Витька с Чапаевской улицы - Козлов Вильям Федорович. Страница 1

Вильям Козлов

Витька с Чапаевской улицы

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЯСТРЕБ УЛЕТАЕТ ИЗ ГОРОДА.

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ГДЕ ЭТА УЛИЦА, ГДЕ ЭТОТ ДОМ?

Стоял жаркий июньский день 1941 года. Редкие рыхлые облака почти не задерживали солнечных лучей. В старом тенистом парке, что тянулся вдоль улицы, умолкли птицы. Большой зеленый город затих, разомлел. Эту полуденную тишину нарушало лишь звонкое цоканье копыт по булыжной мостовой. Жеребец-тяжеловес коричневой масти с достоинством тащил широкую телегу с горой ящиков, из которых выглядывали лимонадные бутылки.

Напротив парка стоял большой двухэтажный деревянный дом. Окна его были распахнуты, тюлевые занавески не шевелились. На подоконниках цветы в горшках и облупившихся эмалированных кастрюлях. Обитый узкими досками дом выкрашен в коричневый цвет. Но эта косметика не скрывает его преклонного возраста: кое-где лопнула обшивка, из прорех торчит обтрепанная ветром пакля, бурая железная крыша проржавела.

Старый дом известен в городе. Давно-давно здесь было совершено нашумевшее преступление. Гошка Буянов, жилец квартиры ь7, с гордостью показывал всем свой диван. Диван стоял как раз на том месте, где раньше была кровать, под которой прятались бандиты с ножами.

Трое мальчишек — коренных жильцов этого дома — лежали в тени под кряжистым кленом и скучали.

— Дело было вечером, делать было нечего, — монотонно повторял Гошка Буянов, — жарили картошку, ошпарили Тотошку… А дальше как?

Как дальше, никто не помнил.

— Дело было вечером, делать было нечего…

— Может быть, помолчишь? — попросил Витька Грохотов.

— Как вчера здорово овощехранилище горело! — сказал Гошка.

— Пять пожарных машин прикатили, — приоткрыл глаза под очками Коля БЭС. — За полчаса потушили.

— А знаете ли вы, — сказал Гошка, — что наш дом в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году построил купец второй гильдии Степан Харитонович Квасников?

— Из каких это источников? — спросил Коля и даже очки в белой металлической оправе стащил с носа. Когда БЭС удивлялся, то его небесно-голубые глаза часто-часто моргали.

То, что дом построен в 1863 году, ни у кого не вызывало сомнений: на каменном фундаменте зубилом выбита дата. И никто бы не стал спорить с Буяновым и насчет купца Квасникова, если бы не Коля БЭС.

Дело в том, что Коля БЭС, настоящая его фамилия Бессонов, знал решительно все на свете. Поэтому его и прозвали БЭС, то есть: Большая Советская Энциклопедия. Когда он учился еще в третьем классе, то прочел все книги в школьной библиотеке. И вот уже три года записан в городскую. Говорят, и там скоро не останется ни одной книжки, которую бы не прочитал Коля. Все научные и технические журналы он прочитывал от корки до корки. По истории, литературе и географии был первым в школе. Плохо обстояло у него дело лишь с пением и физкультурой. По этим предметам он с первого класса имел твердое «поср.». И хотя из-за этого он не был отличником, все знали, что Коля БЭС — первый ученик.

— Купец Квасников — известная личность! — с уверенностью заявил Гошка.

— В каком смысле? — спросил Коля. Он снова нацепил очки и с любопытством смотрел на Буянова.

— Его все раньше знали… Наш дом построил, потом эту… церковь на Круглой Горке!

— Ты ошибся на двести пятьдесят лет, — спокойно сказал Коля. — Часовня на Круглой Горке построена в тысяча шестьсот тринадцатом году, после эпидемии чумы, в голодный год.

— Был, говорю, такой Квасников! — заерепенился Гошка. — Спорим!

Коля пожал плечами и улыбнулся. Он никогда не спорил, потому что редко ошибался. Если он чего-либо не знал наверняка, то молчал. К нему даже взрослые обращались за самыми различными справками. Например: сколько населения в Австралии? Где родился Шопен? Кто такой утконос, птица или зверь? За что боги Олимпа наказали Прометея?

