Развод. Игра на выживание - Коваль Лина. Страница 9

Да, папа помог.

Но если бы не талант моего Дани, пять миллионов бы не спасли.

– В какой-то момент Соболев почему-то решил спрашивать с тебя, как с равной, – произносит Вера гораздо тише. Кажется, тоже, слава богу, поняла, что ляпнула лишнего.

– Я и есть равная ему, – возражаю.

– Нее-ет, – Вера стоит на своём. – Ты Шацкая. Он Соболев.

– Я тоже Соболева, – кричу. – Что за бред, Вер?

– По паспорту – да. Но Богдан должен понимать, что это только лишь формальность. Когда у вас не было возможностей и денег, это было не так явно заметно. Он перестал относиться к тебе, как к хрустальной вазе. Я же помню, как пылинки с тебя сдувал.

– Я поеду, Вер, – говорю вскакивая. – Прости, пожалуйста.

Хватаю сумку и выбегаю из ресторана, совершенно не обращая внимания, как подруга меня окликает. Растерянно поправляю волосы и платье.

После поликлиники я отвезла Ваню с Машей к своим. Поэтому абсолютно не понимаю, что делать дальше. На улице глубокий вечер, а в целом мире нет никого, кто мог бы меня успокоить.

Озираюсь в поисках такси и машу рукой водителю, который стоит на небольшой парковке возле, прилегающего к ресторану, отеля.

Таксист подъезжает ко мне и распахивает переднюю дверь.

– Здравствуйте, мне нужно во второй микрорайон.

– Моё почтение, красавица, – говорит усатый мужчина лет пятидесяти. Приятной внешности, но почему-то становится гадко от его липкого взгляда.

Еще раз изучаю его вид. Серые строгие брюки, рубашка в мелкий рисунок и вельветовый пиджак. На голове фуражка.

– Приземляйся давай, – подгоняет он меня, за спиной слышу нервные гудки других участников автодвижения, поэтому быстро тяну на себя заднюю дверь и усаживаюсь на мягкое сидение.

В машине приторно пахнет ванилью и корицей.

– Домой едешь? – спрашивает водитель, причмокивая.

Холодно зыркаю в зеркало заднего вида, пытаясь вложить в свой взгляд все негодование от несанкционированного перехода на «ты».

– Чего молчишь? – спрашивает он оборачиваясь. Его выпученные глаза грязно прогуливаются по моим оголенным коленкам. Быстро обнаруживаю торчащую лямку от ажурного пояса для чулок и поправляю платье.

– Красивая такая, как картиночка. И на такси, одна, – говорит водитель так громко, что мне жутко становится. – Леденец хочешь?

Игнорирую протянутую конфету и отворачиваюсь к окну, молясь, чтобы поездка поскорее завершилась.

Слава богу, наша с Богданом квартира находится всего в пяти минутах езды, поэтому мы достаточно быстро заезжаем в знакомый двор.

Бросаю деньги на переднее сидение и пулей вылетаю из такси. Прижав сумочку к груди, бегу домой. Стук каблучков разносится по всему подъезду, преумножая и нагнетая мой страх.

Мерзкое липкое ощущение никак не покидает.

Ключей у меня нет, поэтому я жму на звонок и переминаюсь с ноги на ногу, радуясь, когда муж наконец-то открывает мне дверь. Он в спортивных брюках и майке.

– Даня, – выдыхаю ему в грудь и прижимаюсь к твердому телу. – Я так испугалась.

– Чего? – спрашивает он, поглядывая в подъезд. Становится серьезным.

Я вдруг смеюсь. И что всполошилась?

Обычный таксист.

– Да так, ничего, – мотаю головой и тяну его за руку. – Пойдем.

Глава 10. Яна.

– Ты чего такая дикая, малышка? – спрашивает задумчиво Даня, привлекая меня к себе, когда мы добираемся до гостиной.

Долгожданная близость отзывается в каждой даже самой крошечной клеточке тела. От моего любимого пахнет домом, туалетной водой и настоящим мужчиной…

– Спешила к тебе, – говорю, озираясь вокруг и пытаясь прогнать воспоминания о неприятной поездке в такси.

– Дети?

– У мамы, – отвечаю, на секунду отрываясь от своего занятия.

Здесь всё родное.

Наша квартира. Наше первое гнездышко.

Мы переехали сюда, когда Машеньке только-только исполнился годик.

