Убийства во Флит-хаусе - Райли Люсинда. Страница 17

– Задача не из простых, мэм. Для маскировки придется выпить мно-ого пива.

– Вы справитесь, я в вас верю. До завтра. Спокойной ночи.

Лежа в ванне, Джаз размышляла над событиями дня.

Мог ли Хью Данман, неожиданно оставшись за главного во Флит-Хаусе, случайно или намеренно заменить эпилим Чарли аспирином?

Если найти мотив и доказать виновность Данмана, дело окажется совсем простым.

Джаз вздохнула. Вылезла из ванны, схватила полотенце и, покрывшись мурашками, перебежала через неотапливаемую лестничную площадку в спальню.

Когда это Джаз попадались простые дела?

Хотя должны же они существовать…

Она надела халат и спустилась на первый этаж. Огонек автоответчика мигал. На нем были сообщения от сантехника, дизайнера и отца, желавшего услышать подробности ее первого дня на старой работе.

Джаз набрала номер родителей:

– Пап, это я. Ага, хорошо, но боже, как я устала! В пять тридцать обнаружила еще один труп, так что дело набирает обороты.

– Как?! В сонном Норфолке? Ну, для тебя все звезды сошлись, милая. Рада возвращению?

– Пойму через несколько дней, а пока я просто выжатый лимон.

– Верю. И, между прочим, считаю, что ты приняла правильное решение. Приедешь к нам в воскресенье на обед? Заодно все расскажешь.

– Я бы с радостью, но посмотрим, как пойдут дела.

– Конечно. Только, знаешь, ко мне тут сегодня забегал один малый. Зовут Джонатан Скотт, пишет докторскую по преступности в современной Британии. Он прослышал в университете, что моя дочь – детектив Скотленд-Ярда, и воспылал желанием взять у тебя на днях интервью.

– Я буду страшно занята, пап.

– Понимаю, но, может, уделишь Джонатану часик в воскресенье, после того как насладишься ногой ягненка в мамином исполнении? Ужасно милый молодой человек. Тебе понравится.

– Ты что, хочешь нас свести?!

– Бог с тобой, нет. Да и вообще, он младше тебя на несколько лет.

– И не позарится на дряхлую старую деву?

– Совершенно верно.

– Спасибо, папа. Умеешь ты поддержать мой моральный дух, просто чудеса с ним творишь. Как твое самочувствие, кстати?

– Бодр и весел, как всегда.

– Хорошо. Если расследование не помешает, в воскресенье буду у вас.

– Жду с нетерпением, золотко. Береги себя.

– Поцелуй маму. Спокойной ночи, пап.

Джаз выключила свет и устало побрела на второй этаж. Укладываясь, она вдруг сообразила, что сегодня впервые за последние семь месяцев ни разу не вспомнила бывшего мужа.

Глава восьмая

Лицо Роберта Джонса было необычного цвета. Джаз заметила бусинки пота у него на висках.

– Я крайне встревожен, инспектор Хантер. Крайне встревожен. Одну смерть, вполне вероятно случайную, мы еще переживем, но две… Две – уже опасно.

– Понимаю, мистер Джонс. Положение весьма неприятное. Если вас это немного успокоит, мы уверены, что мистер Данман совершил самоубийство.

– Ну, хоть что-то, – согласился директор.

– Разумеется, мы не можем дать официального подтверждения до окончания вскрытия, – добавила Джаз.

– Разумеется. Значит, просто несчастливое совпадение?

– На этот вопрос я пока ответить не могу, увы. Скажите, а мистер Данман и Чарли Кавендиш ладили?

– Знаете… они, попросту говоря, отличались как день и ночь. Чарли – совсем не приверженец учебы, этакий свой парень, шумный и беспокойный. Хью, напротив, кроткая душа, человек старой формации. В молодости он преподавал латынь в Оксфорде. Вел тихую жизнь в окружении книг, много переводил для Британской библиотеки. Я часто задавался вопросом, что Хью вообще делает здесь, в нашей школе. Он ведь был признанным экспертом по латинским рукописям четырнадцатого столетья.

– В школе его любили?

– Да, очень, – ответил директор. – Никто о нем дурного слова не говорил. Добрейший человек, пусть чуточку и не от мира сего, и отличный наставник, особенно для мальчиков помладше, которые впервые оторвались от дома. Хью с готовностью выслушивал их проблемы.

