Замуж за врага. Его (не) любимая (СИ) - Марлин Юлия. Страница 4

Посланник Верховного Правителя отрицательно покачал головой:

— Вынуждены отказаться.

Испуганная трижды изменилась в лице, точно ожидая удара кинжалом в сердце за то, что не угодила Волкам.

— Пощадите, — прошептала она, падая на колени вместе с подносом. Вино с фруктами рухнуло на мраморный пол, растекаясь кровавыми пятнами.

Посланник с удивлением вскинул бровь. Посеребренный сединами воевода подошел к девушке и, подхватив под локти, поставил на ноги.

— Мы не держим на тебя зла, — заверил он. — Иди.

Служанка пятилась, будто вырванная из-под топора палача в последний миг. Дверь хлопнула и в гостевой зале повисла тишина, нарушаемая только треском поленьев в камине да голосами с внутреннего двора.

— Не нравится мне это, мой князь, — хмуро проводив ее глазами, сказал воевода и подошел к окну. Во внутреннем дворе копошилась придворный люд.

— Что именно, Добрыня? — Поинтересовался Посланник, не сводя темных внимательных глаз с огня, плясавшего ордой рыжих демонов.

— Ты видел их глаза? Стоит аргчанину увидеть уроженца Лейда, они бледнеют, падают в обморок, просят о пощаде, будто мы только и мыслим перерезать каждому из них глотку, — сорвался Добрыня. Он с трудом держался, чтобы не сплюнуть.

— Их страх понятен, — вздохнул Посланник — он же командир конного отряда. — Веками им вбивали в голову, что Волки это чудовища, которые однажды придут на земли Арги и сожрут их с потрохами. Не удивительно, что запуганные жители бросаются от нас в рассыпную, как от Четырех Всадников Саанила.

— Вот, именно, Святослав, вбивали, — подчеркнул последнее слово пожилой, но еще крепкий воевода. — Не сомневаюсь, и князь Эдуард, и взошедший на трон его сын Будиш всеми правдами и неправдами стращают народ ложью о том, что нет на свете хуже создания, чем лейдец из Дома Серебряного Волка.

— Людьми, подчиненными предрассудками и скованными страхами, проще управлять — равнодушно пожал плечом Святослав.

— Или подбить на мятеж.

— Любовь аргчан ни мне, ни Верховному Правителю не нужна. Арга была уделатом, уделатом и останется. Мы исполним обязанности, возложенные на нас Его Светлостью Великим князем Романом, и покинем Ипати следующим же утром.

— Воля твоя, государь, — воевода скрестил на груди мозолистые руки.

Воины, рассыпанные по гостевой, были в доспехах и шлемах. И все потому, что едва воевода договорил — дверь в залу распахнулась и вошли князь Арги и два его брата Николай и Игорь.

Будиш побагровел от злости, но возложенные на него обязанности вассала все же исполнил, и нижайше преклонился перед дорогим гостем из Дома Серебряного Волка: прижав правую руку к сердцу, а левым рукавом коснувшись пола. Николай и Игорь распластались следом за ним.

Герольд Святослава воздел княжеское знамя, полыхнувшее серебром и снежным светом:

— Посланник Верховного Правителя Лейда и Арги князь Святослав из Дома Серебряного Волка прибыл говорить с тобой князь-уделатор из Дома Огненного Орла.

— Добро пожаловать в нашу скромную обитель. Прошу располагайтесь. В первую очередь, это ваш дом, вы здесь господин, — не разгибая спины, приветствовал Будиш.

— Благодарю, — прохладно ответил молодой командир, сидя в кресле. Он не поклонился, как подобало при встречах князей, не обнял Будиша по традиции Девяти Княжеств, и это значило только одно — посланник Верховного Правителя прибыл отнюдь не с дружеским визитом, а скорее с неприятным приказом, который надлежало исполнить, каким бы тягостным и жестким он не оказался для народа Арги впоследствии.

— Вы помните моих братьев? Князь Николай и князь Игорь, — продолжал, Будиш, сминая пальцами украшенные вышивкой алые рукава.

Младшие братья с новым поклоном произнесли торжественные речи приветствия.

— Помню, — кивнул Святослав, — смутно.

— Как поживает достопочтенный Верховный Правитель князь Мирослав?

— Скончался. На престол взошел его старший сын Роман. Разве вы не получали письма? — Удивился Святослав.

