Сиреневый ветер (СИ) - "Lillita". Страница 24

Нильс тут же забрал у неё камни и убрал в карман мантии. После он снял с Сильены амулет, достал из чемоданчика инструмент, напоминавший элегантное тонкое шило, и сел на скамейку, где лежала стопка исписанных листов. Сильена аккуратно опустилась рядом. Было интересно наблюдать за тем, как Нильс листал таблицы, что-то искал в них, сверялся, а после наносил новые символы на пластинку.

— Слушай... — осторожно начала Сильена, когда Нильс отвлёкся от работы. — Я понимаю, что со мной столько возни из-за моей чувствительности, но всё же... Неужели атмосфера того мира не окажет влияния на тебя?

— Окажет, — кивнул Нильс, — но не такое сильное, как на многих. Всё-таки я тоже в некотором смысле тёмный... — Нильс посмотрел на недоумевающую Сильену поверх очков и довольно ухмыльнулся. — Начнём с начала, как говорится. Ты явно заметила, что при всём цветовом разнообразии серая кожа встречается довольно редко.

— Да... Я припоминаю такое только у тебя и у демона в отражении.

— Демон — это хорошее наблюдение, хотя тогда, думаю, тебе так показалось из-за плохой освещённости. Серая или с серым оттенком кожа свойственна тем, кто связан с тьмой. У демонов есть вторая форма, которую они принимают вне родного мира и которая обычно лишена такой черты, однако в истинном облике они тоже в некоторой степени серые. На этом, правда, сходство тёмных эльфов с демонами заканчивается. Они — порождения тьмы, а у наших предков просто были с ней родственные связи. Как следствие — некоторые внешние черты и предрасположенность к тёмной магии, что и позволяет легче адаптироваться к демонической атмосфере.

— Значит ли это, что вы так хорошо сдружились потому, что в тебе самом есть доля тьмы и ты не так подозрителен к её носителям? — поинтересовалась Сильена.

— Отнюдь, — качнул головой Нильс. — Тут такая милая логика не работает. Чем лучше ты знаком с тьмой, тем больше убеждаешься, что её порождениям ради собственной безопасности лучше не доверять. Так что сдружились мы не благодаря, а вопреки.

Сильена удручённо вздохнула. Ей казалось неправильным, несправедливым враждебное отношение к кому бы то ни было просто из-за его происхождения. Ведь так можно ранить тех, кто не соответствует негативным ожиданиям, из-за чего впоследствии они начнут их оправдывать. Потому что если тебя недолюбливают, то пусть лучше это будет заслуженно. Тогда хотя бы не так обидно.

Закончив наносить символы, Нильс снова надел амулет на Сильену, и они продолжили. Он активировал тьму, она сообщала, в какой момент начинала её ощущать, он снова дорабатывал амулет. Вечером они вернулись домой, и Нильс начал работать над новой пластинкой, перенося на неё самые удачные, по его мнению, комбинации. На следующий день они продолжили проверки уже с новым амулетом.

Так продолжалось четыре дня. Целью Нильса было получить максимальный эффект, используя минимум символов. Ведь чем их меньше, тем ниже шанс каких-либо побочных эффектов, влияний, непредвиденных энергозатрат.

На пятый день Нильс принёс совсем другой амулет: изящный цветок магнолии из красивого сиреневого металла. Тонкие, словно живые лепестки с обратной стороны были покрыты аккуратно выведенными символами. Сильена оказалась так удивлена и очарована проделанной работой, что не могла отвести от цветка взгляд. Нильс усмехнулся и снова сам застегнул цепочку.

— Что же, давай проверять результат на пригодность. Надеюсь, он будет так же эффективен, как и симпатичен, — сказал он, доставая чёрные камни.

За прошедшие дни, казалось бы, Сильена поборола свою боязнь прикосновений к тьме, но сегодня в её действиях снова сквозила нерешительность. Не потому, что она не доверяла результату работы Нильса, просто вчера, когда они вместе ходили в город за покупками, она снова почувствовала чьё-то присутствие. Близкое, гнетущее. Нильс тогда быстро заметил испуг на лице Сильены, обхватил её за плечи, прижал к себе и тоже внимательно посмотрел по сторонам, но никого не заметил. И всё же решил поскорее вернуться домой. Чувствовал ведь, как подрагивала Сильена в руках.

