Тайра. Путешествие на Запад (СИ) - Хонихоев Виталий. Страница 16

И на этом аргументы у Сокраноса кончились. Он предложил просто поверить ему на слово что это дурная идея и разжечь костер. Потому что он совершенно точно знал, что если она прижмется к нему, дабы телом своим согреть — он не заснет. И посреди ночи у него в голове что-нибудь лопнет обязательно… или он сам к ней в… туда потянется, а она ему потом голову оторвет. Потому что «просто согреться», а он лапы тянет.

На его удивление, Тайра — легко согласилась с ним. И даже в божий вид себя привела, по его просьбе — напялила на свою грудь какие-то тряпочки. Конечно, в приличное место ее все равно не сводить, уж слишком много на ней открытого тела, но по крайней мере она перестала совсем непристойной девицей казаться. Слава Богу-Императору.

— Костер — нужен! — повторяет Сокранос: — а греть чужих людей своим телом — неприлично и непристойно для такой девушки как ты.

— Так ты мне не чужой — отвечает Тайра: — мы с тобой знакомы вот уже четвертый день. И я тебе жизнь спасла. А ты — мне. Это то, что сближает, верно? Ты сам рассказывал историю о Ромуле и Женевьеве — что у них любовь с первого взгляда. А любовь — это как козырная карта против непристойности же? Если любовь, то непристойности нет.

— Вот ей-богу жалею, что играть в карты тебя научил — ворчит Сокранос, глядя в огонь: — какая любовь? Ты… вон какая. В тебя любой рыцарь влюбится, тебе на балах у светской знати бывать… только одеть как следует и научить мизинец в сторону оттопыривать. Уж с танцами ты справишься, видел, как ты движешься. Ты — дар Богов, Тайра. А я — просто книжный червь, который пытается прогрызть самое суть вещей… — цитирует он брата Бенедикта, искренне надеясь, что Тайра сейчас бросится утешать его и говорить, что не такая она уж и красивая, а он — не такой уж и книжный червь и что все у них еще возможно…

— Вот какая у тебя цель — говорит Тайра и он чувствует укол сожаления, что она так и не обратила внимание на его слова. Какой возвышенный оборот про книжного червя…

— Да. Именно поэтому я иду к Мудрецу Запада. — нараспев говорит он, благодаря свою исключительную память и вспоминая слова из Путеводителя Идрис: — к западу от Ойкумены возвышаются Яшмовые столбы, оплавленные яростью кинетических болидов, все еще зараженные лучевой болезнью, от которой выпадают волосы и ногти, а звери кричат криком. Они светятся во тьме, указывая дорогу, а прямо за ними раскинулся город Мо. На восток побережье покрыто зеленью, среди которой ютятся рыбацкие деревушки. На юге, за иссиня-черными башнями Итцуоки, простирается пустошь живоглотящих грибов, где строения все алого цвета и лишены окон; в водах тех мест в спокойные дни можно увидеть аллею из удивительных Тварей, ведущую к огромному куполу ушедшего в глубь озера храма… но наш путь ведет не на юг, не на восток и не на Север с его йотунами и троллями, наш путь лежит на Запад. Через Яшмовые столбы, через пустоши Нибину, через землю Дракона Запада Максимуса Третьего, через город Килос с его мэром из сплава серебра и титана, мимо аллей с посаженными на кол язычниками из племени Айн, которые воруют младенцев из колыбелей чтобы принести в жертву Молоху и его подручным, они красят ноги в алый цвет и вырезают шрамы на веках, чтобы показать как они ненавидят Свет. И дальше — по дороге из Желтого Камня, дальше, туда, где обитают чудовища, где за краем горизонта живет Мудрец Запада, который может ответить на любой вопрос…

— И какой же вопрос хочешь задать ему ты? — спрашивает у него Тайра. Сокранос ухмыляется. Это уже становится традицией. Она всегда спрашивает у него это. Он протягивает руку вперед и произносит Слово Света. Рука его снова загорается огнем, освещая все вокруг и он вдруг видит, насколько она красива. Свет падает на ее лицо и она кажется ему статуэткой, вырезанной из слоновой кости — ее кожа белоснежна, на ней нет ни малейшего изъяна, она — совершенна.

— Я хочу задать вопрос — почему у меня не получается. Почему все, что я могу сделать — это заклинание Светильника? Почему у меня есть Дар, но он такой… такой несовершенный! — говорит Сокранос и гасит свет до того, как Тайра сделает ему замечание.

