Это всё из-за тебя (СИ) - Никитина Анна. Страница 42

– То есть вы предлагаете, чтобы я вашей дочери сделал больно. При этом я останусь для неё козлом, а вы хорошей?!

– Я мать! Это в моих правилах – заботиться о чувствах дочери. Направлять на истинный путь. Мать для своих детей всегда должна быть святой.

– Только это не забота! – уже повышаю голос на поворотах. – Это всё что угодно, но не забота и любовь. Если бы вы любили своих детей, то приняли бы наши отношения. – уже на конкретных холостых горю. – И нет, я не откажусь от вашей дочери. Я люблю её и буду с ней. – подрываюсь с места, кидая пару купюр на стол. – Всего доброго, Ирина Васильевна.

Вечером Ремешков загоняет нас на тренировке. Сезон отыгран. Но этому старому хрену какого-то лешего от нас нужно.

– Вот какого хуя он до нас доебался? Сезон отыграли. Кубок наш. Че ему ещё надо?! – тарахтит Клим.

– Если бы Сомов почаще на тренировке появлялся, этот пёс бы на нас не отыгрывался. – вклинивается Тихон.

Вот только мне похуй на это замечание, Ремешкова и всех остальных. Сейчас, блять, у меня две проблемы. Это контракт, который вот-вот должен закончиться и родители Ани. Только вот с первой все и так решаемо, а вторая не так просто, учитывая их отношения ко мне. Знал, что с Аней легко не будет, но блять, таких проблем не рисовал так точно. Знаю, что у них Костенька на уме и от этого злюсь ещё больше. Бегу ещё мощнее, сильнее, выносливее кажусь. Мышцы после перерыва все помнят, но сразу работать в такую мощь отказываются. Только я иду напролом. Пот ебашит по всему лицу, рукам, телу. Тело языками пламени жжет. Форму хоть выжимай. И это не дождь, который прямо сейчас срывается на нас.

– Сомов, мать твою, куда, блять, стартанул? Мы не марафонцы, блять! – выговаривает Руслан, когда догоняет. – Пожалей остальных.

К концу тренировки я заряжен энергией и болью, которая пламенем разжигает все мышцы. Пульсирует даже в висках.

– Как тренировка? – спрашивает Тина, когда выходим из раздевалки.

– Ремешков как с цепи сорвался. Все тело, сука, болит, гондон старый! – выплескивает свое недовольство Ник.

– Так его жена вчера из дома выгнала, – делится новостями Тина. – Он ей с нашей завхозом изменил, пока она на конференцию в другой город летала.

– С Лидией Петровной? – удивляется Ник.

– Да ладно? Она ж весит, как добротный мамонт! – ржет Руслан.

– Ну, она вчера рано вернулась и застала их в постели вдвоем, – рассказывает Тина, пока выходим из академии. – Она его вещи через окно выкинула и его выгнала, в чем мать родила. Вся общага вчера этот цирк наблюдала, – смеется Тина, – как он голышом вещи свои подбирал по всему палисаднику. А Лидочка его у себя приютила.

– Пиздец. Ну, теперь он будет на нас отыгрываться, пока Шанина его не простит. –вздыхает Ник.

– Ну и что тут такого? Ну, сходил мужик раз налево, че сразу бунт поднимать. – возражает Клим. – Наоборот, радоваться должна, что с ней еще живет.

– Ты сейчас серьезно? – вклинивается в разговор парней Тина. – То есть для тебя измена – это нормально?

– Да, – не стесняясь, выражает свои мысли Руслан. Что возмущает Тину. – Мужчины по своей природе полигамны. Нам мало довольствоваться одной. Однообразный секс с одной и той же приедается, хочется чего-то новенького.

– Слава богу, что я не твоя жена. – поднимает руки Тина.

– Я бы не стал так зарекаться, – дразнит её Клим. – Все в этой жизни возможно.

– Упаси Боже быть твоей! – открещивается Тина.

– Год назад ты думала по-другому, – ухмыляется Клим, а Тина напрягается. Что между ними произошло, никому неизвестно. Как бы ни колол Тину, она не говорит. Значит, там что-то большее, чем просто помощь, как она говорит.

– Я была наивной и глупой. – возражает ему.

– Будто бы сейчас что-то изменилось. – продолжает Клим эту перепалку.

– Хам, – не сдерживается Тина и отворачивается от Клима.

– От стервы слышу, – парирует Клим. Вот только его это забавляет, а Тина шумно сглатывает.

– Тебя подвезти? – разряжаю обстановку.

– Да. Я, собственно, из-за тебя тут торчу, – соглашается.

