Смерть в театре (сборник) - Пентикост Хью. Страница 16

Энн Форрест робко вошла в кабинет, поколебалась немного, с трудом глотнула и поспешила на помощь к Эллери. Вдвоем им удалось втащить тяжелую женщину в библиотеку. Ни Марк Ксавье, ни вдова не шевельнулись.

Оставив экономку на попечении молодой женщины, Эллери вернулся в кабинет. Инспектор бесстрастно разглядывал изнуренного старика. Боуне тяжело вздыхал, глядя на мертвое тело своего хозяина. Он более походил на труп, чем сам мертвец. В темном провале его открытого рта виднелись обломки желтых зубов. Остекленевшие глаза ничего не выражали. Но постепенно сознание начало возвращаться к нему, и вдруг в нем вспыхнула дикая ярость. Он долго беззвучно двигал губами, пока, наконец, не выдавил из своей иссохшей груди хриплый животный крик. Затем повернулся и кинулся из комнаты. Все слышали, как он, спотыкаясь, бежал по коридору, что-то бессмысленно выкрикивая, как человек, сошедший с ума. Инспектор вздохнул.

— Да, это действительно потрясло его,— пробормотал он.— Господа, попрошу внимания.— Он вошел в библиотеку. Все смотрели на него. Миссис Уири, приведенная в чувство, тихо рыдала в кресле около своей хозяйки.— Прежде чем начать более тщательное расследование,— сказал инспектор,— нам необходимо кое-что выяснить немедленно. Имейте в виду, нам нужна правда. Мисс Форрест и вы, доктор Холмс, вы покинули гостиную прошлой ночью раньше нас. Вы пошли сразу в свои комнаты?

— Да,— тихо сказала девушка.

— Быстро заснули?

— Да, инспектор.

— А вы, доктор?

— Да.

— Миссис Ксавье, прошлой ночью вы прямо пошли в свою комнату? И оставались там всю ночь?

Вдова подняла свои удивительные глаза. В них было изумление.

— Я? О да!

— И сразу легли?

— Да.

— Ив течение всей ночи вы не обратили внимание на то, что ваш муж не пришел в спальню?

— Нет, я не заметила этого. Я спала до утра, не просыпаясь.

— Миссис Уири?

Экономка прорыдала:

— Я совсем ничего не знаю, сэр. Пусть Бог будет моим судьей. Я просто пошла спать.

— Что скажете вы, Ксавье?

Прежде чем ответить, Марк нервно облизнул губы, затем прерывистым голосом ответил:

— Я не выходил из своей спальни всю ночь.

— Я так и предполагал,— вздохнул инспектор.— Значит, никто не видел доктора после того, как мистер Квин, миссис Ксавье и я покинули его в гостиной вчера, так?

Все энергично кивнули головами.

— А что насчет выстрелов? Кто-нибудь их слышал?

Молчание.

— Должно быть, это горячий воздух виноват, все слишком крепко спали,— саркастически заметил инспектор.— Хотя я немного несправедлив, я ведь и сам ничего не слышал.

— В кабинете и в лаборатории стены звуконепроницаемы,— объяснил доктор Холмс.— Мы часто производили здесь эксперименты с животными, инспектор. Вы понимаете, шум...

— Понимаю. Эти двери, я полагаю, никогда не запирались?

Миссис Уири и миссис Ксавье одновременно утвердительно кивнули.

— А что насчет револьвера? Есть среди присутствующих кто-нибудь, кто не знал об оружии и патронах, которые лежали в маленьком комоде в кабинете?

Мисс Форрест быстро ответила:

— Я ничего не знала.

Инспектор фыркнул. Эллери задумчиво курил сигарету, почти не слушая. Инспектор снова внимательно оглядел всех и небрежно сказал:

— Пока все. Нет,— добавил он ядовито,— не расходитесь. Доктор Холмс, останьтесь с нами, вы можете нам понадобиться.

— О, ради Бога,— начала миссис Ксавье, приподнимаясь. Она выглядела измученной и постаревшей.— Нельзя ли нам...

— Оставайтесь, пожалуйста, на месте, мадам. Нам еще многое необходимо сделать. В частности,— добавил мрачно инспектор,— пригласить вашу спрятанную гостью, мадам Карро, спуститься вниз и дать нам возможность немного поболтать с ней.— Он закрыл дверь, не обращая внимания на ошеломленные лица присутствующих.

— И,— добавил серьезно Эллери,— краб. Пожалуйста, не забудь о крабе, папа.

Но все были слишком потрясены и не могли произнести ни слова.

