Убийства во Флит-хаусе - Райли Люсинда. Страница 4

Изучая округу, Джаз ощутила слабый проблеск удовлетворения. Пологий и лишенный деревьев пейзаж являл собой унылую неприветливую картину, но эта суровая простота была для Джаз желанна. Ничто не радовало глаз, ничто не нарушало строгую линию горизонта, тянущуюся в обе стороны на многие мили. Элегантно скругленная граница земной поверхности вдалеке и бескрайние просторы импонировали непритязательной натуре Джаз.

Она перешла дорогу, краем глаза заметила шагах в пятидесяти мужчину, выходящего из отделения почты. Шагнула в жесткую заболоченную траву марша, вся ушла в приятное хлюпанье воды под ногами – и вдруг услышала собственное имя. Почудилось? Да, видимо, кроншнепы расшумелись, вон их сколько там, справа…

Джаз начала спускаться вниз по крутому откосу – единственной защите коттеджа от подтопления, что стало камнем преткновения при оформлении закладной.

– Джасмин! Детектив Хантер! Подождите!

На этот раз ошибки не было. Джаз оглянулась. «Боже! Он-то здесь с какой стати?»

Поднявшись обратно по своим же следам, она остановилась в нескольких шагах от мужчины, коротко улыбнулась – одними губами.

– Добрый день, инспектор Хантер, – поздоровался тот.

– Что вы здесь делаете, сэр?

– И я рад вас видеть. – Нортон протянул руку.

– Простите, – наконец вздохнула Джаз и, приблизившись, пожала руку. – Я вас никак не ожидала.

– Все в порядке. Только, может, пригласите меня к себе, не то я в этом тонком костюме замерзну насмерть?

– Конечно. Прошу.

Джаз усадила Нортона на диван, подкинула дров в огонь. Приготовила кофе и устроилась на деревянном обеденном стуле.

– Милый домик, – сказал гость. – Уютный.

– Спасибо, – ответила она. – Мне нравится.

Неловкая пауза.

– Как у вас дела, Джасмин?

Нортон обратился к ней по имени, это было странно, подчеркивало, как круто изменилась ее жизнь за последние месяцы, и одновременно звучало покровительственно.

– Хорошо.

– Выглядите… лучше. Посвежели.

– Да, в Италии тепло даже зимой.

Очередная пауза. Скорей бы он перешел к делу.

– Как вы меня нашли? – наконец спросила Джаз, не решившись сделать первый шаг. – Я переехала только три дня назад.

Нортон хмыкнул:

– Неожиданный вопрос для работника Скотленд-Ярда. Хотя даже наш компьютер сумел выдать только «Солтхаус-роуд, дом двадцать девять». Добравшись сюда, я не обнаружил на дверях ни одного номера и спросил на почте.

– А!

– Почему сюда?

– Ностальгия по детству, видимо. Я всегда любила Норфолк, и он ничем не хуже других мест. Недалеко от родителей, опять же.

– Ну да. Конечно.

Вновь пауза.

– Итак, – неожиданно перешел на деловой тон Нортон, уловив нетерпение Джаз. – Вам интересно, зачем я ранним морозным утром явился в такую даль. Я, кстати, звонил на ваш мобильный, но номер больше не обслуживается.

– Я отключила его перед Италией. Когда вернулась, решила, что он мне вообще ни к чему.

Нортон кивнул:

– В Норт-Норфолке от мобильного толку мало. На моем сигнала нет с Нориджа. Словом, я здесь, чтобы… позвать вас назад на работу.

Джаз помолчала.

– Мне казалось, я выразилась предельно ясно, – тихо заметила она.

– Верно. Только это было семь месяцев назад. Вы съездили отдохнуть, получили развод, нашли себе новый дом…

– …который не собираюсь бросать ради Лондона, – резко перебила Джаз.

– Верю, не собираетесь. – Нортон остался невозмутим.

– Кроме того, как я могу вернуться? С чего вы взяли, что я захочу?!

– Джасмин, давайте вы на минутку оставите привычную оборону и выслушаете меня. – В голосе Нортона внезапно прорезались жесткие нотки.

– Виновата, сэр! Вы уж простите меня за то, что я не горю желанием опять окунуться в прошлое! – Она понимала, что ведет себя враждебно, но ничего не могла с собой поделать.

– Я понимаю… – Он поднял на нее взгляд. – Хотелось бы только знать, за что вы так злитесь на меня? Я-то вам не изменял.

– Удар ниже пояса.

