Мистер Фермер. Морковка за интим! (СИ) - "Focsker". Страница 2

Залюбовавшись рвущимися в гору рыбами, оступился, берег ручья осыпался, а я едва не рухнув в воду, намочил левую калошу. Шаг, другой, сильный речной поток сносит опорную ногу и я, падая на колени, по самые яйца оказываюсь в воде. Как и «планировал» — замочил свои нагретые от тела носочки.

Ёбаный в рот… — Выругавшись, скользя по осыпающейся гальке, на четвереньках пополз вверх. Проходить весь день босым и без того было задачей крайне тяжкой: стопы очень болели, а синтетические носки я берег для ночи, ибо предвидел что спать будет холодно, и ноги чем-то нужно будет отогревать. Поэтому я не боялся порвать носки, и тем более не хотел их мочить, но, увы, так получилось. Хорошо хоть трусы сухие!

Требовалось разжечь костер, отогреться, попытаться просушить одежду — я очень боюсь простудиться. Выбираясь из осыпавшегося ручья, рукой цепляюсь за старый толстоватый корешок, что внезапно для меня обрывается, едва вновь не отправляя меня в воду.

— Сука, да сколько можно! — кинув его в ту же сторону что и зажигалку, не без труда выбираюсь из ручья. Вымокший, подмерзший, ощущаю лёгкую дрожь. Подняв светящуюся в траве жигу, замечаю и злополучный корешок, с очертаниями вполне схожими с ложкой. Достаточно приплюснутый, и если подточить, то вполне возможно что-то дельное и получится. Тяжело вздохнув, сунул корень в карман с носками и по холодной травке побрел вверх по ручью; обратно к своему лагерю.

Накидав листвы, затем веточек для безопасности, как некогда учили в школе, обложил костёр камнями. Сгореть во сне мне не хотелось, точно так же как и замерзнуть: заболеть — умереть. Да и кастрюля с варевом успела остыть, а есть холодное не самая лучшая затея… С третьего чирка костерок, сложенный в уменьшенной форме моего шалаша задымился. Вспыхнула сухая листва, от которой тут же начали гореть и маленькие веточки. Поставив кастрюли на камни рядом с костром, подкидываю всё нового и нового хвороста. Примерно через десять минут с наслаждением ощущаю вырывающийся из под крышки аромат. Ранее еда никогда не пахла так вкусно. Быть может, именно тяжёлый труд, а вместе с ним и все те пережитые мною за сегодня события улучшили восприятия незамысловатого блюда. Сгоняв к воде и вымыв в реке корешок, беру один из оставшихся камней, притянутых мною для костра. Слегка заострённый, увесистый, обмытый рекой, каменный гребешок с легкостью снимает кору с корня, прорезает волокна, создаёт углубление.

— Делай раз, делай два, делай три… — Обтёсывая ямочку в будущей ложке, вновь сталкиваюсь со странным свечением. Не таким ярким как прошлое, но всё так же ослепляющим. Мгновение-другое, и в моих руках не корешок, а самая настоящая полноценная ложка!

— ЕБАНУТЬСЯ! — Вскочив от радости на ноги, как в Короле льве, вздымаю ту к небу идержу на фоне вырывающегося из-за гор света луны.

Моя личная читерская способность, вот она сука, вот она, ложка, настоящая лож-ж-ж-ка!

Восторгу моему нету придела. Словно сайгак прыгая вокруг костра, имитируя танцы негров в Африке я радуюсь этой ложке не меньше, чем святые радуются приходу своего спасителя. Я ёбаный читер, любитель стратегий, способный создавать годные вещи из всякого рода мусора. Теперь я точно не сдохну, не дам себе умереть и обязательно овладею такой ахуительной силой! Богиня ещё пожалеет что оставила меня в живых, наступит момент и я отомщу ей, я уверен!

Десятки крафтерских мыслей тут же заполняют мою голову.

А что если скрестить большой камень и маленькую палку? У меня получится топор? Или, быть может длинную палку и какое-нибудь остриё? Тогда у меня будет копьё⁈ Столько идей, столько замыслов зарождается в моей голове, но на воплощение их сегодня у меня не хватит ни сил, ни времени. Я слишком устал, изголодался, а борщецкий в кастрюле уже достаточно нагрелся для первой пробы. Деревянная ложка моего личного изготовления погружается в красную жижицу. Остудив ту парой лёгких дуновений, слегка пригубил бульон.