— Я помню — говорит он в ответ на молчаливый укор: — помню я! Свет приманит Тварей, а ты их потом всех убьешь и нам придется немного задержаться. Потому что ты всех убиваешь! Даже Тварей! Все что ты умеешь — это не понимать, что такое срам и убивать всех подряд!

— Неправда. — отрицает Тайра: — еще я умею не убивать. Вот тебя я не убила. Старейшину Ларса я не убила. Много кого не убила.

— Поисковую группу из Церкви убила. Восемь человек… — буркает Сокранос, пряча глаза. Он несправедлив и знает это. Эта группа шла за ним и если бы не Тайра — висеть бы ему сейчас в темном подвале инквизиции и жалеть о том, что еще жив. Долго так жалеть.

— Они на меня напали — пожимает плечами Тайра: — быстрая экстраполяция их намерений не оставляла мне пространства для выбора иного решения.

— Ты могла бы их не убивать! Ноги там сломать… — не сдается Сокранос. Он знает что просит слишком многого, знает что не в своем праве, но что-то внутри толкает его вперед, проверять свои границы. Или — границы Тайры?

— Не знаю. — отвечает Тайра: — наверное могла бы. Только… не подумала тогда. Понимаешь, это как будто быстрее меня. Есть угроза и есть наиболее эффективная стратегия устранения угрозы. Перманентно.

— Как это? — спрашивает Сокранос: — разве ты не сама принимаешь решения?

— Сама. Конечно сама. Но… это как если тебе по коленке удалили и она — дергается. Рефлекс — объясняет Тайра: — решения принимаешь ты, но коленка дергается сама по себе.

— Так то коленка. А у тебя… раз и все… — подумав говорит он: — это не коленкой дернуть. Ты же как валькирия, богиня битвы и победы становишься.

— Вот поэтому я и иду с тобой. — кладет голову на руки Тайра, глядя на огонь: — потому что тоже хочу задать парочку вопросов Мудрецу Запада.

— Так не работает — качает головой Сокранос: — ты не можешь задать ему «парочку вопросов». Один вопрос. И все. Не больше. И… говорят, что он может дать ответ не словами. А… ну скажем если девушка придет к нему спросить — почему я такая некрасивая — он даст ей красоту. Слабому — силу, глупому — разум. Видимо тебе даст чувство стыда, все остальное у тебя есть.

— Это… была шутка? — спрашивает у него Тайра, повернув голову: — насчет чувства стыда?

— Шутка — признается он: — мне показалось, что будет кстати. А то ты уж больно серьезная.

— Ха. Ха. — выдает Тайра: — не смешно, но отличный тайминг. Когда по твоей карте мы к Яшмовым Столбам выйдем?

— Думаю еще день-другой и мы их увидим. Они светятся по ночам и нам надо будет обойти их с юга, так, чтобы не попасть на зараженную землю. А если честно — какие вопросы ты хотела бы задать Мудрецу Запада?

— Если честно — пока не знаю. Их слишком много — отвечает Тайра: — а если ты не будешь спать, то не отдохнешь и потом опять тебя нести придется, опять у тебя желудок от тряски заболит и ты опять мне все плечо испачкаешь. Спи давай. Не мерзнешь?

— Не мерзну. — Сокранос ложится головой на свою сумку с Книгой и вздыхает. Желудок сводит от голода, но они вот уже сутки не встречали никаких съедобных ягод, вяленное мясо кончилось, а есть свежее мясо после встречи с Склизкой Мамашей он не может. Выворачивает его. Может завтра. Он закрывает глаза.

— Слышишь? — говорит ему Тайра и он с трудом открывает глаза. Вот только что закрыл и она уже его тормошит, что с ней не так?

— Тихо! — говорит она и он моргает, пытаясь прийти в себя. Свод пещеры озаряет свет снаружи, и он понимает, что уже утро. Сколько он проспал?

— Ты слышишь? — спрашивает его Тайра и он наконец слышит. Пронзительный крик-шипение-взвизг.

— Матерь божья — шепчет он: — ездовые драконы пустошей!

Глава 9

— Эти трещотки у меня вот уже лет десять как — довольно говорит барон, отрезая себе изрядный шмат жаренного мяса: — если не вслушиваться, то один в один как эти хреновины, на которых эти черномазые бездельники летают.