– Хотя… – Нортон изучил свои ногти с безупречным маникюром. – Возможно, вы считали мое поведение изменой.

– Сэр, я признаю, что вы ничего не могли поделать с моим мужем. Да и вообще, я к тому времени уже лишилась иллюзий и…

– …и это стало пресловутой последней каплей. – Нортон отхлебнул кофе, посмотрел на собеседницу. – Джасмин, вы знаете, сколько стоит вербовка и обучение инспектора уголовного розыска?

– Нет, не знаю.

– Скажу, что примерно за ту же сумму вы купите еще один коттедж…

– Пытаетесь надавить на чувство вины?

– Если поможет, то да. – Нортон слабо улыбнулся. – Вы даже не дали мне возможности поговорить с вами. В один день пришли, как всегда, на работу, а на следующий уже умчались в Италию.

– У меня не было выбора.

– Допустим. И все же я надеялся, что наши хорошие рабочие отношения сподвигнут вас прийти ко мне, обсудить дальнейшие шаги. Если бы мы оба пришли к мнению, что единственным вариантом является отставка, я бы не встал у вас на пути. Вы же вместо этого просто… сбежали – ни доклада, ничего!

– О. Так вот зачем вы приехали? – с бесстрастным видом заключила Джаз. – Выслушать мой доклад?

Нортон вздохнул с легкой досадой:

– Бросьте, я ведь стараюсь. Вы же ведете себя как вздорный подросток. А ведь формально вы до сих пор у нас на службе.

Он достал из внутреннего нагрудного кармана конверт и подтолкнул к Джаз.

– Что это? – нахмурилась та.

Внутри лежали зарплатные ведомости, документы по ее общему счету с Патриком, ежемесячные выписки, которые продолжали поступать на прежний адрес Джаз и которых она, естественно, не получала. Еще в конверте обнаружилось заявление об увольнении, которое Джаз в спешке нацарапала в аэропорту и отправила почтой, прежде чем сесть в самолет до Пизы.

– Не слишком… профессиональный уход, правда?

– Пожалуй, не слишком, хотя не понимаю, какая теперь разница. – Джаз сунула заявление назад в конверт и протянула его Нортону. – Прошу, сэр. Вручаю вам заявление официально. Я увольняюсь. Так пойдет?

– Да, если вы именно этого хотите. Послушайте, Джасмин, я вас понимаю. Вы чувствовали себя обиженной и несчастной, личная жизнь рухнула. Вам нужно было время, чтобы все обдумать…

– Вот именно! В самую точку, сэр. – Джаз горячо закивала.

– Поскольку вы злились и горевали, то действовали по наитию, а наитие в тот момент подсказывало бежать. Однако оно же вас ослепило. Неужели не понимаете?

Джаз не ответила.

– В ослеплении, – продолжал Нортон, – вы приняли импульсивное решение, которое не только уничтожило вашу многообещающую карьеру, но и лишило меня одного из лучших сотрудников. Послушайте. – Он мягко улыбнулся. – Я не идиот. Я понимал, что происходит. Узнать такое про мужа, да еще чуть ли не последней, тяжело.

Молчание.

Нортон вздохнул:

– Все сводится к одному и тому же: служебные романы опасны, а уж при нашей работе – особенно. Я так и ответил старшему инспектору Кафлину, когда он сообщил о вашем желании пожениться.

Джаз подняла голову:

– Неужели? Патрик уверял, что вы нас благословили.

– На самом деле я предложил кому-нибудь из вас перейти в другое подразделение, чтобы вы хотя бы не пересекались по работе. Он же попросил оставить вас в отделе. Не желая потерять вас обоих, я согласился. Вопреки доводам рассудка, замечу в скобках.

– Э-э, сэр… Вы сказали «старший инспектор»?

– Да. Вашего бывшего мужа недавно повысили.

– Не трудитесь передавать ему мои поздравления.

– Не волнуйтесь, не стану.

Джаз глянула на Нортона. До чего нелепо он тут смотрится: одет в сшитый на заказ костюм, да еще и сидит на низком диване, а ноги длинные, и колени достают чуть ли не до подбородка.

– Вы знали, сэр? О Патрике и… «той»?

– До меня доходили слухи, но вмешиваться я не мог. Если вам станет от этого легче, то вскоре после вашего ухода она подала документы на перевод в Паддингтон-Грин. Понимала, что с вами ей не соперничать. В отделе все демонстративно ее избегали. Ребята ведь вас любят. И скучают.