— Не дурно, не дурно, ещё бы только сметанки… — Ложка вырывается из моего рта, после чего я принимаюсь нещадно истреблять содержимое кастрюли. Попутно, не забыв надкусить одну из картошин, а вместе с ней лучок, плававшую морковочку и свёклу. Казалось, сегодня я мог в одиночку утоптать добрую треть от содержимого чана, но благо удалось вовремя остановиться. Помимо этого борща у меня совсем не было еды — следовало экономить.

Ощутив сытость, проверил свои носки, сушившиеся у огня на воткнутых в землю веточках. Натянув те на свои отогретые у пламени ноги, тут же направился в свой новый, уютный домик. К ночи стало ещё холоднее. Устало прикопав себя листвой, через вход в своё «убежище» наблюдаю как медленно тускнеет пламя, исчезают последние яркие язычки огня. Сегодняшний день это нечто. По сравнению со всей моей жизнью, прям огниво неебическое. Столько открытий, столько свершений и новых локаций. И еда, она казалась такой вкусной, что даже блюда из ресторана уступали ей… Я ещё никогда в своей жизни не ночевал на природе: считал это занятием для экстремалов, но попробовав всего один раз, ощутил для себя нечто новое. Нечто совсем иное, то, чего никогда не испытать лежа в своей квартире. Быть может, кемпинг не совсем для экстремалов? Едва сон стал наползать на мой разум, как внезапно проснулся желудок. Бурчание, а вместе с ним и требование облегчиться, заставили похоронить приготовленную для борща Мишленовскую звезду.

— Только задремал…

Напихав себе в карманы листвы, выскочил из своего домика. Моё желание обосраться шло в ногу с желанием американцев овладеть новым месторождением нефти! Опасаясь с утра проснуться от запаха своей же подпекшейся на утреннем солнышке дрисни отошёл подальше, инстинктивно к кустикам, лопухи которых в случае недостатка листвы могли заменить мне туалетную бумагу. Штаны без резинки спадают автоматически, а сам я едва не обгадив свою единственную одежду сажусь на корточки.

Суп был очень вкусным и точно не испорченным. Вот только я, не привыкший к обжорству, походу всё же перебрал. Возможно причиной тому нервы, возможно ещё что-то, но итог очевиден: мне не удалось сдержать себя в руках и вот он ожидаемый финал. Волна за волной меня проносило пока желудок не опустел. Понимая, что всё же придется ещё раз подкрепиться, завершаю со своими делами, и внезапно, подняв взгляд с листьев соседнего лопуха, замечаю яркие сияющие в ночной темноте глаза.

Большие, красные, угрожающие. Мысль о том что я завершил своё вечернее мероприятия испаряется с новой подкатившей к заднице волной. Меня чё щас прям над кучей дерьма захерачат⁈

Нервно сглотнув, стопкой листвы подчищаю очко, и едва сумев переступить собственную кучу, начинаю пятиться назад. Существо в ночи, чувствуя свою доминирующую позицию напирает. Приглушенный свет угасающего костра освещает полузвериный силуэт. Изогнутые, когтистые нижние лапы защищает белый густой мех. На сильных полузвериных ляжках отчётливо виден рельеф, чуть выше бодибилдерский пресс со стальными кубами и…

Грудь, большая женская грудь, а так же, растерянное, милое и слегка смущенное лицу с большими, торчащими в верх кроличьими ушами…

— Вот… — Протягивает мне стопку листов лопуха голая крольчиха.

Нос её, расширяясь сужается, точно так же, вздымаясь и опускаясь шевелится обнажённая, слегка прикрытая собственным белым мехом грудь.

— С-спасибо…- Переняв из мягких, беленьких пальчиков листву делаю несколько шагов назад.- Ты кто?

— Кролли Муррка Двадцать седьмая, а ты? — Без смущения отвечает существо с торчащими сосками… Совершенно неприкрытой вагиной.

— Я… Я человек… Матвеем был, вроде как… — не зная куда деть глаза, из стороны в сторону кручу головой.

— Человек? Это лесной титул? А Матвеем имя? — Вновь, быстро спрашивает незнакомка.

— Матвей имя, а человек — происхождение, вернее раса. — Поясняя, замечаю что моя гостья боится меня гораздо меньше чем я её.