Ремонт делали сами, своими руками. Где-то друзья Богдана помогли, где-то мои подруги подсобили. Старались, чтобы было качественно и со вкусом. Сейчас вижу, насколько цвет стен устарел и вообще, конечно, в сравнении с профессиональным ремонтом в доме, выглядит кривовато.

Но так жаль переделывать, если честно.

Так как в дом мы выбирали совершенно всё новое, здесь, в нашей квартире обстановка осталась прежней.

Окидываю взглядом серый плюшевый диван во всю стену и портьеры такого же оттенка на окнах. На полу мягкий, пушистый, молочного цвета ковер, измазанный в одном месте ярко-синим фломастером.

Маша постаралась.

– Соскучилась? – спрашивает муж, коротко целуя мои сухие губы. – Холодная вся. Яна, блин.

Его горячие руки проникают под платье и нетерпеливо оглаживают мои бёдра, греют ягодицы.

– Да, очень соскучилась, – выдыхаю не сдерживаясь.

Тепло его рук, которое пробивается под кожу, разливается по всему телу. Внутренние струны натягиваются от предвкушения предстоящей ночи.

Наконец-то, с момента встречи с Верой в ресторане успокаиваюсь. Просто обожаю свою подругу, но иногда она слишком откровенна и категорична.

А ссориться с мужем из-за его претензий ко мне, я не хочу.

Я так его люблю, что дыхание внутри стопорится. Просто оттого, что он рядом. Просто оттого, что я могу касаться его широких плеч и ничего не опасаться.

Я никогда рядом с Даней никого не боялась.

Ничего и никого.

Человек часто привыкает к тому, что имеет и перестает быть благодарным. Тому, кто всегда рядом, тому, кто многое для него делает и старается.

Богдан для меня – главный защитник и мужчина, который никогда не даст в обиду. Просто порой случается, что… сам обижает.

Так бывает.

Наверное, это даже больше моя проблема, чем наша совместная.

– Когда ты вернешься домой, Данечка? – спрашиваю, положив голову на его плечо.

Веду кончиком пальца по крепкой шее, наслаждаясь тем, как от практически невесомого прикосновения рассыпаются мурашки на загорелой коже.

Мой. Только Мой.

– Завтра вернусь. Обещаю, – отвечает муж, не прекращая поглаживать. – Невыносимо без вас. Просто невозможно жить, Ян. Хочу домой.

– Ты дома! – пожимаю плечами, немного его поддразнивая и оглядываясь.

– Мой дом там, где ты и наши дети, – отвечает Даня, обнимая меня еще крепче. –Ты у меня самая лучшая.

– Было с кем сравнить? – замираю, прикрывая глаза от ужаса, сковывающего сердце.

– Дурочка, – глухо смеется муж и легонько щипает за ягодицу, а потом затихает. – Прости меня. Вывалил на тебя столько дерьма абсолютно незаслуженно.

Тактично помалкиваю, не зная, как реагировать на подобные откровения. Но вместе с этим радуюсь, что муж перестал сыпать претензиями и успокоился.

– Как ты здесь? – спрашиваю тихо. Перевожу взгляд на гантели в углу комнаты и слабо усмехаюсь.

– Нормально, – отвечает Богдан. – Вечерами было грустно, спорт выручал. Мне кажется, нам с тобой это расставание пойдет на пользу.

– Почему так думаешь? – закусываю губу.

Разве может быть на прок, когда тебе плохо? Что в этом хорошего и терапевтичного?! Я умираю без него, кровь высыхает в венах и артериях. Никогда не понимала смысла оптимистичной философии «всё к лучшему», потому что есть в жизни такие вещи, которые точно не имеют позитивной расцветки. А я не розовый единорог, чтобы радоваться каждой мелочи.

– Ходил к семейному психологу, – признается Богдан.

– Куда? – ухмыляюсь, округляя глаза и пытаясь заглянуть ему в глаза.

Мой Даня и психология – это просто смешно. Как эти две параллельные могли пересечься?!

– К семейному психологу, – повторяет Даня, игнорируя мою иронию. – Я тебе отправлю контакт, если хочешь, тоже сходи.

– Хмм, – качаю головой. – И что он тебе сказал? Этот психолог?

– То, что с нами происходит всего лишь стандартный семейный кризис.

– Ну про это я тоже читала, – соглашаюсь. – Наткнулась на статью про эволюцию чувств между живыми особями. Оказывается, любовь необходима, чтобы вместе воспитывать своё потомство, и когда дети становятся более-менее самостоятельными, любовь тоже трансформируется.