— Синель, — мягко начал Нильс, пока воздух вокруг них постепенно темнел, — скоро мы уже отправимся к демонам. Остались только последние сборы и настройка порталов. Пока мы ещё здесь, я хочу, чтобы ты уяснила одну вещь. Я не исключаю, что амулета может не хватить. Всё же, там тьма будет окружать нас постоянно, но если я сделаю его ещё сильнее, то он будет тянуть из тебя силы. Это крайне нежелательно, поэтому к такому я прибегать я не стал, — тихо вздохнул Нильс. — Поэтому если ты там вдруг почувствуешь себя плохо, обязательно сразу говори мне об этом. Не надо терпеть. Я верю, что ты сильная и ныть не любишь, но это будет неподходящее время, чтобы скрипеть зубами и терпеть, — строго сказал он, смотря прямо в глаза. — Чем раньше я узнаю о проблеме, тем легче мне будет тебе помочь. Лучше чаще отводить небольшие скопления тьмы, чем пытаться нейтрализовать концентрат быстрее, чем он тебя убьёт. Знаешь, я никогда не слышал о феях, которые успешно перемещались к демонам и обратно, и это значит, что либо никто из вас там не бывал, либо — никто не возвращался. Оба варианта не очень обнадёживают, так что сейчас я в ответе за то, чтобы ты стала исключением в этой пустой статистике.

Сильена тяжело сглотнула. От услышанного стало немного не по себе, но отступать уже было поздно. Она бы соврала, сказав, что не боится, но подбадривала себя мыслями о том, что всегда есть шанс стать первой и стать исключением. Она ведь подготовлена. Ей есть, на кого положиться. Поэтому нельзя поддаваться страху.

«Вот вернёшься — тогда и бойся. А пока сосредоточься на деле», — приказала себе Сильена.

У неё имелись планы на ближайший вечер, и с новой силой переживать о путешествии в них не входило. Она ведь не просто так ходила за зеркалом. Да, для одной задумки надо переместиться, но другую она могла и хотела исполнить здесь, просто в прошлые дни действительно чувствовала себя ослабленной после доработки амулета. Сегодня же обошлось без утомления.

Одолжив у Нильса чистый лист, Сильена устроилась на диване в гостиной. В записной книжке она нашла листок, с помощью которого в первый раз отрабатывала печать Крови. Один образец там принадлежал Фебу, а ей как раз нужна магическая формула его крови. Сильена нанесла печать и начала переносить появившиеся символы на чистый лист. В прошлый раз она не обратила внимания, потому что была сосредоточена именно на том, чтобы определить, чья это кровь, но сейчас Сильена заметила, что символ, отвечавший за потенциал, в самом деле выдавал очень большое значение. Слишком большое для «очень и очень посредственного практического мага», которому не хватит сил для овладения печатями.

«Хитрец ты, Феб», — добродушно усмехнулась Сильена и под символами вывела имя: Алрефе Те’венифим. Хорошо, что Нильс сообщил настоящее имя.

После она нарисовала Зеркало, Слово и Кровь, положила поверх зеркальце, рядом с ним поставила ребром ладони и мысленно сформулировала условия. Первое применение этого сочетания печатей вызывало волнение, но Сильена постаралась поверить в собственные силы. Она ведь для того и отрабатывала основы, чтобы после легче справляться с более сложными задачами.

Собственное отражение помутилось, покрылось рябью, всё сильнее теряя знакомые черты, а через несколько секунд заметно потемнело, после чего рябь начала стихать, позволяя разглядеть совсем другую картину. За столом сидел на первый взгляд незнакомый демон и со скучающим видом что-то изучал. У него имелся хвост, безвольно свисавший до пола, смуглая кожа имела явный серый оттенок, а рога... Рог, правый, был уже не семь сантиметров, которые почти терялись в непослушных волосах, а, наверное, все двадцать. Чёрным ногтем он почесал щёку чуть ниже явно недавно затянувшегося слишком тёмной коркой пореза. Этот демон выглядел более жилистым, а черты у него казались резче, и их только сильнее подчёркивали острые тёмные росчерки. Сложно было понять, то очень странно залегли тени или просто кожа имела более тёмные участки. В этом демоне с трудом получалось узнать знакомого добродушного балагура, но когда он устало откинулся на спинку стула и, сдвинув пятернёй чёлку, посмотрел недовольно наверх, Сильена убедилась, что это точно Феб. Он также морщился, когда не складывалась песня, а в синих глазах мерцали знакомые озорные искорки. Феб явно был недоволен тем, в какой оказался ситуации, но внутри точно оставался собой.