Мастера детектива. Выпуск 12 - Лайл Гэвин. Страница 41

Ударом ноги я захлопнул дверь и прислонился к ней. Человек в плаще отступил еще на пару шагов и поднял руку, чтобы поправить галстук. Я нацелил пистолет на второго типа, сидящего в кресле у камина.

— Спокойно, сержант, не стоит спешить и совершать опрометчивые поступки, — ровным голосом произнес он, а затем перевел взгляд на меня: — Кто вы такой, сэр?

— Некто, кто запросто может нагнать на вас страху, — отозвался я, внимательно его рассматривая.

Он был стар — настолько стар, что при взгляде на него мысли о возрасте даже не приходили в голову. Его продолговатое лицо высохло и превратилось в безжизненную маску, завершавшуюся обвислыми складками подбородком. Под крупным носом топорщились длинные седые усы, обладавшие хрупкой жесткостью засохшего растения, цепляющегося за трещины в разваливающейся стене. Уши напоминали увядшие бесцветные листья, а на коже черепа серебрились несколько случайно уцелевших прядей волос. В целом лицо его выглядело так, словно полгода пролежало в сухой могиле, — за исключением глаз. Эти два влажных шарика были столь бесцветными и тусклыми, что казались чуть ли не слепыми; и, должно быть, он тратил добрую половину своих сил, чтобы не дать захлопнуться векам.

У меня вдруг возникло ощущение, от которого по телу поползли мурашки, — что стоит дунуть на это лицо, как оно рассыплется в прах и останется лишь голый белый череп.

Старик кутался в золотисто–черный халат; возле колен его находился столик, на котором стояли кофейник с чашкой и лежала стопка газет.

Он медленно заговорил, и голос его весьма напоминал предсмертный хрип, однако все же сохранил жесткие нотки, предполагавшие немедленный ответ.

— Если вы пришли убить меня, вам это так просто не сойдет с рук правда, сержант?

— Да, сэр, ему это не сойдет с рук, — немедленно отозвался человек в плаще. В речи его привлекал внимание скорее даже не акцент, а необычный ритм, который я никак не мог распознать, настолько неуместным и несообразным он казался. Наконец я сообразил: это был валлийский акцент.

— Вы поняли? — произнес старик. — Вам это с рук не сойдет.

Итак, я уяснил: с рук мне это не сойдет. Я искоса глянул на него.

— А может, я пришел не затем, чтобы вас убивать?

— У вас в руках пистолет, — заметил старик. — Даже если это всего–навсего «вальтер–РРК» — пугач, по сути. Однако главное — не оружие, а человек, держащий его в руках, — не так ли, сержант?

— Да, сэр. Именно это главное, — поспешно отозвался тот.

— Вам ясно? — повторил человек у камина. — В расчет следует принимать именно человека.

Я находился в несколько взвешенном состоянии — такое испытываешь при высокой температуре во время гриппа или же при попытке разобраться в законах о налогообложении. Ощупью пошарив вокруг, я отыскал стул.

— Ладно, — произнес я, — допустим, меня можно принять в расчет.

Старикан издал дребезжащий, булькающий звук, вероятно, означавший смешок.

— Знаете, сержант, сдается мне, он не догадывается, кто я такой.

Я присел.

— Случайно догадался. Вы — генерал Фей. — Тот самый человек, ради встречи с которым я и приехал в Монтрё.

* * *

В тех сферах деятельности, где я подвизался, генерал давно слыл ходячей легендой, но я даже не осознавал до конца, насколько давно. Он был некой реликвией времен первой мировой войны, человеком, которому каким–то образом удавалось руководить разведывательной сетью в деловых кругах. Если вас интересовало, находится ли та или иная компания на грани банкротства, созрела ли она для того, чтобы прибрать ее к рукам, или же она вот–вот готовится мобилизовать новый акционерный капитал, генерал готов был выяснить это для вас — за определенную плату. О его расценках тоже ходили легенды — именно поэтому я никогда прежде не имел с ним никаких дел. Однако, если вас его расценки устраивали, — а они устраивали в Монтрё многих, — легенда гласит, что затраченные вами деньги окупались сполна.

Он вновь издал дребезжащий смешок.

— Верно. А это сержант Морган, мой шофер. Но кто же такой вы?

