Лялька. По волчьим законам - Ромеро Екатерина. Страница 5

Бутылка трещит и рассыпается острыми осколками стекла. Змей рычит, пошатывается, но не падает, как я ожидала. Господи, он что бессмертный?!

В зале все стихают, я держу свое сердце в ладонях видя, как ручейки крови начинают быстро стекать по лбу, черными бровям с изломом и подбородку бандита.

– Сука…

Чеканит Шах просто гробовым тоном, тогда как я резко разворачиваюсь и бегу на выход прекрасно понимая, что никто меня отсюда не выпустит. Живой.

Глава 5.1

Парни нашли ее быстро. Эта сука даже не пряталась, спокойно себе разгуливала, пока моя сестра уже гнила в земле. Три дня назад были похороны. Я закапывал Карину, бросая холодную землю на закрытый гроб, потому что ее тело было настолько изувечено, что всех стоящих рядом бы просто вывернуло наизнанку.

Перерезанная глотка, вспорот живот, грудь, бедра, следы изнасилования, жестокого, изрезанное лицо. Многократно, кое-где содрана кожа лоскутами.

На похоронах были только свои. Я же даже не дышал. Я думал, что сдурею там на месте. Увидеть ее такой. Свою последнюю нить к семье, свое сокровище, которое оберегал от всех, как драгоценность. Карина пропала внезапно, все связи оборвались. Ее нашли случайные проезжие в траве на обочине у трассы. Она уже была мертва, ее тело превратили в чертов кусок мяса.

Мы начали копать, рыли землю, отсеивали даже воздух и вышли на нее. Почти сразу.

На эту тварь, которая переправляла девок за границу, собирала данные, находила жертв. Она наводчица, передавала контакты, вот только тот, кому она слила Карину, тоже уже гнил в земле. Мы не успели даже слова из него вытащить, так как нашли его уже с перерезанной глоткой в машине. В конверте оказались фото и контакты Карины.

За последний месяц в городе пропало пять девок, одной из которых стала моя сестра. Я хорошо знал Карину. Сестра бы лучше сдохла, чем стала продажной тварью, она так и поступила. Я уверен, что она сопротивлялась до последнего, за что ее просто порезали на куски.

Моя младшая сестра, которой едва исполнилось двадцать теперь кормила червей под двумя метрами земли, тогда как сука, сдавшая ее, продолжала преспокойно себе жить и дальше…дальше находить жертв!

Екатерина Волошина. Девятнадцать лет. Ярдан и Соболь притащили ко мне эту тварь ночью. В живую она оказалась совсем не такой, какой я ожидал ее увидеть, потому что она была похожа на какое-то неземное существо.

Фарфоровая идеальная кожа, огромные морские голубые глаза, курносый маленький нос с веснушками, розовые полные губы и особенно ее волосы: золотистые, длинные, непослушные, они создавали ощущение, что я смотрю, блядь, на живую ляльку.

Если бы не фото с камеры наблюдения, я бы в жизни не поверил, что эта кукла занимается переправкой девок, но тварь работала с этим и похоже, не в первый раз.

Я смотрел на нее и хотел задушить, впиться руками в ее белоснежную шею, а после сделать тоже, что она помогла сотворить с Кариной, но сначала мне были нужны имена. Эта белокурая сука сама бы точно не справилась, и мне нужно было найти заказчика. Того, кто посмел пойти против меня.

Я ожидал, что девка расколется быстро, по проступающему синяку было видно, что парни ее хорошо вьебали по лицу, однако по какой-то причине сучка молчала, играя в незнайку. Она говорила и заправляла волосы за ухо, открывая вид на кукольное лицо. И даже когда я начал ее топить в той чертовой бочке, держала язык за зубами.

Лялька содрогалась в конвульсиях и я понимал, что если еще с минуту подержу ее под водой, пытать уже будет некого. Я останусь без имен, а они мне нужны, и эта блондинистая сука – последняя нить, которая может привести меня к тварям, убившим Карину. Значит, сдыхать она будет медленно, пока не выложит мне все.

Вытащил куклу из бочки. Слабая, хилая, в ней почти не было сил сопротивляться. Девка крупно дрожала и всхлипывала, вода струилась по ее золотистым волосам и лицу. Мне же захотелось выругаться, потому что теперь вся мокрая с вьющимися непослушными волосами и огромными глазами цвета чистого аквамарина она была похожа на чертову русалку!

