Обманщики. Пустой сосуд (СИ) - Иорданская Дарья Алексеевна. Страница 12

Шен упал на спину, закинув руки за голову. Он устал сегодня, пройдя, кажется, целую тысячу ли. Он сбил ноги. Он проголодался. Однако же, соседство было опасным, следовало поискать иное место для ночлега. Что бы ни привело людей в пустыню, добра от них не жди.

Шен сел.

Холодный клинок коснулся его шеи. Едва ощутимо, точно перо, но давая почувствовать остроту смертоносного металла.

— Поднимайся, — приказал мужчина. Таким голосом могла бы говорить смерть. — И руки держи на виду.

Шен Шен послушался. Оружие всегда внушало ему здоровый страх. Тот, у кого в руках меч, некоторым отвратительным и крайне несправедливым образом всегда прав.

— Вперед, к костру.

Меч от горла убрали, но Шен Шен все еще ощущал его смертоносный холод, и потому снова послушался. Песок, когда он спускался с бархана, осыпался у него под ногами.

Возле костра оказалось тепло, даже уютно, но чувство это было обманчиво.

— Садись, — конвоир указал на песок возле костра, и Шен сел, стараясь держать руки на виду.

— Кто ты и почему следишь за нами?

— Добрый господин! — Шен взял тон самый подобострастный, такой обычно нравился воинам и аристократам. Любили они, чтобы перед ними унижались. — Я просто бедный путешественник, вынужденный идти через эту безжизненную пустыню. Клянусь всеми богами, я не замышлял ничего дурного и не подглядывал за вами! Я лишь надеялся просить нижайше, чтобы мне позволили погреться у вашего костра. Я не замышлял ничего дурного! Всеми богами! Ничего дурного!

Клинок, появившийся возле лица, ясно сказал, что пора заткнуться. Шен поспешил захлопнуть рот и опустил глаза в землю.

— Как твое имя? — тем же холодным и смертоносным тоном спросил воин.

— Хон, господин. Хон из Вонгай. Я заплутал, когда охотился, и теперь…

— В прошлый раз имя ваше было Лю Сан, и родом вы были из… Лунцзы, верно?

Когда юноша и девушка приблизились к огню, Шен их узнал: молодой лекарь и его прелестная спутница. Лекарь за истекшие дни стал еще бледнее — болезнь ела его изнутри, — а девушка еще красивее.

— Справедливости ради, это совсем рядом с Вонгай, — заметил Шен.

Клинок коснулся шеи, надавил, и за шиворот потекла кровь. Шен сглотнул и прикусил свой слишком длинный язык, который часто доставлял ему немало неприятностей.

— Где свиток, который ты украл? — спросил воин.

— Свиток, господин?

Свиток преспокойно лежал за пазухой, о чем Шен предпочел пока умолчать. Если этих троих интересует свиток, значит, они точно так же ищут снадобье, а конкуренты Шену ни к чему.

— Свиток, — лекарь подошел, кутаясь в халат, и Шен ощутил сильный запах лекарственных трав. — Из монастыря Сыли. Который ты похитил, убив послушников.

Против воли Шен вздрогнул. Он не сомневался, что Джуё отнял свиток силой. Об этом говорили кровавые пятна, а еще больше — характер Джуё, его омерзительная натура. Он брал все, что пожелает, прибегая к насилию даже там, где это вовсе было не нужно. Но грабить монастырь — даже по меркам князя это было до сей поры чересчур.

— Поступим проще, — холодно проговорил воин. — Казним преступника, как обещали настоятелю, а свиток заберем с его мертвого тела.

Шен ощутил при этих словах липкий страх. Воин говорил совершенно серьезно; он был, кажется, не способен на жалость и сочувствие. Рука, держащая меч, была крепка. И смерть была совсем рядом, дыша в затылок холодом. В эту минуту за себя Шен совсем не боялся, но мать и сестра… Если он погибнет, их участь будет ужасна.

Клинок надавил, кровь потекла сильнее, и Шен Шен мысленно попрощался с жизнью.

Девушка, имени которой Шен не запомнил, удержала руку воина.

— Мастер Цзюрен, пожалуйста, не нужно. Давайте решим все миром.

Воин медленно отвел руку в сторону, потом сделал шаг назад и, вытащив платок, оттер кровь с клинка.

— Мирно? Хорошо, госпожа Иль’Лин, решим все мирно. Но для начала свяжем нашего гостя. У вас ведь есть веревка, мастер Ильян?

