Женщина нашего времени - Томас Рози. Страница 25

Чарли поднял глаза.

— Мне жаль, что у вас так с Лео, — сказал он, удивив ее.

— В этом никто не виноват, — ответила Харриет, — мы не сделали друг друга счастливыми. Может быть, кто-нибудь или что-нибудь это еще сделает. — Она подумала, что он не заметил этой оговорки. Она сказала это скорее для себя, но уж, в любом случае, не для Чарли. — Спасибо тебе за совет. Я решила прямо сейчас воспользоваться им и пойти потанцевать с мужчиной в блузе.

Харриет наклонилась над ним. Машинально Чарли поднял руку, и она скользнула под ее красную блузку. Он держал одну ее теплую обнаженную грудь в своей ладони. Вес ее создавал приятное чувство комфорта.

Харриет улыбнулась и мягко убрала руку. Она целый месяц прожила обнаженной на греческом пляже рядом с Чарли Тимбеллом, и было бы ханжеством возражать против этого прикосновения. Кроме того, оно принесло ей определенное удовольствие, которое было не слишком сексуальным. Это было скорее возбуждение от новизны, от свободы.

— Спасибо, — сказала она снова.

Чарли посмотрел на нее, когда она уходила вниз по лестнице. Прошли годы, прежде чем он задал себе вопрос, считает ли он Харриет физически привлекательной. Он полагал, что на определенной стадии он решил, что нет, потому что предпочитал хорошеньких женщин, внешне более мягких, таких как Дженни. Однако сегодня вечером он почувствовал в Харриет какой-то заряд, который, определенно, был стимулирующим. «Возможно, это и хорошо, — размышлял он, — что она разошлась с Лео Гоулдом». Но он опасался, что для нее будет хуже, если она направит всю свою энергию на маркетинг какой-то игры.

Мысли Чарли совершили круг и снова вернулись к Дженни. Он ощущал смесь нежности и раздражения к своему собственному горю. Он хотел найти способ смягчить страдания Дженни, но их глубина казалась пугающе бесконечной. И он отступил перед этой глубиной. Они ни разу не были близки после смерти ребенка. Короткий всплеск желания, который Чарли почувствовал к Харриет, перешел на Дженни и укрепился.

Чарли встал. Пришло время забрать Дженни с этой вечеринки домой, в постель.

Внизу Харриет вновь была втянута в вечеринку. Здесь были ее друзья, некоторые из них были ее близкими друзьями, и Харриет была рада присоединиться к ним. Она выпила вина и обнаружила себя смеющейся и болтающей под музыку в кружках, которые то собирались, то расходились. Это была удачная вечеринка. Харриет поймала беглый взгляд Джейн, танцующей с мужчиной в синей рубашке, и довольной, что она тоже получает удовольствие.

В дверях показались Чарли и Дженни, надевающие пальто. Харриет помахала им рукой и послала воздушный поцелуй.

Танцы были в полном разгаре. Учитель, коллега Джейн, нашел Харриет и увлек ее танцевать. Он был довольно пьян и обхватил ее своими руками, как будто без ее поддержки он мог упасть. Он горячо бормотал ей на ухо:

— Вы напрашиваетесь на неприятности, приходя сюда без мужа.

Харриет сняла его руки менее нежно, чем руки Чарли.

По возможности быстро она выбралась из толпы танцующих и направилась на кухню. Мужчина в блузе с конским хвостом шумно пил суп из кружки «Ройал Уэддинг». Харриет представилась и выяснила во время короткой беседы, что его зовут Бернард, что он строгий вегетарианец и астролог-любитель и что он не относится к людям того сорта, с которыми она хотела бы разговаривать хоть на секунду дольше, чем это необходимо. На ее счастье, пришла девушка в вышитой блузке и позвала его.

Харриет повернулась и начала энергично, автоматически убирать пустые бутылки с забитого посудой кухонного стола Джейн. Когда это было сделано, она освободила раковину от грязных тарелок и стаканов и аккуратно поставила их на сушилку, чтобы вымыть. Во время работы она размышляла о том, что она пришла на вечеринку в поисках чего-то, но ей не удалось найти этого. Это не должно было быть заменой того, что она потеряла с Лео, не любовью, конечно, и уж, естественно, не сексом.

