вынужденные вставать на заре, садились за руль и ехали на работу.
Илан остановился у дома № 27. Это было то ли шести-, то ли семиэтажное здание в османовском [14] стиле: над его белым фасадом основательно потрудилось время, в больших окнах отражался свет фонарей. Илан осторожно толкнул створку ворот и оказался перед входом, слева висел домофон со множеством кнопок, стеклянная дверь была слегка приоткрыта, – наверное, Беатрис Портинари заранее нажала на кнопку. Илан проскользнул внутрь, бесшумно потянув за собой тяжелую створку, и задержался у почтовых ящиков в ожидании, когда зажжется свет.
На ящике под номером 38 почему-то стояло имя «Анни Бокур», а не Беатрис Портинари. Илан подумал, что Беатрис, возможно, делит квартиру с этой самой Анни, и начал подниматься по лестнице на четвертый этаж. Бордовая ковровая дорожка приглушала звук шагов, потолки были высокие, деревянные панели украшали стены. Шикарное местечко…
С трудом сдерживая нервную дрожь, он постучал в дверь квартиры 38, и створка медленно открылась.
Илан потоптался на пороге и спросил сдавленным шепотом:
– Есть кто-нибудь?
Свет внутри не горел, ответа он не дождался и пошел по коридору.
– Я Илан Дедиссет, пришел к мадам Портинари. Вы здесь, Беатрис? Анни Бокур?
Никто не отозвался, и он почувствовал, как страх липкой лапой коснулся его затылка. Белые стены, несколько предметов африканского искусства под стеклом в витринах, череда дверей. Илан входил в одну комнату за другой, машинально окликая хозяйку. В кухне никого не оказалось, гостиная тоже была пуста. Он заметил кожаную кобуру на стоявшей в углу вешалке и фотографию в рамке на стене: блондинка в полицейской форме была снята рядом с коллегой-сыщиком, альбиносом с поразительно светлыми глазами и платиново-белыми волосами.
Он никогда не видел эту женщину.
Скорее всего, она и есть хозяйка квартиры.
На всех других фотографиях фигурировала она же – и никакой Беатрис Портинари, высокой мужеподобной брюнетки. Почему она назначила ему встречу именно здесь?
Илан был в недоумении. Он развернулся, чтобы уйти, но свет гасить не стал и вдруг заметил на паркете красный след. Кровь. Никаких сомнений. Умирающий человек пытался уползти из комнаты.
Ноги сами понесли Илана вперед, он вошел в комнату, повернул выключатель и увидел место преступления.
Незнакомая ему блондинка с фотографии лежала на полу, вытянув вперед руку, глаза ее были открыты, в спине торчала отвертка.
Та самая, с оранжевой рукояткой, которую Илан выдернул из рамки, когда проходил тесты в «Эффексоре».
Он отшатнулся, прислонился к стене, горло перехватил спазм.
Ему показалось, что он попал в стальные челюсти огромного капкана.
Первым его побуждением было бежать, бежать немедленно, но он не мог оторвать взгляд от пальца погибшей, указывавшего в левый угол, где стоял столик с одним ящиком.