Женщина нашего времени - Томас Рози. Страница 35

Когда она достала «Головоломку» и положила ее на широкий стол, они тщательно рассмотрели ее, задали с полдюжины вопросов, касающихся производства, но даже не попытались сыграть в нее. Вместо этого, когда они закончили с самой игрой, они внимательно осмотрели коробку, эскизы оформления мест продажи, а также листовки и рекламные материалы, которые дизайнерская мастерская подготовила к Ярмарке игрушек. Однако все это почти не заняло времени.

— Упаковка, — я думаю, — достаточно хороша, — вынес свой вердикт Мартин Лендуит. Затем он обратился с профессиональной скоростью к ее бизнес-плану.

Они проходили все цифры, строку за строкой, и не принимали ни одного из ее прогнозов без вопросов. Харриет была очень довольна тщательностью своей подготовки и чувствовала облегчение от того, что они не смогли найти ошибок в ее расчетах. Она не тревожилась из-за того, что может ошибиться перед двумя Лендуитами. Однако в результате их вопросов она обнаружила, что провела исследование производства лишь подобных изделий.

— На рынке нет ничего похожего на «Головоломку», — сказала она им. — Поэтому невозможно установить прямую связь между ее потенциальными возможностями и товарами, имеющимися в продаже. Но ведь в этом и сила «Головоломки», не так ли?

Она видела, что они не посмотрели при этом на игру, а сконцентрировали свое внимание на ней самой. Она почувствовала, что близка к триумфу. Она была права: это себя и свои способности она старалась продать. Если Лендуиты решатся купить ее, то она покажет им, как она заставит весь мир покупать «Головоломку».

— Я думаю, что теперь мы должны обсудить вашу рыночную стратегию, — сказал Мартин Лендуит.

Это было труднее. Не проведя проверки на Ярмарке игрушек, Харриет не была вполне уверена в том, что направление ее маркетинговых усилий будет правильным. Но она принесла исследовательские материалы, в которых приводились результаты производства наиболее похожих изделий вне сети розничных магазинов и сообщалось о программировании производства фирмами «Смит», «Мензис», «Тойс» и другими.

Отец и сын слушали внимательно, но без всяких признаков ободрения. Когда она закончила, Мартин взглянул на свои часы. Затем он сложил вместе кончики пальцев и посмотрел на нее поверх этого гребня.

Сердце Харриет тревожно забилось.

— Мне понравилась ваша игра, — сказал Мартин, — она может стать ходовым товаром. Однако мне сейчас не хотелось бы предсказывать, насколько мощным или насколько надежным. Я не вижу никаких разумных способов сделать это и, извините, не уверен также в том, что ваше примерное старание приведет к достижению цели. Рынок ХПТ непредсказуем…

«Рынок ходовых потребительских товаров, — расшифровала про себя Харриет. — О Боже!»

— А мы предпочитаем, чтобы наш риск можно было прогнозировать. Можете вы продемонстрировать ценность вашей «Головоломки» не теоретически?

Харриет подумала о том, что не попробовать ли рассказать им о ее воскресных поездках на втором этаже автобуса номер 73 и о том энтузиазме и дружелюбии, которые она там встретила. Но она сомневалась, что Мартин Лендуит знает, где можно сесть на автобус, и еще более сомневалась, что его удовлетворит мнение пассажиров. Да и Робин Лендуит с его длинными ногами, вытянутыми с одной стороны стола, не выглядел так, как будто он когда-нибудь в своей жизни ездил на автобусе.

— Только получив возможность продавать ее. Я буду заниматься этим в следующие четыре дня на торговой ярмарке. Почему бы вам не прийти и не взглянуть?

Прямой реакции на ее приглашение не последовало. Оба мужчины выглядели впавшими в такую глубокую задумчивость, что им даже не требовалось смотреть друг на друга. Их молчание повело Харриет в атаку.

— Я знаю, что вы можете рассчитать свой риск. Но разве не интересно действительно рискнуть? Я не прошу гигантских капиталовложений. Я уверена, что вы сможете распространить эти деньги. И я знаю, что они будут работать. Я знаю это. — Казалось, что слова Харриет повторялись насмешливым эхом в роскошной тишине.

