Ириска на двоих - Хаан Ашира. Страница 2

Кажется, мой гость это тоже понимал.

– Помогите… – пробормотала я, уже понимая тщетность усилий. Я и просто так никогда не ору, где уж начинать в таких условиях.

– Стимул нужен? – понимающе спросил темноволосый.

– Угу, – мрачно отозвалась я, переминаясь с ноги на ногу и прикрываясь руками.

– Так не веришь? – он вздохнул, стянул жилетку, надетую поверх красного худика и вдруг схватил меня за запястья. – Ну давай я начну тебя насиловать. Ты покричишь вволю и мы пойдем спать.

Он навалился сверху, опрокидывая меня на диван через подлокотник, накрыл сверху тяжелым телом. Под ним было гораздо теплее, особенно когда босые ступни не касались гладкой плитки.

– Кричи, – велел он.

А меня даже трясти перестало. Дома у меня было утяжеленное одеяло весом в пятнадцать килограмм. Я всегда под ним спала, когда срывало нервы. Он наверняка весит больше, и эта тяжесть, несмотря на всю опасность ситуации, что-то выключила в паническом центре моего тела.

– Не могу… – виновато сказала я.

– Не веришь? – он положил руку на мою шею сзади, поддерживая голову и накрыл губы бесцеремонным поцелуем, сразу врываясь языком в рот и хозяйничая там.

Это все еще не включило мое чувство опасности.

Наоборот, я вдруг вспомнила, что уже очень давно не целовалась. А я любила это делать.

Но, конечно, не с незнакомцами посреди ночи, которые угрожают меня изнасиловать, пока их друг спит под моим одеялом.

В принципе.

– А теперь? – терпеливо спросил он, оторвавшись от моих губ.

– Как кричать с закрытым ртом? – резонно поинтересовалась я.

И чуть не рассмеялась от абсурдности нашего диалога. Что он от меня хочет? Зачем? Что за дикая идея?

– Слушай, ну ты уже или кричи – или не кричи, – он откинулся на спинку, снимая с меня часть своего веса, и я чуть не попросила вернуться обратно. Стало холоднее и тревожнее. – А то я так выебу тебя по-настоящему, пока доберемся до криков. Или ты из тех, кто не поломается – не потрахается? Давай тогда завтра, устал чудовищно.

Охренеть. Как будто я приперлась к нему в дом и потребовала меня изнасиловать.

– Короче, давай, последний шанс покричать, – он посмотрел на меня с ожиданием. – Нет?

Я помотала головой.

Адреналин схлынул, я тоже вдруг ощутила дикую усталость. Или подхватила от него – с эмпатией у меня всегда было отлично.

– Тогда пошли спать.

Он встал, стащил с себя худик, расстегнул джинсы и кинул их на спинку стула. Стянул футболку, оставшись в одних трусах.

Сгреб меня и споро потащил в спальню, я едва успевала перебирать ногами. Уложил на кровать под бок к рыжему, который даже не пошевелился.

Сам закрыл дверь, повернул торчащий в замке ключ и тоже лег, заперев меня между двумя мужскими телами.

И вырубился, так же быстро, как его друг.

Я лежала в той же постели, что и час назад, только теперь между двумя незнакомыми мужчинами, один из которых еще и закинул на меня тяжелую руку, а другой уткнулся в плечо носом. Словно в груде горячих щенят – без сексуального подтекста. Они действительно завалились просто поспать.

Согрелась я моментально.

И успокоилась. Паника и страх таяли в темноте спальни как туман, испаряясь от тепла, которое окружало меня с двух сторон.

Пожалуй, я не чувствовала себя так спокойно с самых первых дней пандемии.

Зима будет долгой

На Кипр я прилетела с первым днем весны.

Прошедшие три месяца запомнились мне как ад, в котором погасили вечные костры и вывезли грешников на реабилитацию. А меня оставили среди холодной тьмы, пахнущей гарью.

Всю зиму я просыпалась, когда было еще темно, ставила чайник на выстуженной кухне, глотала сухой от батарей воздух, пока синий газовый цветок выжигал из него кислород. Заваривала быстрорастворимую овсянку и шла за комп.

