Ваше Сиятельство 4т (СИ) - Моури Эрли. Страница 30

— Подумал, моя проницательная прелесть. Да будет тебе известно, я — маг. И хороший маг, знающий две техники самоисцеления. Но главное в том, что болезнь большей частью прописана не в физическом теле, если не считать, конечно, травм, а в телах энергетических. Если душа того несчастного вышла из тела, то её место займёт моя душа, с совершенно здоровой энергетикой и тело быстро пойдёт на поправку, — пояснил серый маг.

— Слушай, мне нравится эта идея. Вот если бы ещё я могла сама выбрать, для тебя подходящее тело, — Талия прикрыла глаза, представляя, как она возвращается домой под руку с красивым молодым человеком. Ещё более красивым, чем Елецкий. И говорит: «Папа, знакомься это мой жених, виконт…». Нет, ну какой, Аид дери, виконт! Конечно, граф! Граф или вообще князь! И называет очень известную фамилию. Папа, конечно, в обморок от счастья. А она гордо пройдёт со своим избранником мимо Светланы Ионовны, покажет ей язык и поднимется в свою комнату, которая станет их с Родериком. И будет шикарная свадьба, после которой отец не сможет её ругать или запирать дома, потому что она уже принадлежит Родерику.

— Как же ты выберешь? Ходить по палатам, тем более дворянским, не так просто и очень утомительно. Не хочется, чтобы ты дни поводила в пустых хождениях, — высказался серый маг, между тем душа его уже наполнилась радостью: баронесса не отказала ему — это главное. А там, как-нибудь он найдет подходящего кандидата на новую жизнь, которую даст ему сам Родерик. Хотя оставалась ещё куча сложностей. Например, сама техника вселения в тело — её он пока представлял лишь в общих чертах. Чтобы понять все хитрости, требовался свиток Эренхумма. Но для него — призрака, раздобыть его невеликая трудность.

— Я знаю как, — прервала его мысли баронесса. — У меня тоже есть великолепная идея.

— Какая, ваше высочество? — Родерик с осторожностью относился к «великолепным идеям» Талии и чуть напрягся, насколько позволяло его бесплотное тело.

— Всё просто: ты облетишь ночью ближайшие дома Асклепия и составишь список всех подходящих для наших целей дворян, — Талия подняла с пола разбросанные купюры и отнесла их к столику, рассудив, что деньги им всё же понадобятся. Например, на свадьбу. — А потом, — она повернулась к Родерику. — Я нахожу каждого из этого списка во Всеимперской Информационной сети, и мы вместе выбираем того, кто больше всего подходит.

— Боги! Принцесса, вы не только прекрасны, но и мудры! — воскликнул Родерик и подумал, что эта идея баронессы вовсе не плоха.

* * *

Елена Викторовна долго не выходила из ванной, и Майкл решил перечитать вчерашнее письмо из Иммиграционной Директории. Сев на диван, он достал аккуратно свёрнутый листок и прочитал ещё раз:

«… может быть повторно рассмотрен, только после покупки недвижимости, площадью, не менее указанной в законодательстве (см. распоряжение Имперской Канцелярии от 6-го февраля 4 331 года от Т. П. №212) или предоставлении залога в 5 500 рублей…»

И настроение британца снова упало. Он даже подумал, что не сможет улыбаться графине, когда она выйдет из ванной. Ну, где он возьмет пять тысяч пятьсот рублей⁈ Тех денег, что ему должны перевести за статью в последнем номере «Asian scientific research» едва ли хватит, на пару недель обычной скромной жизни. Он ещё раз пересчитал 275 фунтов стерлингов при нынешнем, шатком курсе фунта, это едва больше 215 рублей. Печально посмотрел в окно, за которым шумела московская улица, светило утреннее солнце, и тяжко вздохнул. Вздох отдался в груди болью от удара сына Елены Викторовны. Ничего не скажешь, крепкие у парня кулаки, да и ноги. С такими талантами… Ах, да, он ещё вдобавок маг. В общем, настоящее чудовище с не очень хорошими манерами. И как-то совсем не верится, что Александр Петрович всерьёз продолжает дело, начатое его отцом. Слишком он не похож на человека, с блистательным умом, которым ранее граф представлялся Майклу Милтону до их первого знакомства.

Распахнулась дверь ванной и вышла Елена в сером халате Майкла, надетом на голое тело и завязанном так, что он не слишком скрывал грудь.