– Садись, – разблокировываю соточку и прощаюсь с пацанами. Увожу Тину. Выруливаем на трассу в молчании. Ни она, ни я ничего не говорим. Только когда к дому подвожу, начинает.

– Ладно, – набирает больше воздуха, как перед каким-то важным заявлением или вопросом. Я как кот, группируюсь.

– Ты собираешься Аню забрать из этой чертовой семейки? – огорошивает прямолинейно, даже взгляд не отводит.

– Собираюсь, – открыто делюсь своими мыслями. – Но всё не так просто, Тин, – добавляю.

– Отлично, – улыбается. – Аня хоть и любит тебя, но семья для неё тоже святое. Пойми. Сейчас ты должен быть сильнее её. Взять на себя ответственность и выдернуть её из лап родителей. Сама она не решится, – добавляет Тина.

– Когда планируешь делать предложение? – вот тут я теряюсь. Конкретно об этом не думал. Да и готова ли сама Аня к этому будет?! И что делать с её матерью? Отчимом? Как ни крути, Аня не захочет без их благословения…

– У Ани завтра дня день рождения… – кидает мысль Тина. – Так, на всякий случай говорю. Мало ли решишься, – выскакивает Тина из тачки и направляется к дому. А я тупо держусь за эту мысль.

Нет. Я вижу Аню своей невестой. Женой. Хочу её видеть рядом со мной. В белом платье. Я в костюме. Стоять, державшись за руки перед аркой, и давать клятвы друг другу, которые никогда не нарушим. Они будут нашим законом. Скрепить это все кольцами и одной фамилией. Но готов ли сейчас?!

Аппарат вне зоны доступа сети. В сотый раз за сегодня произносит с динамика робот, пока я неустанно набираю Аню за день.

– Сука... – взрываюсь уже на трассе. Обдумываю и пишу Поле.

Кирилл Сомов: Привет. Что у вас происходит? Я не могу до Ани дозвониться.

Только сообщение не доходит. Ни через час, ни через три.

Полина Бурцева: Привет. Полный треш. Мама хоть и не спалила Аню с вашим побегом из церкви, но ей доложили, что видели каких-то странных прихожан. Она её допытывала, но Аня не созналась. Они её наказали. Сидит в комнате одна, без связи. Завтра в её день рождения вернут.

Снова всплывает в мозгу то, как Бурцевы умеют наказывать. Сердце сжимается от боли. Что, сука, сделать ничего не могу. Она там одна, все выносит за нас двоих. С силой бью по рулю, чуть ли не ору на всю машину. Не знаю как доезжаю до дома и перемахиваю сразу в оборудованный спортивный зал в подвале дома. На ходу снимаю толстовку и уже рублю костяшками о висящую грушу до тех пор, пока не теряю сознание от усталости и боли. Костяшки в хламину разодраны, но даже на это похуй. Просто смываю в душевой под водой. Сейчас ничего не чувствую. Только бы доползти до постели. И как только это делаю, отправляю одно единственное сообщение.

Кирилл Сомов: Я тебя люблю. Отвечаю. Я сделаю всё, чтобы тебя оттуда забрать. Ты будешь Сомовой, клянусь.

26

Я любовь. Я свет. Я другая. Я живая. Анна Бурцева

Кирилл Сомов: Я тебя люблю. Отвечаю. Я сделаю всё, чтобы тебя оттуда забрать. Ты будешь Сомовой, клянусь.

Первое сообщение, которое я читаю, как только мама отдает мне телефон. Сухо поздравляет с днём рождения и выходит. А у меня слезы наворачиваются, ведь это был самый любимый мой праздник. Их вообще два: день Рождения и Новый год. Два дня в году, когда ты можешь что-то изменить в себе, своей жизни. Два дня, когда Господь тебе дает право на ещё один год, в котором будет всё не так, как прежде. В этот день я всегда улыбаюсь. Даже солнце в середине ноября согревает своим теплом и дарит нам последний лучик надежды на то, что скоро встретимся вновь, несмотря на впереди идущую зиму.

Только сегодня вместо солнца на небе тучи, а под ногами лужи. Дождь недавно закончился. Дети, накинув дождевики и раскрыв разноцветные зонтики, прыгают по лужам в резиновых сапожках. Улыбаюсь, когда девчонки забегают в комнату с разноцветными шарами и поздравляют с праздником. Обнимают. Вот только тогда улыбаюсь сердцем. Они – то, ради чего я держусь. Вместе с ними смеюсь и плачу от счастья, когда они включают ролик с фотографиями и очень нежной мелодией. Тут все мои периоды взросления. И когда я поистине была счастлива.