Гастон. История любви и коварства - Лэнгдон Лори. Страница 43

Проснулась Агата воодушевлённая оптимизмом. Гастон не только пожертвовал своей гордостью, чтобы помочь человеку в нужде, но и вспыхнул от смущения, когда она похвалила его. Это прогресс. Раньше он бы не моргнув глазом прошёл мимо пожилой женщины, а ещё вероятнее – присоединился бы к насмешкам над ней.

Пружинящей походкой Агата вошла в покои мадемуазель Гвен и тихо прикрыла за собой дверь. И вдруг чуть не подпрыгнула, услышав вопль из спальни.

– Где тебя носит? Мне нужно моё персиковое платье. И я не могу найти туфли в тон! – орала Гвен. Её крики приглушались стуком, говорящим о том, что она выбрасывала из гардероба обувь.

Агата влетела в спальню.

– Вы уже проснулись?

– Конечно, я проснулась! Ты что, слабоумная?

Положа руку на сердце, Гвен редко вставала раньше полудня, а сейчас было ещё утро.

– Для какого случая надо вас одеть?

Не высовывая головы из гардероба, Гвен ответила:

– Я сопровождаю теге к Оклерам. Надо восстанавливать репутацию семьи... Где же эти туфли?

Ещё одна пара обуви грохнулась на деревянный пол, и Агата поспешила на помощь.

– Почему бы вам не умыться, а я пока найду всё, что нужно?

Гвен села на пол, сдувая со лба всклокоченные рыжеватые волосы, и с прихцуром посмотрела на Агату снизу вверх.

– Ладно. Только не копайся!

Два часа спустя, после некоторых творческих усилий с применением магии, Агата смотрела из окна, как герцогиня Сильвена и чудесно преобразившаяся мадемуазель Гвен садятся в карету около замка. Чародейка с тяжёлым вздохом отвернулась и осмотрела комнату. Снова всё было перевёрнуто вверх дном, и ей предстояло делать уборку.

Вот тебе и прогулка в саду.

Послышались быстрые шаги, и в дверях появилась Ленора.

– Что же это такое? – Она укоризненно покачала головой. – Как видно, мадемуазель проснулась рано.

Агата засмеялась, подняла пару туфель и поставила их на полку в гардеробе.

– Да я сама была в ужасе. Они отправились к Оклерам, как было сказано, восстанавливать свою репутацию.

– Ах, – осведомлённо произнесла Ленора, – её сиятельство боится, что семью отлучат от общества после того, как Гастон избил Давида Плантье. Его бабушка, видишь ли, из английского королевского дома.

– Я не знала. Как ты думаешь, это правда, что Давид смухлевал во время соревнования и потому они подрались?

У Агаты не хватило духу расспросить Гастона о подробностях ссоры – она боялась узнать что-то неприятное. Не потому, что ей пришлось бы отменить некоторые изменения во внешности Гастона, хотя она предупреждала его о такой возможности, но от одной только мысли об этом её подташнивало. Единственным способом вернуть ему прежний вид было представить его изначальный облик, а она уже не помнила, как он выглядел во время их встречи. В результате обратного колдовства юноша мог стать ещё уродливее, чем раньше. Однако если бы выяснилось, что он проявил необоснованную жестокость, помощь нищенке потеряла бы какое-либо значение. А Агате этого не хотелось.

– Говорят, – сказала Ленора, собирая разбросанные платья, – что Давид пырнул Гастона под столом клинком во время борьбы, потому что Гастон выигрывал.

Агата почувствовала одновременно ужас и облегчение. Пырнуть клинком? Это низость. Не то чтобы мошенника стоило за это избить, но, по крайней мере, Гастон напал на него, защищая свою честь. У девушки были причины надеяться, что она достигла больших успехов в перерождении Гастона, и не только внешнем, но и душевном. Она бы не вынесла, окажись он в конце концов бесчувственным негодяем.

В дверь гостиной постучали. Агата бросилась открывать и обнаружила на полу адресованное ей письмо. Она кинула взгляд в обе стороны, но никого в коридоре не увидела, а потому вернулась в покои мадемуазель Гвен и стала рассматривать конверт.

