Больше, чем друзья (ЛП) - Куинн Джиллиан. Страница 9

— Вечеринку? — Дин приподнимает бровь, глядя на меня.

— Папа снял нам комнату для ужина, — говорю я ему, не желая раздувать из мухи слона.

Я выросла с большим количеством денег, чем вообще могла представить, что с ними делать, в то время как Дин и его мать трудились всю свою жизнь. Я часто чувствую себя виноватой за то, что у меня есть так многое, в то время как у них нет. Вот почему я хотела сделать что-то особенное для них обоих, хотя Дин понятия не имеет, что я для него запланировала.

Красивая брюнетка, одетая в цветастое платье до пола, окидывает Дина оценивающим взглядом, прежде чем сделать жест, похожий на приглашение к сексу. Он игнорирует ее, как обычно делает, когда мы вместе. Дин всегда вел себя так, как будто с нами в комнате никого нет.

Администратор ведет нас наверх, в отдельную комнату, где я нахожу трех из четырех своих братьев. Такер и Тео болтают между собой в углу комнаты, склонившись над одним из своих мобильных телефонов, и смеются. Близнецы большую часть времени пропадают в своем мирке, полностью отгораживаясь от нас. У них есть то, что я считаю их языком-близнецов, потому что их внутренние шутки, как правило, ничего не значат ни для кого из нас.

Дьюк, мой старший брат, закинул ботинок на колено и пьет виски из бокала. Они с папой разделяют свою любовь к спиртному, в то время как я даже не выношу его запаха.

— Мы здесь, — объявляю я, когда мы входим в комнату.

— Чертовски вовремя, — говорит Дьюк со своим обычным хмурым видом. Он встает со стула и ставит бокал, который держал в руке, на стол. Обхватив мою голову своей большой рукой, Дьюк ослабляет хватку, которой я держалась за Дина, и заключает меня в медвежьи объятия, от которых у меня сжимаются внутренности.

— Дэнни, — говорю я, целуя его в щеку.

Он стирает помаду со своего лица, делая вид, что ему противно его прозвище: — Тебе повезло, что ты мне нравишься, Кит-Кэт.

С тех пор как мы были детьми, наш папа называл его Деннис Дьюк, в честь своего любимого киноактера Джона Уэйна. Мой папа и Дьюк вместе смотрели старые вестерны, причем Дьюк притворялся, что он в кино, воспроизводя сцены с моим отцом. Он знал каждый фильм наизусть и по сей день может дословно процитировать «Истинную выдержку». Это то, что они с папой часто делали вместе, и еще чаще после смерти нашей мамы.

У нас у всех есть особые традиции с папой. Он так мало бывал рядом из-за всех этих поездок, которые он совершал ради хоккея, что мой отец взял за правило, чтобы у каждого из нас было что-то, чего можно было бы с нетерпением ждать, когда он вернется домой.

Для Дьюка это были старые фильмы. Вместе с Остином, вторым по старшинству, они собирали крышки от бутылок и хранили коллекцию в подвале. Близнецам нравились комиксы, так что с нашим отцом они всегда занимались этим.

Поскольку я была средним ребенком и единственной девочкой, мой папа всегда относился ко мне по-другому. У нас тоже были свои традиции, хотя они и не были очень девчачьими. Я хотела научиться играть в хоккей. С моими братьями это было само собой разумеющимся, но моему отцу такая мысль даже в голову не приходила, пока я не попросила его научить меня как забрасывать шайбу.

Он понятия не имел, как воспитывать восьмилетнюю девочку, так что его это вполне устраивало. Хоккей он знал как свои пять пальцев, но менструальные циклы и макияж были для него чем-то из «Сумеречной зоны». Он даже не знал, как заплести мне косичку.

Дьюк был тем, кто разобрался, как сделать меня презентабельной для школы, и, скорее всего, все еще может заплести хотя бы половину приличной косы, хотя он никогда бы никому в этом не признался — даже мне. Остин сидел со мной каждый вечер, проверял мою домашнюю работу и готовил меня к тестам, так как он всегда был самым умным. Дьюк и Остин, с помощью персонала поместья Болдуинов, наши старшие братья растили близнецов и меня, пока папа был в разъездах со своей командой.

— Посмотрите-ка, кого Кит-Кэт привела с собой, — говорит Дьюк Дину через мое плечо, заставляя меня съежиться. — Все еще приударяешь за моей сестренкой?