– У него была семья?

– Он жил один. По-моему, никогда не состоял в браке. Что же до других родственников… – Роберт Джонс пожал плечами: – Я понятия не имею. Он держался сам по себе, не стремился общаться с коллегами.

– Тогда попробуем отыскать ближайших родственников при помощи компьютеров.

– Жаль, что я не могу вам помочь. В личном плане Хью был настоящей загадкой.

– Вы не замечали в нем каких-нибудь перемен в последнее время? Он не казался подавленным?

– Нет, однако Хью никогда не проявлял чувств. В его умной голове могло происходить что угодно, но что именно, никто не знал.

– Вернемся к моему вопросу, – кивнула Джаз. – Значит, Чарли с Хью не особенно ладили?

– Первое время Хью был куратором Чарли, но через несколько недель мы сменили ему наставника. Они друг с другом совершенно не уживались. Чарли… бывал заносчив и порой агрессивен. Хью, извечный пацифист, оказался не в состоянии работать с таким типом личности, и мы передали Чарли Себастьяну Фредериксу, что принесло куда больше пользы.

– Понятно. – Джаз облокотилась о стол, подалась ближе. – Мистер Джонс, ответьте, пожалуйста, честно: Чарли Кавендиш издевался над детьми, травил их?

Наступила тишина, затем послышался вздох, после чего директор сказал:

– У Чарли была определенная репутация, да. Намеренно ли он так себя вел, не знаю, но Чарли действительно донимал некоторых младших мальчиков, особенно новичков. Он не любил слабаков и нытиков, считал своим долгом их закалять. Однако повторюсь, инспектор Хантер, в целом травли в школе нет. Мы такое строго отслеживаем. Чарли был единичным случаем и несколько раз получал выговор.

– То есть он занимался травлей. Трудный подросток, судя по всему, – заключила Джаз.

– Да, Чарли был одним из самых сложных наших учеников, но мы вынуждены работать с тем материалом, который дают. Родители баловали Чарли с самого рождения. Он… не мог усвоить понятие границ.

– Еще один вопрос. – Джаз положила на стол пластиковый вкладыш для карточек. – Вам знакомо это лицо?

Директор поднял маленькое фото, вгляделся.

– Снимок совсем выцвел. Хотя лицо действительно кажется знакомым.

– Фотография была под креслом, в котором обнаружили Хью Данмана. Возможно, он держал ее в руках – и выронил, когда потерял сознание. Значит, вы не можете сказать, кто это?

– Нет. – Джонс вновь присмотрелся к ангельскому личику с точеными чертами в обрамлении длинных светлых волос. – Красивая девушка, правда?

– Да, и очень юная. У меня была мысль, не дочь ли это мистера Данмана? Однако вам, конечно, ничего не известно?

– Нет. – Директор вернул фотографию. – Простите.

– Скажите, мистер Джонс, можете ли вы назвать хоть одну причину, по которой Хью Данман захотел бы убить Чарли Кавендиша?

– Что?! Хью?! Убить хоть кого-нибудь? – Джонс недоверчиво покачал головой. – Идея, честно говоря, дикая и абсурдная, совершенно абсурдная! Кроме того, я понимаю, вы расследуете смерть Чарли, однако не слишком ли рано утверждать, будто его убили?

Джаз встала. Посмотрела сверху вниз на Роберта Джонса и покачала головой:

– Мы не можем этого исключить, увы. Я перебрала все гипотезы, по которым Чарли проглотил таблетки намеренно, отлично сознавая их смертельную опасность. Факты таковы: либо он совершил самоубийство, либо кто-то подменил эпилим аспирином. Последнее, с моей точки зрения, называется убийством, мистер Джонс.

– Возможно, самоубийство… – едва слышно предположил директор.

– Вы и сами в это не верите, правда?

Он помолчал, затем сокрушенно покачал головой:

– Нет. Нет, не верю. Конечно, никогда нельзя быть уверенным до конца, особенно с подростками, однако, зная Чарли… Согласен – маловероятно.

– Значит, по-вашему, Хью Данман не был способен на убийство?

– Совершенно не способен, да, я так считаю.

– Вы в курсе, что в тот вечер мистер Данман оставался во Флит-Хаусе один?