— Думаю, сэр, он выследил меня в том самом кафе, где я увидел мистера Маганхарда, — сказал сержант Морган. Он принял стойку «вольно», неловко заложив руки за спину и глядя на меня сверху вниз. Чтобы полюбить меня, ему явно придется основательно поработать над собой, подумал я, и пока что он даже и не пытался.

— Ага. — Полуприкрытые глаза генерала вновь остановились на мне. — Значит, вы имеете какое–то отношением этому чертову дураку Маганхарду, да? Кто же вы, мой мальчик?

— Можете называть меня Канетон.

— А–а, в таком случае я о вас слышал. Отдел особых операций, так? Стойкие, жесткие и ловкие ребята. Я–то — не считал вас настоящей армией, не ожидал, что вы додумаетесь наставлять пушку на такого старика, как я. Сколько же суетливых баб участвовали в прошедшей войне — правда, сержант?

— Да, сэр, совершенно верно, — немедленно отозвался Морган.

— Куча старых баб. Вы знаете, что они снимали с фронта целый полк при наличии в нем менее двадцати процентов потерь? В наши дни такое было бы возможно только при восьмидесяти процентах.

Я рассеянно кивнул. От этой игры в вопросы и ответы у меня снова закружилась голова, а приближенная к джунглям атмосфера в комнате отнюдь не способствовала хорошему самочувствию. Можно было снять с себя плащ, пиджак и рубашку — и все равно продолжать потеть. Но я уже и так наставил на него пистолет, а потом уселся без приглашения. Даже свойственные исполнителям особых поручении нравы не дозволяют сбрасывать с себя всю одежду, кроме как в присутствии дам.

Я потряс головой и попытался вернуться из прострации в реальность. Но тут генерал сам пришел мне на помощь.

— Ладно. Итак, вы увидели, что сержант заметил Маганхарда, и последовали за ним. Это было нетрудно. В деле слежки Морган полный идиот. Отлично. И что же вы предложите?

— За что?

— За то, чтобы не закладывать вас полиции, чертов вы дурак!

* * *

Должно быть, вид у меня по–прежнему оставался слегка пришибленный. Однако реальность заявила о себе со всей убедительностью. Сейчас передо мной на блюдечке лежал премиленький кусочек шантажа. До меня стало постепенно доходить, каким образом генералу удавалось сохранять за собой постоянные апартаменты в «Виктории», обставленные его собственной мебелью, и почему сначала он решил, что я пришел его убивать.

Я сделал ход:

— А полиции уже приказано арестовать Маганхарда?

Полуприкрытые глаза испытующе уставились на меня. Потом старик хрипло произнес:

— Хороший вопрос. Этот тип явно не дурак. Полиция не может арестовать человека и выдать его другому государству без официального запроса со стороны этого самого государства. Они не могут действовать только лишь на основании истории, изложенной в «Журналь де Женев». Если только… — и веки чуть опустились, — если только он не перешел границу нелегально. Это означало бы, что он нарушил законы Швейцарии, не так ли?

— Если они смогут это доказать.

— А вы, оказывается, глупее, чем я думал, мой мальчик. Маганхард наверняка перешел границу нелегально — только вчера его видели во Франции.

— Вы хотите сказать, что его видел некто, кто еще до сих пор жив?

Он лишь глянул на меня — «пристально» было бы слишком сильным словом для этих влажных блеклых глаз, однако это был спокойный и прямой взгляд.

— Вот как, значит. А я–то ломал голову, имеет ли к вам какое–либо отношение вчерашняя перестрелка в Оверни. Значит, первый раз я был прав. Вы — убийца, но отнюдь не дурак. Сержант! Вычеркните из счета «нелегальный переход границы». За это мы с вас платы не потребуем. Вернемся туда, откуда начали: итак, располагает ли швейцарская полиция официальным запросом? Сержант!

Морган сделал пару тяжелых шагов по направлению к телефону, стоявшему у дальнего конца камина.

— Погодите, — остановил его я.

Он замер. Оба они посмотрели на меня.

— Позвольте мне прояснить свою позицию, — продолжал я. — Меня интересует эта информация, и я готов заплатить за нее. Но советую вам навсегда распрощаться с идеей сдать Маганхарда полиции, если я не стану играть в ваши игры.