— Прекрати это, — я шлепаю Дьюка по его толстой, мускулистой руке и вырываюсь из его хватки, прежде чем толкнуть его локтем в плечо. — Мы с Дином друзья.

Дьюк качает головой и опускает руки на талию, выпячивая свою массивную грудь:

— Нет, вы двое больше, чем друзья.

Я раздраженно закатываю глаза. Мы миллион раз обсуждали мою дружбу с Дином.

— И как обычно, ты ошибаешься, старший братик.

Он ухмыляется:

— У мужчин не бывает подруг-девушек.

— У этого мужчины бывает, — добавляет Дин, прерывая этот глупый разговор.

— Конечно, — Дьюк прищуривается, глядя на меня.

— Потому что мы бы надрали ему задницу, — подхватывают Тео и Такер одновременно, их голоса сливаются в один.

Дин ухмыляется им:

— Вы хотели бы надрать мне задницу.

Я хочу поблагодарить ребят за то, что они выползли из своего подпространства, чтобы положить конец этой дискуссии. Временами Такер и Тео могут вести себя скорее неуместно, чем правильно. К счастью, это был не один из тех случаев. Дьюку стоит поучиться у них и прекратить привычную великую инквизицию. Ненавижу, когда он делает это в присутствии Дина.

Отношений Дина с моими младшими братьями всегда было достаточно, чтобы удержать нас от чего-либо, что могло бы поставить под угрозу нашу дружбу. Хоккей для нас обоих на первом месте. Как и семья.

— Мои мальчики, — папа заходит в комнату, раскинув руки, чтобы обнять Тео и Такера.

Как всегда, он выглядит на миллион долларов в темно-синем костюме в тонкую полоску и коричневых брогах. Он всегда прекрасно выглядит, когда работает. В остальное время папа щеголяет в типичной футболке и спортивных штанах, которые обычно носят мои братья и Дин.

Такер и Тео подходят к папе, и он обнимает их:

— Я так горжусь вами обоими. Продолжайте в том же духе, и довольно скоро вы присоединитесь к своим братьям в лиге.

Близнецы на год младше и учатся на третьем курсе университета Стрикленда. Я всегда напоминаю им об этом факте. Дьюк играет в НХЛ пятый год, а Остин — третий.

— Кто впустил сюда этот сброд, — говорит Дьюк моему отцу с редкой улыбкой, которую он приберегает для того времени, когда он с семьей. У моего брата проблемы с гневом. С тех пор как умерла наша мама, он стал совсем другим. Никто из нас не остался прежним, но поскольку Дьюк был самым старшим и близким человеком для нашей мамы, он воспринял ее смерть тяжелее всех.

Дьюк берет со стола два бокала и протягивает один папе. Я закатываю глаза при мысли о том, что, как я знаю, произойдет. Еще до того, как это происходит.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я собираюсь угощать тебя на виски, — говорит папа Дьюку, забирая бокал у него из рук.

— Я его не покупаю, я его конфискую, — говорит Дьюк, цитируя Джона Уэйна, с его акцентом и всем прочим. — И немного виски не повредит вам на ночном воздухе!

Они чокаются бокалами и откидывают головы назад от смеха.

Когда Дьюк рядом с нами, особенно с папой, это один из немногих моментов, когда он выглядит по-настоящему счастливым. В другое же время, я представляю, как он томится в своем пентхаусе, который делит с товарищами по команде в Вашингтоне, округе Колумбия. Он играет за «Кэпиталз», одну из моих наименее любимых команд. Но теперь, когда мой брат является их защитником и одним из лучших в лиге, мое уважение к ним стало больше.

После того, как мой отец заканчивает с Дьюком, он встречается со мной взглядом, приберегая меня напоследок. Он обнимает меня так крепко, что отрывает мои ноги от земли.

— Кэт, — шепчет он. — Я скучал по тебе, малышка.

— Я тоже скучала по тебе, папа, — я высвобождаюсь из его крепкой хватки. — Но думаю, ты меня раздавишь, если не отпустишь.

Он отпускает меня и кладет руки мне на плечи, удерживая на расстоянии вытянутой руки, чтобы изучить мое лицо:

— Ты так похожа на свою мать, даже больше, чем когда я видел тебя в последний раз.