— Ну, доктор,— быстро проговорил Эллери, когда дверь в кабинет закрылась.— Что вы скажете насчет трупного оцепенения? По-моему, он тверд, как доска. У меня есть кое-какой опыт в осмотре трупов. Этот выглядит слишком застывшим.

— Да,— сказал доктор Холмс,— оцепенение полное. Фактически оно произошло уже девять часов назад.

— Ну что вы, что вы,— нахмурился инспектор.— Вы уверены в этом, доктор? Этого не может быть.

— Уверяю вас, инспектор. Дело в том, что доктор Ксавье был диабетиком.

— А-а,— протянул Эллери.— Мы опять встретились с трупом диабетика. Помнишь миссис Доори в голландском мемориальном госпитале, папа? Ну, продолжайте, доктор.

— Это совершенно обычное явление,— сказал молодой англичанин, пожав плечами.— Иногда у диабетиков оцепенение наступает в течение трех минут после смерти. Дело в особом составе крови.

— Я припоминаю теперь,— сказал инспектор. Он вдохнул большую понюшку табака и убрал коробочку.— Ну ладно, это все интересно, но вряд ли продвинет нас в расследовании. Располагайтесь на кушетке, доктор Холмс, и попытайтесь на некоторое время забыть об этом деле... Ну, Эл, что странного ты тут заметил? О каких странностях болтал?

Эллери выбросил недокуренную сигарету в окно, обошел стол и остановился около вертящегося кресла, рядом с телом доктора Ксавье.

— Посмотри сюда.— Эллери указал вниз.

Инспектор взглянул. Затем с изумлением присел на корточки и схватил висящую правую руку мертвеца. Казалось, она была сделана из стали. С величайшим трудом ему удалось пошевелить ее. Он взялся за кисть. Она была крепко сжата. Три пальца — средний, безымянный и мизинец — плотно прижаты к ладони. Между указательным и большим пальцами хирурга был зажат оторванный кусок плотной бумаги.

— Что это? — пробормотал инспектор и попытался вытащить бумагу. Но пальцы держали ее крепко. Фыркая, старик с силой вцепился одной рукой в большой палец, другой — в указательный, пытаясь ослабить их хватку. Кусок плотной бумаги выпал на ковер. Инспектор взял его и поднялся.

— Что это? Это же разорванная игральная карта,— разочарованно воскликнул он.

— Совершенно верно,— сказал Эллери.— Ты, кажется, огорчен, папа? Напрасно! Я чувствую, этот кусочек карты имеет гораздо большее значение, чем может показаться на первый взгляд.

Это была половина шестерки пик.

Инспектор перевернул ее. Рубашка карты красная, на рисунке изображены букетики ландышей. Он взглянул на карты, валявшиеся на столе. Тот же рисунок. Старик вопросительно посмотрел на Эллери. Тот кивнул. Они шагнули вперед и потянули мертвеца. Им удалось чуть-чуть приподнять его, потом они отодвинули крутящееся кресло назад на несколько дюймов и снова опустили тело, так что только голова лежала на краю стола. Теперь все карты были открыты.

— Видишь, шестерка пик взята со стола,— прошептал Эллери,— и указал на расположенные рядом карты.— Очевидно, доктор Ксавье перед убийством раскладывал пасьянс. Самый обыкновенный пасьянс. Тринадцать карт откладываются в кучку, из нее потом можно брать карты. Затем четыре карты выкладываются в ряд открытыми, пятая карта, также открытая, кладется в отдельный ряд. Пасьянс уже подходил к концу. Посмотри, в этом ряду лежит десятка треф, ее почти полностью покрывает девятка червей, на девятке — восьмерка пик, на ней семерка бубен, потом — пустое место и затем пятерка бубен.

— Значит, шестерка пик была между семеркой и пятеркой бубен,— пробормотал инспектор.— Хорошо... Он вытащил ее из этого ряда. Я не понимаю... А где же вторая половинка шестерки? — спросил он внезапно.

— На полу под столом,— сказал Эллери. Он обошел стол, нагнулся и поднял скомканную в шарик карту. Эллери разгладил ее и приложил к куску, взятому из правой руки доктора. Половинки точно сошлись.

На обоих кусочках виднелись овальные отпечатки пальцев. Очевидно, больших пальцев. Отпечатки шли вверх по диагонали около линии разрыва.

— Это, несомненно, отпечатки пальцев доктора, когда он разрывал карту,— продолжал инспектор задумчиво. Он внимательно осмотрел большие пальцы мертвеца.— Да, они грязные. Это, конечно, проклятая сажа от пожара, все покрыто ею. Ну, Эл, теперь я понимаю, что ты хотел сказать.