Леонид Красин. Красный лорд - Эрлихман Вадим Викторович. Страница 4
С. Зарницкого и Л. Трофимовой «Советской страны дипломат», посвященное его дипломатической работе. Эти и другие книги и статьи о Красине рисовали его истинным «бойцом ленинской гвардии», лишенным страха и сомнений твердокаменным большевиком; при этом «неудобные» факты его жизни (например, разногласия с Лениным) просто опускались. Особых находок авторы книг не совершали, просто пересказывая с разной степенью беллетризации воспоминания героя и его современников.
Входило это в задачу авторов или нет (думается, вряд ли), но созданный ими образ Красина оказался удивительно созвучен эпохе «оттепели» с ее поисками «социализма с человеческим лицом». Это было лицо Красина — элегантного, яркого, вольнодумного, так непохожего на партийных вождей 60-х. Не случайно именно тогда он впервые стал героем художественной книги, во многом вернувшей ему популярность. Речь идет о романе Василия Аксенова «Любовь к электричеству», который вышел в 1971 году в основанной «Политиздатом» серии «Пламенные революционеры». Цель серии была двоякой: с одной стороны, «очеловечить» и романтизировать образы революционных деятелей прошлого (прежде всего большевиков), с другой — отвлечь популярных и не слишком довольных властью авторов «в сторону от злободневных тем, чтобы не писали о современных делах, не описывали реальную советскую действительность, а ушли в историю и там копались». Любовь к истории, как говорят, подогревалась щедрыми гонорарами, что было немаловажно для фрондирующих писателей вроде Аксенова, которых в те годы печатали редко и неохотно.
Если вначале автор согласился только ради гонорара, то постепенно личность Красина его увлекла. Легендарный революционер оказался (или показался Аксенову) близким его любимым героям — остроумным авантюристам, игрокам с опасностью. Его книга — рассказ лишь о нескольких годах жизни героя, посвященных подпольной большевистской работе. Притом рассказ совершенно фантастический, полный вымышленных лиц, событий и документов, хоть и отражающий основные этапы тогдашней красинской биографии. Роман написан по-аксеновски ярко и карнавально (можно привести хотя бы фамилии отрицательных героев — Луев, Шаринкин, Ехно-Егерн), но поднимает и серьезные проблемы. В нем показана трагичность революции, в которой гибнут молодые представители семьи Бергов (намек на семью фабриканта Шмита), причем смысл их гибели только в том, что их деньги по завещанию достаются партии. Сам Красин исподволь представляется не только героем революции, но и ее жертвой, новым Фаустом, которого заманивает в свои сети Ленин-Мефистофель.
Вскоре Аксенов эмигрировал, его книга не переиздавалась много лет, а Красин между тем продолжал занимать свое место в коммунистическом пантеоне. Им интересовались и зарубежные исследователи — в основном в контексте отношений СССР с западными странами, у истоков которых он стоял. В 1992 году американский историк Тимоти О’Коннор выпустил первую англоязычную книгу о Красине, которая до сих пор остается лучшей его биографией. Эта объективная, написанная на базе множества источников и к тому же неплохо переведенная работа имеет, однако, два недостатка. Во-первых, она (как, впрочем, и большинство исторических трудов) практически не касается личности Красина, его быта и личной жизни, во-вторых, написана еще в советские годы и, разумеется, не учитывает документов, открытых или рассекреченных в более поздний период.
