Аристо без смерти (СИ) - Попов Павел. Страница 35

— Да, этот нож из сокровищ клана. Это артефакт, пусть он и не усиливает дар, но лезвие прочнее чем выглядит. Оно никогда не затупится и не сломается, им можно пробить стену или даже драконью чешую, если конечно достанет силы. Но у тебя её в избытке… Не смею больше тебя задерживать и отвлекать от важных дел, дорогой.

— Да, мне ведь ещё четвёртую невесту искать.

Если Наташу и разозлила моя подколка, она не подала виду, лишь невинно улыбнулась и выдала:

— Дорогой, твоя сестрёнка всегда будет в нашем доме желанной гостьей, но обычаи клана строго запрещает брать в жёны единокровных сестёр, не забывай об этом.

Да уж, смутил эту лисицу называется. Но дела в городе сделаны, пора вернуться. И определиться уже где я сегодня буду ночевать.

Из архивов охранки. Горелова

Личная карточка преподавателя

Горелова Снежана Игоревна

Предмет: Элементалистика

Особые приметы:

Чёрные волосы, карие глаза, внешность привлекательная. Характер склочный, легко впадает в гнев.

Биография:

Дочка малого рода, рано осталась сиротой. Воспитывалась в приюте, откуда бежала в возрасте четырнадцати лет. В восемнадцать лет поступила в Академию Свиньиных, лично оплатив обучение. Несмотря на постоянные ссоры со студентами и преподавателями, успешно окончила Академию, сразу же начала преподавать элементалистику.

Допрос:

— Ваше имя.

— Как вы сметете! Мужланы! Скоты! Помогите! Насилуют!

Допрос прекращён

Приписка от руки:

Написал прошение освободить меня от наблюдения за объектом. Если откажут — уйду в дружину Заляпина.

Глава семнадцатая. Капкан расставлен

После ужина я поинтересовался у Кабана кто из студентов живёт по одиночке. Таких оказалось немало, до Сталина за этот года только умерло пятнадцать учеников, ещё пара десятков, кому было куда податься, просто сбежали из Академии. В итоге я реквизировал у одиночек пару бесхозных одеял, и, скрутив их в рулон, привычным маршрутом спустился в библиотеку. Кивнув Рашимиле я начал раскатывать рулон в облюбованной нише.

— Ты… ты издеваешься? — кукла наконец прервала молчание, но отдающийся в голове голос скорее шипел, чем звенел.

— Никоим образом. Просто устраиваюсь поудобнее. Я конечно могу спать хоть на голой земле, но зачем отказываться от возможности добавить немного комфорта?

— Вообще-то это задумывалось как моё укрытие, — в голосе Раши зазвучали обречённые нотки. — Тебе что?,ольше ночевать негде? У тебе же есть подруги. Целых две!

— Можно сказать что три. И это чертовски удобно. Элен думает что сегодня я у Маши, Маша, что я у Элен, Бериева не сомневается что я развлекаюсь сразу с обеими. А я в это время могу сходить сюда и спокойно почитать.

— Ты невыносим. Но похоже мне придётся с этим смириться. Ты придумал как разобраться с Гореловой?

— Да. Сегодня в городе я раздобыл идеальное оружие, — повозившись с новым ремнём я положил на стол нож. — Да, и ещё добыл неплохой ножик.

Наконец я нащупал на дне карман свёрток и торжественно развернул перед лицом куклы.

Её голос будто окатил меня ледяной волной презрения.

— Ты не только невыносим, но и порочен по своей сути. Настоящий даймон. Порождение мира, который даже хуже чем наш. Зачем ты притащил мне бельё одной из своих девок?

— Не надо грязи! — возмутился я. — Это вообще-то моей сестры!

Гробовое молчание Рашимилы длилось минут пять.

— Раньше я жалела о том, что заперта в тёмном подвале. Теперь я жалею что не могу закрыть лицо руками. Почему даже мне стыдно от твоих поступков?

Я рассмеялся.

— Расслабься, это часть моего плана.

— Не сомневаюсь, что только в твоей голове мог созреть настолько извращённый план.

— Да ладно, неужели ты не догадалась? Хренов говорил что Горелова до сих пор девственница. А те хищные деревья в волшебном лесу больше всего любят невинных девиц. Если заманить ведьму в чащу, они как минимум отвлекут её, а я тем временем нанесу смертельный удар.

— А бельё то тебе зачем? — кукла рассвирепела.

— Ну, Горелова наверняка знает о деревьях, и попытается от них защититься, запах духами отобьёт или заклинание там защитное наложит. Тогда я и вброшу эту маленькую бомбу чтобы их раззадорить, и ведьма растеряется.

— Ты безнадёжно болен, порочен и извращён… Но это может сработать. Этот рассад, все его деревья сплетены корнями и умеют обмениваться сигналами. Ещё они могут двигаться, и даже различают человеческие силуэты, и даже если Горелоdа сама не будет пахнуть, то учуяв рядом с ней запах они уже от не не отвяжутся.

— Да, я примерно это и предполагал. Но хорошо, что ты уточнила детали.

— Только смотри, чтобы рассад тебя самого за невинную девицу не принял и ветками не опутал. Там в углу стоит стеклянная колба, спрячь свою «бомбу» в ней. И одежду смени. Пока нёс ты сам запахом пропитался.

— Спасибо. Даже безнадёжно больному и порочному извращенцу приятно, когда о нём беспокоятся.

— Не обольщайся… Как ты собираешься выманить Горелову в лес?

— О, это будет просто. Она явно неравнодушна к нашему убийце магов.

Утром вместо завтрака и двинулся в избушку Хренова. Как ни странно, наставник уже не спал (судя по усталому взгляду ещё и не ложился).

— А, Сталин. Пришёл помочь старику или так, поболтать о чём?

Великан сел за стол и потянулся было к бутылке, но на половине пути замер, и, после секундной внутренней борьбы, встал и снял с плиты чайник.

Я сел за стол и поймал гранёный стакан с почти кипящем напитком, который Хренов как заправский бармен толкнул по гладкой столешнице.

— Поговорить. — я отхлебнул обжигающий чай, больше напоминающий чефир. — Мне нужно разобраться с Гореловой, и для этого нужно чтобы ты помог её заманить.

Хренов опрокинул стакан даже не поморщившись и налил ещё один.

— И как ты собираешься её заманивать? Мои портки подбросишь?

Я поперхнулся. Он то откуда узнал? Ладно, сохраняем невозмутимость.

— Я конечно догадывался что она к тебе неравнодушна, но думаю одних портков здесь недостаточно.

Второй стакан Хренов только ополовинил и откинулся на стуле, упершись плечами в стену.

— Неравнодушна, это мягко сказать. Ты должно быть думаешь, что её интересует только мой хрен?

Я развёл руками:

— Нет, что ты. Наверняка её привлекают твой богатый внутренний мир и тонкая душевная организация.