Лекарь и его подруга, как оказалось, мастерски вязали узлы. Должно быть, тренировались на строптивых пациентах. Шен и шевельнуться не мог, пока его обыскивали. Вытащили все его нехитрые пожитки: бурдюк с водой, связку метательных ножей и свиток. Последним сразу же завладел лекарь и принялся читать жадно, легко разбирая старинные иероглифы.

У Шена оставалось еще одно преимущество. Он знал, что на оборотной стороне на парче выткана и вышита карта.

— Итак, — воин сел напротив, положив меч поперек колен. Недвусмысленный жест: он был готов им воспользоваться в любой момент. — Как тебя зовут на самом деле, и зачем тебе понадобился этот свиток?

Как назло, ни одна подходящая история в голову не приходила. А ведь обычно добрая дюжина вертелась на кончике языка. И порез на шее саднил, еще больше путая мысли.

— Меня зовут Лин. Иль’Лин, — девушка опустилась рядом и принялась раскладывать на песке баночки и свертки. Остро запахло лекарствами. — Мой наставник — мастер Ильян из Хункасэ, лекарь. А это — почтенный мастер Цзюрен Дзянсин. Назовитесь, прошу вас.

— Шен Шен, — ответил Шен, застигнутый этой речью врасплох.

Неудивительно, что лицо воина показалось смутно знакомым. Нужно быть отшельником или круглым дураком, чтобы ничего не знать о Дзянсине, прославленном полководце, по праву заслужившем титул «духа меча». Он уже удалился от дел, оставив службу, но все еще оставался в столице фигурой видной и важной, даже Джуё его побаивался. И далеко же великого мастера занесло.

— И?.. — Цзюрен погладил рукоять меча. Пальцы были сильные, длинные. Шею свернет — и не заметит.

— Я не имею отношения к краже свитка, — совершенно честно ответил Шен. — И я впервые так далеко от столицы. Свиток мне дал один господин и велел кое-что для него отыскать в этой пустыне.

— И как зовут твоего господина?

Шен отвлекся, чтобы поблагодарить Иль’Лин — девушка закончила обрабатывать порез у него на шее, — и вновь повернулся к Цзюрену.

— Людям моей профессии неразумно называть своих нанимателей.

Цзюрен стиснул рукоять меча.

— А свиток между тем прелюбопытный, — проговорил лекарь и странным образом разрядил обстановку.

Ильян сел ближе к огню, в последние дни он мерз все сильнее.

— Свиток написан со слов Мо Шуая, одного из советников Гун-вана.

— Это который правил три сотни лет назад? — уточнил Цзюрен, убирая пальцы с рукояти меча.

Ильян облегченно выдохнул. Сейчас ему вовсе не хотелось наблюдать поножовщину, да и Шен Шен, каков бы он ни был, мог еще пригодиться.

— Почти четыре, но это несущественно. Этот Мо Шуай много путешествовал, добывая для своего повелителя всевозможные диковины. Здесь сказано, — Ильян коснулся свитка, — что в поисках эликсира бессмертия он отправился в некую страну, названную «Акаш», скрытую от глаз людских в северо-западной пустыне. Путь его лежал в место, носящее название «Процветание». Он выехал от Королевской башни, миновал руины города, который носил когда-то название Великого Басунда, — полагаю, тут мы сейчас и находимся, — после чего добрался до «четырех опорных столбов, держащих небо». На них была начертана загадка. Мо Шуай был одним из главных мудрецов своего времени, но над разгадкой он бился девять дней. Наконец ему открылась дорога к волшебному источнику. Жители Акаша, мудрецы, равные небожителям, приняли его радушно и одарили четырьмя волшебными пилюлями, которые продлили жизнь Гун-вана, его матери и любимых наложниц. По приказу государя Мо Шуай описал свое путешествие, но конкретных мест не называл, потому что дал клятву народу Акаша.

— И что? — подал голос пленник. Связанный, с забинтованной шеей, он держался уверенно, даже нагло. — Этот Гун-ван прожил три сотни лет?

— Едва дотянул до тридцати семи, насколько я помню хроники, — покачал головой Цзюрен.

— Но зато пережил эпидемию Великой чумы, — напомнил Ильян. — И он, и его матушка, и наложницы. Я не верю в волшебные эликсиры и в пилюли бессмертия, но Мо Шуай вполне мог раздобыть в этом Акаше какое-то сильное лекарство, которое побороло чуму. По крайней мере, в царском дворце.