Между тем эти документы освещают нашего героя с новой, непривычной стороны. Речь идет, прежде всего, о его письмах жене Л. В. Красиной (Миловидовой), переданных ею в Международный архив социальной истории в Амстердаме. Эти письма, опубликованные Ю. Фельштинским и Г. Чернявским в журнале «Вопросы истории», рисуют Красина вовсе не «верным ленинцем», а едким критиком политики большевиков, отправившим жену и детей за границу, подальше от большевистской России, которой он сам служил на высоких постах. В те же годы историк В. Генис отыскал в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) и частично опубликовал посвященную Красину рукопись его старого друга, эмигранта из СССР Георгия Соломона, где содержится множество занимательных подробностей из жизни нашего героя как в молодости, так и в последние годы жизни. Нужно добавить, что в 90-х годах в России стали доступны изданные в Лондоне на английском языке мемуары вдовы Красина, а также воспоминания советских невозвращенцев С. Либермана, А. Нагловского и М. Ларсонса (Лазерсона), где Красину также уделено немало места. Еще один источник — его переписка с
М. Горьким и материалы, касающиеся их отношений, также обнародованные относительно недавно.
Запрещенная в СССР книга вдовы Красина из библиотеки М. Литвинова. Титульный лист
Падение интереса историков к большевистским лидерам в постсоветские годы отразилось и на Красине: за последние 30 лет ему посвящена всего одна монография, написанная С. С. Хромовым. Как и говорится в названии, это именно «страницы» биографии героя, охватывающие несколько постсоветских лет, причем только в аспекте его отношения к иностранным концессиям и кредитам. Правда, в приложении автор приводит весьма интересные письма Красина его второй, гражданской жене Тамаре Миклашевской, написанные в 20-х годах и хранящиеся у их потомков: позже эти письма из семейного архива появились в более полном варианте в «Вопросах истории». Эта находка показывает, что в государственных и личных архивах до сих пор могут отыскаться документы, касающиеся Красина и позволяющие его и без того яркому образу заиграть новыми гранями.
Впрочем, новые грани уже «открыли» нам те самые 90-е годы с их дешевой сенсационностью и оголтелым антикоммунизмом. Соединившись, они породили целый вал публикаций в прессе, а потом и в Интернете, где Красин оказывается уже не «пламенным революционером», а террористом, уголовником и шпионом. Авторы этих книг и статей берут из документов царской охранки, мемуаров эмигрантов 20-х годов и книг современных историков всё, что может скомпрометировать Красина, а такого вполне достаточно. Он и правда делал бомбы для терактов, создавал дружины боевиков, пытался печатать фальшивые деньги и ввозить в Россию оружие из-за границы. Но все это следует рассматривать в историческом контексте, в рамках кровавого революционного противоборства, участников которого можно осуждать, но нельзя навязывать им мелкоуголовные ярлыки нашего времени. Часто в подобных публикациях содержится и прямая ложь — например, обвинение Красина в убийстве Саввы Морозова, якобы подтвержденное родственниками последнего (об этом будет рассказано далее). Или то, что Красин будто бы убил в Таганской тюрьме юного фабриканта Николая Шмита, чтобы отдать его деньги партии. Наш герой при этом предстает неким всемогущим ниндзя, способным проникнуть в запертую тюремную камеру, не запачкав манжет — а манжеты у него всегда были безукоризненно чистыми.
Оставив шутки, следует сказать, что биографии людей (и не только знаменитых) всегда вплетены в историю, поэтому искажение этих биографий создает извращенное, уродливое восприятие прошлого в целом, не совместимое ни с патриотизмом, ни с простым здравомыслием. Жизнь Красина, как и других руководителей и активистов большевистской партии, нуждается в новом, внимательном прочтении на основе всех имеющихся документов. Не претендуя на то, что эта книга является именно таким прочтением, хочется верить, что она станет ступенькой к постижению жизни и судьбы одного из самых интересных деятелей российского ХХ века.
Часть первая. Волонтер революции (1870–1902)
Глава 1. Посередине Азии
«Я родился 15 июля 1870 года в маленьком степном городке Западной Сибири, городе Кургане, выросшем за последние перед войной десятилетия в крупный центр сибирского маслоделия, торговли хлебом и другими сельскохозяйственными продуктами. Детство протекало большей частью в деревне, на берегах Тобола, Ишима, Туры. Этому, а также идеальной семейной обстановке я обязан крепким здоровьем, которое помогало без большого ущерба переносить превратности последующей жизни», — писал Красин в автобиографических заметках.