Я должен был ее прирезать, но мой взгляд упал на белоснежную шею, блестящие глаза, дрожащие розовые губы. Мне захотелось посмотреть ее всю, добраться до гнилого нутра.

Я достал нож, разрезал на ней тряпки. Распорол до белой кожи, чтобы тут же увидеть полные полушария ее груди и малиновые соски, сжавшиеся от холода, едва прикрытые бельем, острые ключицы, плоский нежный живот. А еще я уловил ее запах. Сука пахла сладкой ванилью. Как чертовая, мать ее, конфета.

Лялька почти не дышала, она дрожала и смотрела в упор на меня, тогда как я сжимал рукоять ножа, едва ли сдерживаясь, чтобы не воткнуть его ей в сердце.

Ненавижу, сука, как же я ее ненавижу! Каждый ее гребаный взгляд, каждую пору на нее теле я не выношу.

Вспорол ножом ей ключицу, не удержался. Захотел ее боли, впитал в себя, как сладкий эфир. Лезвие пошло, как по маслу, ее кожа оказалась тоньше шелка, как крылья чертового мотылька: молочная, полупрозрачная, нежная.

Лялька зашипела, задышала часто, но взгляд не отвела. Сука! Ее кровь оказалась дико соленой, терпкой, ядовитой…Действительно русалка, вот только без жабр, потому что под водой она практически сразу начинала задыхаться.

Я должен был ее убить прямо в этот момент, но понял, что рано. Слишком рано и легко. Для нее. Эта сука будет сдыхать медленно, также медленно, как Карина! В морге сказали, что сестра умирала постепенно, с каждым днем получая новые порезы, которые начинали гнить. Ее убивали заживо, медленно, сука, резали по частям, будто играли, забавлялись с нею.

Мне же хотелось сделать тоже самое с этой нежной лялькой, но смотря на ее трясущееся тело, я захотел его себе, а точнее, под собой.

Она станет нашей куклой, и когда мы вытрахаем эту шлюху во все дыры, я пущу ее на ремни.

Глава 5.2

Я еще никогда в жизни не чувствовала себя настолько загнанной. Точно лань, попавшая в клетку к диким волкам. Их здесь много, они все друг друга знают и я…старающаяся просто выжить.

Меня ловят в два счета, я даже не успеваю добежать до входной двери.

– Далеко собралась, солнце?

Еще один из этих здоровенных мужиков с легкостью хватает меня за руку, сжимая ее до искр из глаз.

– Пустите!

Он игнорирует, наклоняется и вдыхает мой запах, как хищник. Я чувствую его теплые губы, которыми этот мужик касается моей шеи и клянусь, мне хочется застрелится на месте. Я для них всего лишь кукла, просто игрушка. Общая.

– Сыч, веди ее сюда.

Слышу чей-то голос, узнаю сразу. Ярдан. Он тоже здесь, как и тот второй, Соболь. Они все заодно, а значит, против меня.

Невольно оглядываясь назад, сразу замечая Шаха. Влада уже подошла к нему с аптечкой, он отошел в сторону от гостей, а после и вовсе зашел в одну из закрытых кабинок зала, в которую вскоре затаскивают и меня. Как щенка беспризорного, меня бросают в эту комнатку, точно мусор.

Едва удерживаюсь на ногах. Я не ела сегодня ничего, жутко хочется пить, но до этого нет никому дела. Думаю, просить их о таком смысла даже нет. Шах хочет меня прикончить, а не кормить, я уже отчетливо это понимаю.

Невольно оглядываюсь по сторонам. Мягкие диваны, обитые велюром, столик, какой-то декор, алкоголь.

С опаской поглядываю на Шаха, сидящего по центру, как король, будто не я только что разбила бутылку о его лоб. На столе замечаю несколько пропитанных кровью бинтов. Рядом с ним Влада убирает остатки ваты, спирт, йод, но ни капли боли на лице Змея не отражается. Как каменный весь. Ему же должно быть больно, нет? Нет…Это мне больно смотреть на него. Я никогда не выносила чужую боль, и от вида крови меня всегда мутило.

Черные, как смоль волосы Змея и висок справа пропитались кровью, и теперь отливают темным багровым цветом. На его рубашке тоже запеклось несколько капель, как и на смуглой сильной шее. Сам же зверь сидит спокойно, однако он напоминает мне хищника, который готовится к прыжку.