— Мой хороший мальчик, — Елена Викторовна, наклонившись, нежно поцеловала его в губы. — Сейчас пойдём завтракать. Я очень проголодалась за ночь.

От вида её тугой груди, появившаяся в разошедшемся халате, Майкла бросило в жар.

— Леночка! — он попытался обхватить графиню, но она отстранилась и подошла к трельяжу, чтобы расчесать влажные волосы.

— Лен, ну, пожалуйста! — он вскочил с дивана, прижался к ней сзади.

Графиня Елецкая замерла, закрыв глаза и чувствуя ягодицами его твёрдый член. Этот мальчик был неугомонным, и вовсе не таким скромным, как показалось первый раз. Стыдно признать, но ей очень нравилась эта нескромность и натиск.

— Майкл, мы опоздаем на завтрак. У нас столик на восемь тридцать, — напомнила она, уже не сопротивляясь его горячим рукам. А они… Они уже снимали с неё халат и трогали так бессовестно, что по телу пошла дрожь. — Майкл! — выдохнула она, и поняла, что больше не хочет сопротивляться его напору.

Повинуясь воле любовника, она наклонилась, упираясь руками в трельяжный столик и разведя чуть шире ноги. Его член не сразу нашёл вход, и от упругих, скользких движений по ложбинке графиню наполнила тёплая сладость, закружилась голова. Елена нетерпеливо вильнула бёдрами и вскрикнула, когда он вошёл, резко дёрнула всем телом, желая скорее, скорее впустить его целиком.

— Только не кончай туда! — с мольбой выдохнула госпожа Елецкая, опасаясь, что через миг уже не сможет сказать этих слов.

— Сюда можно? — спросил Майкл, тронув большим пальцем её узкую дырочку.

Графиня не ответила. Она не знала, что сказать своему ненасытному любовнику. Его палец вошёл глубже, одновременно член продолжал терзать мокрую пещерку. Боги, такого с ней не делал ещё никто! Она застонала, резче насаживаясь на его член. На миг приоткрыла глаза, увидев в нескольких сантиметрах перед собой в зеркале искажённое невыразимым удовольствием лицо — своё лицо, и Майкла, страстного, чуть растрёпанного, но от этого ещё более прекрасного.

Чтобы не упасть от наползающей слабости и всё более беспощадных проникновений любовника, графиня вцепилась в трельяжный столик. Майкл вынул палец из её ануса, его ладони легли на её груди и властно сжали их. От ощущения его рук, сминающих груди, ощущения горячего, пульсирующего члена, неожиданно пришла огненная волна оргазма. Графиня затряслась, жалобно застонала, сметая с трельяжа баночку с кремом для лица, расчёску, почему-то оказавшийся здесь бокал из-под пива. Её лоно, сжалось, словно желая раздавить член своего мучителя. Майкл тут же вырвал его, и направил между ягодиц графини. Его боец, скользкий от соков Елены Викторовны, с трудом, но всё же проник в этот узенький манящий ход.

Графиня слабо вскрикнула, чувствуя приятную боль и твёрдую плоть Майкла, раздирающую её всё глубже.

— Леночка… — жалобно простонал он, почти сразу кончил, резко притянув её к себе за бёдра.

— Майкл, ну разве можно так⁈ — Елецкая облизнула сухие губы, крепко сжимая ягодицы и не желая выпускать его из себя.

— Тебе хорошо, моя дорогая? — Милтон погладил её тугие ягодицы. «Боги, как же она прекрасна! Если бы я только мог жениться на ней!» — пронеслось в его голове.

— Мне надо в душ, — отозвалась графиня.

— Мне тоже, — сказал Майкл.

В этот раз они пошли вместе.

Хотя они опоздали на завтрак, их столик в «Эмили» был свободен. Сегодня здесь с утра снова было много посетителей, и всё это из-за большой туристической группы из Рима, оккупировавшей почти всю гостиницу до конца недели.

— Всё-таки мне нужно поскорее домой, — сказала Елена Викторовна, когда официант поставил на столик сковородку с жареным беконом с яичницей, густо посыпанной зеленью.

Здесь по давней традиции, якобы берущей начало в тавернах Ноттингема, яичницу подавали именно так: на чугунной сковороде, обязательно ещё шипящей, издающей волшебный аромат.