Жертва. Путь к пыльной смерти. Дверь между… - Пайк Роберт. Страница 63

— Но он не старался?

— Да, как ты правильно заметил, он не старался. Это выяснилось, когда и производители, и владельцы гоночных машин обнаружили, что они все, решительно все становятся жертвами чьих-то комбинаций. Вот тогда-то они и обратились в Скотленд-Ярд, но там им ответили, что международные дела не входят в их компетенцию. И Скотленд-Ярд призвал на помощь Интерпол. Фактически — мистера Даннета.

— Но как вам удалось докопаться до таких людей, как Тараккиа и Нойбауер?

— В основном благодаря слежке. Круглосуточное наблюдение за телефонными звонками на телефонных станциях и коммутаторах, строгое наблюдение за всеми, кто вызывает хоть малейшее подозрение в периоды гонок Гран-При, и просмотр всей приходящей и уходящей корреспонденции. Мы обнаружили, что пять гонщиков и семь-восемь механиков откладывают на свои счета больше, чем они могли бы заработать. Но у большинства все это было нерегулярно, от случая к случаю. Ведь невозможно зарабатывать на каждой гонке. А вот Тараккиа и Нойбауер вносили деньги после каждой гонки. Отсюда мы пришли к выводу, что в каждой стране они что-то продают. И что на свете существует только один товар, который приносит такую прибыль, какую они получали…

— Наркотики? Героин?..

— Вот именно! — Харлоу указал вперед, и Рори увидел высвеченный фарами щит с надписью: «Вандоль».

Харлоу сбавил скорость, опустил оконное стекло и, высунув голову, посмотрел вверх. По небу ползли длинные гладкие облака, но все-таки звезд было больше.

— Не самая удачная ночь для нашего дела, — сказал Харлоу. — Все ясно, как на ладони. А ведь они наверняка приставили к твоей матери часового, а то и двух. Вопрос только в том, будут ли они начеку именно сегодня, учитывая, что твоя мать бежать не может и что никто из посторонних не взойдет на борт. Не вижу никаких причин, почему бы они могли предположить, что кто-то попытается проникнуть на яхту. Не представляю себе, каким образом на борту «Шевалье» могли бы узнать о несчастье, постигшем Нойбауера и его дружков. Но, с другой стороны, такая организация, как братья Марцио, потому и долговечна, что никогда не полагается на авось.

— Значит, надо исходить из того, что там есть часовой?

— Именно, из этого и будем исходить.

Харлоу въехал в маленький городок, остановил машину на безлюдной строительной площадке, обнесенной высокой оградой, так что увидеть автомобиль из узкого переулка казалось маловероятным. Они вышли из машины и вскоре уже осторожно шли по небольшой территории гавани, все время держась в тени. Остановившись, они окинули взглядом восточную часть залива.

— Это не она? — Хотя вокруг не было ни души, Харлоу говорил негромко. — Наверняка она!

В маленьком заливчике, ярко освещенном луной и неподвижно-гладком, как зеркало, швартовалось не менее дюжины яхт и других судов. Но ближе всех к берегу стояла роскошная моторная яхта, скорее все пятьдесят, чем сорок, футов в длину, и ее корпус был, несомненно, синего цвета с белой полосой по бортам.

— Что теперь? — спросил Рори. — Что будем делать? — Он дрожал, но не от холода и не от страха, как на вилле «Эрмитаж», а от возбуждения.

Харлоу задумчиво поднял глаза. Небо было еще довольно ясным, хотя длинная полоса туч уже ползла в сторону луны.

— Сначала надо поесть. Я голоден.

— Поесть? Поесть?.. Но ведь… то есть… — Рори жестом указал на яхту.

— Все в свое время. Твоя мать вряд ли исчезнет в ближайший час. Кроме того, если бы сейчас… гм… мы одолжили лодку и направились к «Шевалье», представляешь, как бы мы выглядели в этом сияющем свете луны? Надвигаются тучи. Так что резонно немного подождать.

— Подождать чего?

— Просто немного подождать. Так звучит старое народное выражение. Фестина ленте.

Рори непонимающе посмотрел на Харлоу.

— Фестина, что?

— А ты и в самом деле незнайка и бездельник, — сказал Харлоу, смягчая улыбкой резкость слов. — А это еще более древнее латинское изречение: спеши не торопясь.