В ушах стучал пульс. Наверное, это от Гастона. Девушка вскрыла послание.

Агата перечитала письмо три раза. Законная ли это просьба? Прилично ли юной горничной помогать молодому хозяину выбирать подарок для её госпожи? Или их снова ждут неприятности, как после прошлой поездки в город?

– Это письмо для Гвен?

Агата покачала головой, и в лицо ей бросился жар.

– Маркиз Гастон просит меня сопровождать его в город, чтобы выбрать рождественский подарок для мадемуазель.

По лицу Леноры медленно расползлась улыбка.

– Так чего же ты ждёшь? Я наведу здесь порядок и навру что-нибудь Гвен.

– Ты серьёзно?

Ленора мягко подтолкнула её к двери:

– Не забывай, что я твоя должница.

С искренней благодарностью Агата поспешила в коридор. Прежде чем спуститься по лестнице, она остановилась перед зеркалом. Коса растрепалась, тонкие волосы курчавились вокруг головы, как нимб. Так не пойдёт.

Девушка быстро огляделась и, убедившись, что она одна, прибегла к помощи сияния. Коснулась головы одним пальцем – и волосы свободными кудрями упали на плечи; щёлкнула пальцами – и волосы разделились надвое и заплелись в аккуратные косы, которые встретились на затылке. Чувствуя, как по венам искрится радость от магических превращений, она добавила румянца щекам и подчернила ресницы. -На службе у Гвен девушка приобрела такую сноровку с поверхностными изменениями, что крошечные улучшения собственной внешности теперь требовали мало усилий.

Наконец, довольная результатом, Агата кивнула своему отражению в зеркале и побежала на встречу с Гастоном.

В городе бурлила жизнь. До Рождества оставалось меньше месяца, и в витринах лавок уже красовались веточки падуба с алыми ягодами. Горожане бурлили весельем и заливались беззаботным смехом. Снег всё ещё лежал на фонарях и на лапах большой ели, стоящей на площади. Солнечный свет играл в стеклянных шарах и кудрявом серпантине. Скрипач Пьер повесил на цилиндр серебряные колокольчики, которые звенели, когда он играл радостные гимны. Толпа обступала его и охотно подпевала.

Но внимание Агаты полностью поглощал шедший рядом с ней юноша. Он был в простом угольно-чёрном плаще, наброшенном на широкие плечи, руки в карманах, походка выражала ненатужную уверенность в себе. Агата восхищалась, как не похож он был на вечно недовольного, робкого подростка, которого она встретила в лесу. Свежий ветер трепал воронёные волны его волос, и он зачёсывал пятернёй назад упавшие на сияющее лицо пряди. Из-за корок заживающих ранок на костяшках большие кисти с длинными пальцами казались ещё более сильными и ловкими.

Три молодые особы благородного происхождения совершенно беззастенчиво рассматривай юного маркиза и перешёптывались. Гастон кивнул им, и болтушки чуть не упали в обморок. К счастью, компаньонки практически затолкнули девушек в ближайшую лавку.

Гастон посмотрел на Агату, солнце отразилось в его кристально-голубых глазах, и девушку охватила пылкая лихорадка.

– Ты нездорова? – спросил он, пока они приближались к палаткам торговцев.

Агата вздрогнула и оторвала от него взгляд.

– Нет, всё хорошо, даже чудесно. Посмотри-ка... – Она бросилась к прилавку со стеклянными безделушками и стала рассматривать разноцветные фигурки. – Может быть, мадемуазель Гвен понравится выдувной...

Гастон взял с полки стеклянного зверя.

– Кабанчик?

Агата прыснула со смеху.

– Неудивительно, что тебе нужна моя помощь. – Она взяла у него пухлую свинку и поставила её на место к другим фигуркам животных со скотного двора. – Будем надеяться, что модистка предложит более изящный подарок.

Гастон выгнул тёмную бровь.

– Изящный, говоришь? А что в этом будет смешного? – Они встретились взглядами, и в глазах у обоих что-то вспыхнуло, словно кремень высек огонь.