— Получал, прошу простить. Запамятовал. Столько дел. Всего в голове не удержишь.

«Вот, оно что, — скрипнул зубами Будиш. — Старый Мирослав отправился к праотцам, а его место занял первенец Роман».

Он припомнил князя Романа, когда тот вместе с отцом и сестрой Линдой приезжали просватывать за него последнюю. Роману тогда было двадцать шесть.

Минуло пять лет.

— Что ж, — Святослав встал с кресла, холодно оглядев аргчан, стоявших по струнке смирно и боявшихся даже шелохнуться.

Шумный треск поленьев в камине на мгновенье стал полновластным господином гостевой залы.

— Думаю, вы понимаете причину моего визита?

— Боюсь, нет, — промямлил Будиш. — Если мы чем-то не угодили Метрополии, то…

— Лейд никогда не был Метрополией! — Повысил голос Святослав. — Не мне вам разъяснять, Метрополия — есть государство, обремененное колониями и рабами. Мы никогда не унижали Аргу статусом колонии и тем более не превращали срединцев в рабов. Вы наш уделат — независимое государство в составе Лейда, и признающее над собой власть нашего князя. Много раз мы предлагали вам изменить положение, вступив в Содружество на правах равного участника. Но всякий раз вы отказывали без причины. Будь вы нашей колонией, мы принудили бы вас силой. Но мы признаем свободу вашей воли, а нежелание трактуем, как властный выбор, но не как плевок в сторону Лейда. Я ничего не упустил, князь Будиш?

— Нет, государь, все верно. Приношу извинения. Этой непростительной ошибки больше не повториться.

Святослав промолчал. Извинения Будиша сверкали фальшью, как ограненное стекло, выдаваемое на рынках Араввитии и Таджиан-Мани за алмазы.

— Итак. К делу, — молвил Посланник. — Речь об условии, на которое вы, князь, пять лет назад дали согласие моему отцу при трех свидетелях: при мне, князе Романе и воеводе Добрыне, сыне Яромира, — он кивнул в сторону старого вояки. — Только не говорите, что забыли.

— Не забыл, — прошептал аргчанин.

— Пожалуй, я все же напомню вам, о чем шла речь.

Святослав был подчеркнуто вежлив и спокоен, хотя в душе не имел ни малейшего желания быть дипломатичным. Вот уже несколько лет подряд, пограничные войска под командованием Будиша устраивали на границах Арги и Лейда провокации, приводящие к кровопролитным столкновениям. Горели поселки и гибли люди, а оставшиеся без крова жители, покидали приграничные земли, разбегаясь, кто куда. Опустевающие земли переходили под контроль лесных головорезов, а под час целых банд работорговцев, что приходили с юга — из владений Дома Янтарной Кобры. И все это, по словам Будиша, всего лишь попытки сопротивления: якобы, народ желающий сбросить иго зверей с Севера и освободиться из-под их гнета, боролся и будет бороться такими методами и дальше. На деле стараниями Будиша разгоралось пламя нового кровопролития, тлевшее в пограничье не один век.

Святослав кивнул одному из воинов. Тот ловко выудил из-под доспеха белую грамоту, перевязанную серебряными шнурками. Святослав принял ее и развернул. Будиш чуть не схватился за сердце, потому что узнал в ней Грамоту Заклада. Такие вручали, требуя возвращения имущества, переданного владельцу во временное хранение.

Уверенный и властный голос Посланника пал громом среди ясного дня:

— Данное соглашение заключено между Верховным Правителем Лейда и перешедшей под его управление Аргой от лица князя Мирослава из Дома Серебряного Волка и от лица князя-уделатора Будиша из Дома Огненного Орла. Соглашение составлено в Ипати в 8001 год от Зарождения Мира о следующем. Князь Будиш из Дома Огненного Орла обязуется по первому требованию выдать первенца мужского пола, рожденного от брака с супругой Марией, в качестве залога мира. Подписи прилагаются.

Огласив начертанные руны, молодой Посланник передал грамоту Орлам.

— Я прибыл в Ипати за вашим первенцем. Он уедет со мной в Лейд. — Повелительно изложив требование, Святослав впился темными глазами в Будиша и скрестил руки на груди. Полагаю, вам не стоит разъяснять, почему Верховный Правитель Роман прислал меня за заложником перемирия именно сейчас.