Они отправились дальше и вскоре набрели на припортовое кафе, которое Харлоу сперва внимательно осмотрел снаружи. Вскоре он отрицательно покачал головой, и они двинулись дальше, до следующего кафе. Результат оказался тот же. В третье они, наконец, вошли и сели у занавешенного портьерой окна.

— А что здесь есть такого, чего не было в первых двух? — спросил Рори.

Харлоу приподнял портьеру.

— Перспектива.

Из окна, у которого стоял их столик, открывался вид на «Шевалье».

— Понятно. — Рори без всякого энтузиазма смотрел в меню. — Есть совсем не хочется…

Харлоу сказал ободряюще:

— Давай все-таки попробуем. Хотя бы самую малость.

Минут через пять перед ними появились две огромные порции рыбы, тушенной в белом вине. А еще минут через пять тарелка Рори была пуста. Харлоу улыбнулся и посмотрел на пустую тарелку и на Рори, но в следующее мгновение улыбка его внезапно исчезла.

— Рори, смотри только на меня, не оглядывайся. Особенно не смотри в сторону бара. Но держись и разговаривай естественно. Сюда только что вошел человек, которого я немного знал. Механик, который ушел из команды «Коронадо» через несколько недель после моего прихода. Твой отец уволил его за кражу. Он был очень дружен с Тараккиа, и поскольку он в Вандоле, то ставлю миллион против одного, что они по-прежнему друзья.

У стойки бара сидел низенький смуглый человечек, до того тощий и сухопарый, что казался сморщенным. Перед ним стояла кружка пива. Не успел он отхлебнуть, как его взгляд случайно упал на зеркало позади бара. В зеркале отражался столик у окна, и за столиком — Харлоу, который серьезно разговаривал с Рори. Человечек поперхнулся и чуть не пролил свое пиво. В следующее мгновение он уже поставил кружку, положил деньги на прилавок и вышел так же незаметно, как и появился.

— Кажется, его зовут Йонни. Только не знаю, настоящее это имя или нет, — продолжал Харлоу. — Думаю, он уверен, что мы его не видели, а если видели, то не узнали. Если он с Тараккиа, а скорее всего так оно и есть, то, значит, Тараккиа уже на борту. Либо Тараккиа временно освободил его от дежурства, чтобы он мог сойти на берег и отвести душу за кружкой пива, либо специально отослал с яхты, чтобы не было свидетелей, когда он подстрелит меня на пути к яхте.

Харлоу отодвинул портьеру, и оба посмотрели за окно. Они заметили маленькую шлюпку с подвесным мотором, направлявшуюся прямо к «Шевалье».

Рори вопросительно посмотрел на Харлоу.

— Наш Никола Тараккиа, — заметил тот, — импульсивный, чтобы не сказать порывистый, парень. Поэтому-то он и не стал таким гонщиком, каким мог бы стать. Через пять минут он будет прятаться в тени где-нибудь поблизости, чтобы подстрелить меня, как только мы отсюда выйдем. Сбегай-ка к машине, Рори! Принеси мне веревки и клейкую ленту. Думаю, они мне понадобятся. Встретимся на набережной, на верхней площадке причала.

Пока Харлоу расплачивался с официантом, Рори вышел из кафе. Сначала он старался идти непринужденно и спокойно, но как только переступил порог кафе, бросился бежать. Добравшись до «феррари», он открыл багажник, сунул в карман моток веревки и клейкую ленту, закрыл багажник, словно раздумывая о чем-то, а потом открыл переднюю дверцу машины и вынул из-под сиденья четыре автоматических пистолета. Выбрав из них самый маленький, он спрятал остальные обратно, внимательно осмотрел тот, что держал в руке, спустил Предохранитель и, виновато оглядевшись, сунул пистолет во внутренний карман. После этого он поспешил к причалу.

Неподалеку от лестницы, спускавшейся к причалу, выстроились два ряда бочек, поставленных по две одна на другую. Харлоу и Рори молча стояли в тени этих бочек. Харлоу держал в руке пистолет. Они видели приближавшуюся к берегу шлюпку, слышали рокот ее мотора. Вскоре звук мотора изменился и затих, а потом послышались шаги. Два человека поднимались по деревянным ступенькам причала.

Вскоре на набережной появились две фигуры — Тараккиа и Йонни. В руках у Тараккиа был автомат.