Потом заговорил Робин:

— Скажите, какой вы видите стратегию нашего финансирования?

— Выпуск акций на рынок некотируемых ценных бумаг при Лондонской фондовой бирже на три или четыре года.

Они одобрили. Это выглядело достаточно престижно.

Мартин еще раз сверился со своими часами. Встреча подошла к концу, но решения еще не было принято. Харриет резко поднялась, так, чтобы выглядело, будто она сама контролирует окончание игры.

— Спасибо за то, что вы уделили мне время. Я надеюсь, что вы решите в мою пользу, мистер Лендуит. «Пикокс» может хорошо работать на нас обоих.

Он поднял на нее глаза, это был странный, косой взгляд. Вместе с этим взглядом в комнате изменилась атмосфера. Было холодно и прозрачно, а теперь стало теплее, как будто толстый бархат штор немного раздвинулся. Она поняла, что Мартин Лендуит закончил свое ознакомление с ее инвестиционным потенциалом. Сейчас он изучал ее как женщину. Его глаза проделали путь от ее губ до груди.

Такое упорное и свидетельствующее о большом опыте внимание могло бы возмутить ее, однако она с удивлением обнаружила, что этого не произошло. Она дала ему возможность рассматривать, для чего даже распрямила плечи и подняла выше голову.

«Если он хочет играть в такую игру, — подумала она, — я могу и это. Я могу играть во все, во что он только захочет за хорошую ставку». Сознание того, на что она может пойти ради «Головоломки», не потрясло ее.

Она почувствовала себя заряженной этим скорее, чем если бы искусные и сверхделикатные пальцы Мартина Лендуита уже исследовали ее. Но это было еще и осознание своей собственной свободы. Она будет делать с собой то, что она сама захочет, и именно это взволновало ее, а не то, что Мартин Лендуит может сделать или сделает.

Робин тоже заметил через темное деловое платье тень, пробежавшую по Харриет. Все трое ступили на новую почву. Харриет смотрела то на отца, то на сына, прямо встречая их взгляды. «Забавно, — подумала она, — они закончили или продолжают работать вместе?»

— Спасибо, что вы пришли, мисс Пикок, — негромко сказал Мартин. — Мы рассмотрим ваше предложение.

Робин прикоснулся к ее локтю, проводил через двойные двери, а потом вниз по лестнице в обитый панелями холл. Там стоял запах гвоздик, исходящий от выставки цветов, которую Харриет не заметила, когда поднималась наверх. Она вдыхала его с огромным удовольствием. Теперь, когда она освободилась от напряжения встречи, у нее было легко на душе, и Робин стал частью этой легкости. Когда он улыбнулся ей, они выглядели почти как ребята-заговорщики, освободившиеся от подавляющего их общества взрослых. Они пожали друг другу руки, все еще улыбаясь.

— Постарайтесь прийти на Ярмарку, — повторила Харриет.

— Я постараюсь для вас, — ответил он.

Харриет не была уверена, что он имеет в виду — Ярмарку или свое влияние на отца, чтобы он поддержал «Головоломку». Она спустилась по ступенькам на улицу, зная, что он провожает ее взглядом.

Приятное ощущение силы и здоровья покинуло ее сразу же за углом. К тому времени она уже вернулась из лоснящегося, покрытого налетом старины дома Лендуитов в реальный мир. В этом реальном мире не было чиппендейловских шкафов в китайском стиле, шелковых ковров и свободных такси тоже. Время приближалось к ланчу, и в каждом проезжающем такси сидели люди, по одному или парочками, направляющиеся в клубы или рестораны. Все остальные в реальном мире находились на тротуаре вместе с Харриет, толкающиеся в тесноте.

Она постояла столько, сколько было достаточно для того, чтобы оглянуться на оштукатуренный фасад. Ей было интересно, что сейчас делают отец и сын за высокими, сверкающими окнами. Она сомневалась в том, что они изучают план, который она оставила им. Она не подумала даже о том, что они вежливо соглашаются друг с другом, что их посетитель был, к сожалению, плоскогрудым.

Она представила их в туалетной комнате, оформленной красным деревом и серебром, причесывающих расческой из слоновой кости свои великолепные волосы и готовых разделить ланч с такими же богатыми людьми в модном ресторане.