Огромный заказ, свалившийся на нашу переводческую контору, просто некому было сейчас отдать. Все были либо заняты по уши, либо болели, либо просто не имели достаточного уровня языка для зубодробительных технических подробностей текста. От его выполнения зависело само существование фирмы, и мне пообещали двойную ставку, если я возьму свой максимум.

Курс доллара, падение нефти, финансовый кризис – тогда мы еще думали, что это дно, и от него надо очень-очень шустро отталкиваться, пока ил не засосал окончательно. Мне тоже были нужны деньги и стабильная работа, потому и согласилась. Пятнадцать часов в день я работала отрывками по пять, с перерывами на пожрать и выйти прогуляться ненадолго. Вечером, уже после заката, по хрустящему от мороза снегу – два круга по району, заскочить в магазин и обратно к станку.

Наверное, так себя чувствуют матери с младенцами. Бесконечный недосып, бесконечный день сурка, несколько часов серого света в окне, два или три раза за всю зиму выглянувшее солнце.

Но у них впереди есть самый главный просвет – ребенок, его улыбки, его первые шаги и первые слова.

А у меня по результатам была только стремительно обесценивающаяся сумма на банковском счету и невероятная усталость.

За зиму я совсем отвыкла от людей, поэтому идея полететь на пустой еще пока Кипр, где как раз все начинает расцветать, и с каждым днем становится все теплее, показалась мне интересной. До туристического сезона оставалось недели две, цены на жилье были еще низкими, а набережные – пустыми, и я заказала первый попавшийся горящий тур в один из уже открытых после зимы отелей.

Казалось бы – что могло пойти не так?

Эпидемия в Китае, несущийся вниз курс рубля, поправки в Конституцию – я не читала новостей, в них никогда не было ничего хорошего, а плохое было проще переживать постфактум. Вода нагревалась постепенно. Во всех смыслах.

Первого марта я пила вино, сидя в шезлонге с видом на беснующееся море, и под руки с громким урчанием мне лезли разноцветные кошки, положенные каждому туристу Кипра в неограниченном количестве.

Третьего – гуляла по археологическому парку и вполуха слушала гида, который пересказывал мифы Древней Греции своими словами, вставляя туда эротические новеллы похождений Зевса. Туристам был неинтересен даже Зевс.

Седьмого начала волноваться за бабушку, которая всегда паниковала раньше нас всех, и в этот раз решила побить все рекорды и уехать на дачу на два месяца раньше обычного. Забаррикадироваться там и жить, подъедая запасы засахарившегося варенья из подпола.

С трудом уломала бывшего коллегу отвезти ее туда на машине, закупившись по дороге в «Ашане» хотя бы крупами и макаронами и проверить, нормально ли топится печка. Запасы дров должны были остаться с осени, через месяц купим еще, если она не передумает.

Десятого на Кипре зафиксировали двух первых заболевших, и вот тогда все понеслось как с ледяной горки.

Через несколько дней я стояла у входа в гостиницу вместе с другими туристами, ожидающими автобус турагентства, который должен был отвезти нас в аэропорт. «Вывозной рейс» звучало как-то неприятно, я даже не могла найти определение, что не так с этими словами. Отчуждение. То ли нас от остающихся, то ли остающихся от нас. Кто-то из нас в этой ситуации должен был считаться смертниками, обреченными на заражение, а другие – предателями, которые спасутся ценой чужой беды. Но в мире все так перепуталось, что никто не понимал – опаснее уехать или остаться?

Удержится ли остров, закрывший границы, или превратится в огромный чумной барак?

Спасемся ли мы в последнюю секунду или наоборот, подхватим по пути в самолетах и аэропортах этот чертов вирус и заболеем уже дома?

Через открытые окна из ресторана было слышно работающий телевизор. Тревожные голоса дикторов, постоянно повторяемое: «Коронавирус, коронавирус» и все остальное по-гречески. Там собрался персонал отеля, теперь остающийся безработным. Они хотели бы услышать, что все это временно, что туристический сезон все равно начнется, просто позже на месяц-другой. Но никто в целом мире не мог их обнадежить.