Она взяла посудное полотенце и начала аккуратно вытирать тарелки, но вдруг остановилась и внимательно посмотрела в черное стекло окна, отражающее комнату за ее спиной. Она увидела «униформу» Джейн цвета сливы, движущуюся среди неясных расплывчатых очертаний других людей. Джейн променяла обязанности хозяйки на приятное развлечение. Харриет улыбнулась. Что она нашла на этой вечеринке, так это компанию своих друзей. Тепло, которое встретило ее, оставалось вместе с ней и поддерживало ее.

Когда она посмотрела в окно еще раз, то увидела за собой отражение мужчины. Он был одет в синюю рубашку, рукава которой были засучены до локтя. Она заметила этого мужчину еще раньше, когда он танцевал с Джейн.

Затем из-за ее спины он спросил:

— Неужели это интереснее, чем общаться со своими друзьями?

Он говорил с акцентом. Йоркшир или, возможно, еще севернее. Харриет повернулась к нему. Ее рассердило его предположение, но в то же самое время она понимала, как она должна была выглядеть, повернувшись спиной к комнате, с руками, опущенными в раковину.

— Я пообщалась, — сказала она.

Мужчина был очень хорош собой. Было удивительно, почему она не заметила его раньше. Потом она попыталась быстро определить, сколько вина она выпила, пока не отказалась от подсчетов.

— Кроме того, я увидела, что это надо сделать. Я подумала, что я смогу немного помочь Джейн.

Не было никакой необходимости оправдываться. Ей хотелось бы думать, что она это делает не потому, что у него черные кудрявые волосы и лицо, которое заставляет ее вспомнить боксера-профессионала, еще не обезображенного боями.

— Джейн?

Харриет удивилась:

— Это вечеринка Джейн. Дом Джейн. Вы танцевали с ней час назад.

Она чувствовала себя беззаботной. Она не ощутила непосредственной связи между своей беззаботностью и облегчением от того, что он не знает, кто такая Джейн.

— Вон та — Джейн? Я только что познакомился с ней. Я нахожусь в гостях, и хозяева взяли меня с собой. Когда я попал сюда, я не знал никого, включая Джейн.

Он, извинясь, пожал плечами, и это показалось ей привлекательным. Харриет улыбнулась ему.

— Я не буду мыть посуду, если вы сможете найти мне что-нибудь выпить.

Он поискал среди полупустых бутылок и налил два стакана вина. Они стояли на углу возле холодильника в том месте, где Харриет нашла Чарли в начале вечера, и беседовали о незнакомцах, встреченных на вечеринке. Мужчину звали Дэвид. Чем больше Харриет смотрела на него, тем привлекательнее он ей казался.

— Вы замужем, Харриет? — Дэвид посмотрел на ее руку.

— Была, — ответила она нейтрально.

— И я тоже был.

За минуту до этого они говорили о реставрации домов. Оказалось, что взаимное признание создало между ними новые отношения. Харриет затаила дыхание, но вдруг была поражена. Музыка в другой комнате на мгновение прекратилась, а затем неожиданно началась вновь. Вечеринка заканчивалась, шли ее последние судороги. Дэвид взял из ее рук стакан.

— Пойдем потанцуем.

Затемненная гостиная была почти пуста. Несколько пар танцевали под грохочущую вокруг музыку. Дэвид взял ее за руку, и они пошли танцевать. Он держал ее не так, как пьяный учитель. Разница состояла в том, что он делал это правильно. Харриет закрыла глаза, полностью отдаваясь музыке. Дэвид тихо напевал, его лицо было рядом с ее лицом. Она подумала о том, как хорошо, когда тебя ведут. Как хорошо и как легко. Они танцевали довольно долго, а потом что-то случилось. Дэвид плавно изменил свое положение, перемещаясь с одной стороны так, чтобы встать прямо перед ней. Он обхватил ее руками за талию, и она поняла, что он собирается прижаться бедрами к ее бедрам. Потом он поцелует ее.

Харриет открыла глаза. Музыка уже почти превратилась в шум, хотя группа «Полис» пела все ту же песню. Ей не хотелось, чтобы ее кто-нибудь целовал. Прошло довольно много времени с тех пор, как ее целовал хоть кто-то, кроме Лео, и ей не хотелось этого сей час. Но все это время у нее в голове вертелась мысль: «Как она не понимает, что было бы так захватывающе захватить этого мужчину к себе домой и позволить ему согреть ее постель и ее тело». Нечто подобное она делала много лет назад, однако не забыла этого. Они прокрадутся тайком в комнату, а потом будут прятать глаза друг от друга при нежеланном свете. Они будут обладать друг другом, а их одежда будет сброшена и переплетена, как и они, прижавшиеся друг к другу.