Коля БЭС отвечал не сразу, снимал очки и тер указательным пальцем свой заостренный книзу нос с двумя красными вмятинками от очков. Это он собирался с мыслями. Но ведь чтобы отыскать в настоящей энциклопедии нужные сведения, куда больше затратишь времени. Если Коля не мог ответить на вопрос, например, почем нынче куры на базаре, он смущенно разводил руками — мол, извините, дал маху…

Если Коля БЭС спорить не стал, то Витька Грохотов не такой человек, чтобы уступить Буянову. Он вскочил с травы и протянул руку. Гошка тоже поднялся и сжал Витькину ладонь.

— Если я выиграю — отдашь нож, — сказал он.

— А ты пойдешь к Принцессе, опустишься на колени и при всех поцелуешь руку.

Гошка с негодованием посмотрел на приятеля:

— Чтобы я перед девчонкой…

Витька достал из кармана великолепный нож с выгнутой костяной рукояткой в желтом чехле и подбросил на ладони. Этот нож подарил ему в день рождения отец.

— Ну так как?

— Насчет церкви я не буду спорить, — сказал Гошка, глядя на нож. — А вот что наш дом построил купец Квасников — другое дело.

Витька заколебался: жалко, конечно, такой нож проспорить. Он взглянул на Колю: тот все еще лежал на траве и, морщась, жевал горький стебелек. Этот спор его совсем не интересовал.

— Эй, БЭС… — решился Грохотов. — Разбивай.

Мальчишки молча шагали по улице. Впереди Гошка, за ним Витька, и шествие замыкал Коля — ему совсем не хотелось тащиться по такой жаре бог весть куда. Бэсу хотелось в прохладном, тенистом местечке улечься с книжкой в руках. Он и так знал, что Буянов проиграет, потому что их дом никогда не принадлежал никакому купцу Квасникову. Этот дом построило страховое общество, которое до самой революции располагалось на втором этаже, а на первом была швейная мастерская. После революции дом передали под жилье.

— Вот поеду летом куда-нибудь, — говорил Гошка, — там мне твой ножик пригодится.

— Это еще бабушка надвое сказала, — заметил Витька.

— Не бабушка, а дедушка сказал, — загадочно ухмыльнулся Гошка.

— Далеко еще? — спросил Коля.

У него с самого рождения плоскостопие, и он быстро уставал. А тут еще такая жарища! Витька и Гошка шлепали босыми ногами по горячему тротуару, им и горя мало. А Коля ковылял сзади на своих длинных ногах-ходулях в парусиновых туфлях. БЭС худущий и на голову выше приятелей, а толку что? Любой из них в два счета справится с ним. Крепкие, мускулистые, они в забеге на три километра взяли призовые места в школе: первое — Гошка, а Витьке досталось второе. Злые языки поговаривали, будто Буянов в одном месте срезал дистанцию, но этого никто не смог доказать.

Мальчишки вышли на окраинную улицу. Асфальт кончился, и они зашагали по обочине булыжной мостовой. Здесь стояли старые, с перекосившимися окнами деревянные домишки. Из-за дощатых провисших заборов выставили свои ветви фруктовые деревья. Город на всю округу славился богатыми садами. Осенью на базаре ломились столы от всевозможных фруктов. Яблоки, груши, сливы продавали ведрами.

Сейчас мертвый сезон: в садах ни яблочка. Черешня и та созреет только через месяц-полтора. Поэтому мальчишки равнодушно поглядывали на свесившиеся через забор ветки с маленькими зелеными завязями, а хозяева мирно занимались своими повседневными делами и вовсе не следили за этим опасным народом — извечным врагом всех садоводов.

У маленького дома с красной черепичной крышей Гошка остановился.

— Пришли? — спросил Коля. У него на лбу и носу — крупные капли пота. Он уселся на низенькую скамейку у окна, сбросил туфли и, блаженно зажмурившись, стал шевелить разопревшими пальцами ног.

Буянов скрылся в полутемных сенях и долго не появлялся. Коле было безразлично, а Витька с нетерпением поглядывал на дверь. Наконец появился Гошка с маленьким старичком, до самых глаз заросшим белой бородой. Старичок хромал и опирался на полированную палку с резиновым наконечником. Глазки у него были маленькие и бесцветные.

— Это дедушка Бурундуков, — сказал Гошка, — Ась? — спросил старик и приставил согнутую ладонь к уху. Дедушка Бурундуков в придачу ко всему был и глухой.